Служанка его сиятельства

– Надеюсь, ваше мнение никак не отразится на вашей работе, – произнес он и вышел из салона.

Глава 15. Красное платье

У графа оставалось всего два часа, чтобы решить самые важные вопросы. Он шел по городу, закутавшись в плащ, спрятавшись под капюшоном подальше от людских глаз. А его рассуждения и мысли уходили далеко за пределы герцогства. Леран думал о том, что именно предпримут викарии и куда поедут; соваться сразу в замок, без солдат, официальных приказов, с одним-единственным письмом от неизвестно кого – это форменное самоубийство. Хотя нет, убить их никто не сможет, да и не захочет марать руки, но точно выставят на посмешище. Но совсем другое дело заручиться поддержкой епископа или Канцелярии. С одним таким приказом викарии легко найдут войско на территории соседнего герцогства или запросят солдат короля, а затем уже потребуют выдать им голову Лерана и заодно герцога Натана Виару. Хорошо, если ими двумя все обойдется, но если затребуют повесить все семейство, то даже солдаты герцога не помогут, начнется очередная бойня, а без поддержки других земель она закончится не в пользу семьи, даже со всей мощью и новым оружием. В такой ситуации очень пригодился бы никому не известный бастард.

Леран усмехнулся, отметив дальновидность своего отца и кузена. Вряд ли это могло быть простым совпадением. Скорее всего, узнав о беременной дочери посыльного, они увидели в этом возможность хоть как-то передать власть по крови в случае непредвиденной ситуации. И если таковая произойдет, то его сына ждет весьма незавидная жизнь, и судьба мальчика станет повторением судьбы Натана.

Граф прошел мимо причитающего на всю улицу старика с мешком для милостыни и бросил к остальным монетам два золотых. Старик сразу замолчал, поднял мешок, шустро его встряхнул и в тот же момент походкой старого вояки отправился за угол, где растворился в темноте.

Немного погодя Леран зашел к мастеру, где договорился о доставке книги герцогу в случае своей смерти. Ларец он передал трактирщику в соседнем доме, а трактирщик должен был через три дня доставить его капитану Ганту. В борделе граф договорился о хорошем месте для девчонки из графства лорда Шельта в благодарность за письмо. Ему обещали обеспечить беглянку работой на год вперед: девочкам уже давно нужны были новые шикарные платья, но сшить их все не находилось времени. А слоняющегося по тавернам Барка граф отправил с его «армией» патрулировать все дороги к герцогству.

Дел было много, пришлось брать карету, чтобы успеть к дому лесника. Но даже так Леран опоздал на полчаса.

Он осторожно вошел в небольшой дом. Внутри едва заметно горел свет от нескольких свечей, огонь в камине наполнял комнату теплом, а легкий треск поленьев разливался в тишине собственной нежной мелодией.

Леран тихо закрыл дверь, стараясь не нарушить эту идиллию, и прошел вглубь комнаты. Здесь, на ковре возле камина, среди серых и белых шкур сидела Санна. Огонь играл светом на ее заколке с зелеными камнями, в рыжих волосах, бокале вина, заставлял переливаться золотое плетение на стойке ворота, спускающегося к ее груди. Вокруг не было ни кровати, ни кресел – одно пустое пространство, но это нисколько не смущало Санну. Рядом с ней стояли две бутылки вина и два бокала, лежали свежие фрукты и сладости.

– Ты прекрасна, – нежно сказал граф, привлекая внимание и ловя на себе взгляд ее зеленых глаз.

Девушка скромно улыбнулась. Леран не соврал, она была идеальна. Красива, умна, восхитительна в постели, интересна в любой беседе. При этом она была необычайно своенравна и горделива, что не подходило для служанки. Но сейчас, в этом свете, в атмосфере, созданной только для нее, она походила на маленькое прекрасное божество, которым можно только восхищаться.

Он подошел ближе, сбросил плащ, отложил в сторону меч и сел за ее спиной, аккуратно обняв, проведя рукой по голому участку кожи, едва прикоснувшись губами к ее нежной шее. Волосы Санны пахли лесными травами, это еще больше добавляло ей сходство с существом из другого мира – свободолюбивый дух, который заключили в человеческом теле. Будь у нее титул, она бы разбивала сердца сотням мужчин, если бы она была рабыней, она бы убила своего господина, был бы у нее дом, она бы стала самой лучшей хозяйкой, а будь у нее муж и дети, над ней не было бы больше никакой власти, и никому бы она не подчинялась с такой страстью, как тому, кто подарил бы ей любовь и тепло. Но, к ее горю, она оказалась служанкой и полюбила того, кто не мог ответить ей взаимностью.

– Тебе, правда, нравится? – едва слышно спросила Санна, чувствуя горячие прикосновения губ мужчины.

– Безумно… Ты купалась бы в лучах славы, родись в другом месте.

– Мне тоже нравится, – призналась девушка, – когда приехал твой посыльный, а потом этот дом, я даже не поверила, что все это происходит со мной. Должна признаться, это невероятное чувство. А потом я ждала тебя и думала… долго думала, зачем это все.

– И ты поняла? – прошептал Леран.

Санна не ответила, она продолжала смотреть на огонь и улыбаться. Необъяснимое спокойствие царило сейчас в этом доме, казалось, что само время остановилось, чтобы дать девушке насладиться. Но сколько бы ни оттягивал граф этот момент, тот все равно должен был наступить.

– Ты написала письмо, – нарушив тишину, произнес он.

Санна не услышала ни злости, ни ненависти, ни боли. В этой фразе не было никаких эмоций, только данность. Лучше бы кричал, ударил, запер в своем подвале и издевался над ней. Но лорд всего лишь сидел за ее спиной в доме, который она хотела купить. Дыхание Лерана обжигало, а его слова не требовали немедленного ответа.

– Я знаю, что это ты, – тихо продолжил он. – Понял не сразу, но все-таки понял. Ради чего, Санна? Чего ты хотела добиться? Уничтожить меня или ее моими руками?

– Думаю, и то, и другое, – честно сказала она. – Я увидела вас во время церемонии, твой подарок ей и больше не могла терпеть такого унижения. Пока все были там, я прибежала в комнату, даже плакала. Но решила, что это всего лишь прихоть твоего брата или его невесты…

– Так и было.

– Нет, Леран. Не было. Потом я увидела вас у ее комнаты. И это не было прихотью. Я бы поняла, если бы ты хотел жениться на ней, чтобы получить покровительство епископа. Но нет. Я знаю тебя очень давно и прекрасно знаю, когда ты действительно испытываешь чувства, а когда просто играешь. Возможно, если бы ты сам признался себе, все было бы намного проще. Но я увидела вас, вернулась, написала это письмо. Я даже не помню, что именно писала, лишь бы избавиться от нее любым способом. Отправила с птицей. Помнишь, я увидела у тебя письмо от графа Шельта. Ты сразу отобрал у меня его, но я все-таки прочла, что у него остановились викарии, поэтому мне не пришлось долго думать, какую птицу посылать. Если бы я только не видела того письма, если бы не видела вас… А потом словно наступило озарение. Я впервые молилась, чтобы солдаты на стене отловили птицу, вернули письмо, сообщили обо всем тебе. Но оказалось, что Таршаин охраняется не так тщательно во время праздников, – она горько усмехнулась собственным словам.

– И тебя не остановило, что я столько лет заботился о тебе?

– Люди ее отца отобрали у меня семью.

– У нее вообще не было семьи.

– Ее воспитывали в страхе перед нами.

– Ты росла в страхе перед ними.

– Она отобрала у меня тебя.

– Это лишь твои домыслы.

– Нет, Леран, – она резко повернула голову, чтобы взглянуть на графа, – все, что ты делаешь с момента ее приезда, ты делаешь ради нее. Возможно, ты еще тешишь себя мыслью, что ты действуешь ради герцогства и своего кузена, может, ты еще надеешься, что твой выбор всегда склонится в пользу твоей семьи. Возможно, ты еще хочешь быть верным слугой. Но нет. На самом деле это уже давно не так. Любовь и предательство – это две стороны одной медали. Обратив к себе одну ее сторону, когда-нибудь обязательно придется обратить и вторую.

– Это просто нелепо.

– Действительно? – засмеялась девушка. – А ты сообщил герцогу, что в стенах его замка живет пропавшая дочь епископа, служит Натану Виару, хотя это он должен целовать ей руки и кланяться при встрече?

Леран в полном молчании смотрел на Санну. Он бы и хотел возразить, но не мог этого сделать. Вместо этого с ужасом понимал, что она права.

– Вот видишь, – заметила Санна и снова посмотрела на огонь, – женщина всегда чувствует опасность, мы так устроены. Мужчина еще может думать, что происходящее ничего не значит, но мы уже твердо знаем обратное. Я не горжусь тем, что сделала. И я хотела все вернуть, когда поняла, что навлекла беду на тебя. Ее бы смерти я обрадовалась. Я люблю тебя, и ради тебя я готова была сделать все что угодно. А ты пойдешь против герцога ради нее.

– Этого не будет.

– Это неизбежно, Леран. Но я не хочу говорить о ней, это больно. В конце концов, это мой вечер. Скажи, когда я должна умереть?

Леран сильнее прижал Санну к себе и почувствовал, как жар разливается по его телу, беря свое начало в груди. Все-таки он взял на себя ответственность за жизнь этой девушки, а она смогла стать ему намного ближе, чем он сам ожидал. Без нее будет одиноко. Для него она была лучом света в его вечно серой жизни. Но каждому свету суждено погаснуть и превратиться во тьму. Санна вспыхнула в последний раз, опалив всех вокруг себя, и теперь должна исчезнуть из этого мира.

– Этой ночью, – с горечью ответил Леран. – Я могу быть с тобой до рассвета, но потом я должен отправиться назад, чтобы исправить твою ошибку. Или заплатить за нее.

– Если это сегодня, то я хотела, чтобы это был ты… чтобы ты забрал мою жизнь.

– Только я.

– Тогда сейчас, – твердо произнесла Санна, повернув голову, чтобы рассмотреть удивленное лицо графа.

– У нас есть целая ночь.

– У нас могла быть целая жизнь. Нет, Леран. Мне так много нужно тебе сказать. Тебе так много нужно мне объяснить, что для этого не хватит ночи. Но и с первым лучом солнца мы не будем готовы. С рассветом начинается жизнь, мой любимый, а сон должен приходить ночью. Я просто лягу спать, как всегда, но в этот раз рядом с тобой. Ведь никто не знает точно, когда ложится спать, что завтра он проснется. Вот и я также не буду этого знать. Но если я не проснусь, то у меня все равно было преимущество перед остальными: я видела лицо своей смерти, смотрела в него огромную часть своей жизни и полюбила его.

Она замолчала, только сильнее прижалась к его груди и положила голову на плечо. Долгий день, заботы в замке, переживания и вино сделали свое дело. Леран не знал, сколько прошло времени – может, час, может, несколько часов – но он понял по безмятежному лицу девушки, что та крепко спит. Стараясь не тревожить ее сон, граф аккуратно достал из сапога острый небольшой стилет и нанес единственный резкий удар в ложбинку на шее. Сердце Санны остановилось мгновенно.

Руки Лерана впервые задрожали. Он завернул ее тело в меха. Вынес на улицу. Около дома уже стояла карета гробовщика, а рядом с ней тот самый нищий, который сегодня сумел хорошо заработать.

– Как хоронить будем? – спросил он.

– По всем традициям. И смотри, если могила будет неглубокой или где-то увижу платье или мех…

– Вы меня за дурака принимаете?

Леран не ответил. Он положил Санну в карету, еще раз посмотрел на ее безмятежное лицо: она словно продолжала спать. Такая спокойная, нежная, хрупкая… И закрыл широкую дверь. Поехать и проследить, как ее хоронят, он не сможет – лишний раз на кладбище ему лучше не показываться. А единственное место, куда Леран готов был отправиться ночью – в таверну. Там, надеясь забыться, он будет осушать одну бутылку за другой, а с рассветом вернется в замок… или его приволокут.Невелика беда, и без того до виселицы пара шагов.