Предсказания

– Рыжий, ушастый лейтенант, с необычным именем Святослав, а теперь подполковник Гусельников, – сказала Дарья Андреевна, узнав, наконец, приезжего. – Вы меня не узнали? Кабул, лето, Дарья краса – длинная коса.

– Доктор Даша! Точно Даша, мой наставник, учитель! Вы очень изменились, но не внешне. Раньше Вы вели себя, как учитель с учеником, а теперь как профессор. Мол, не так, сделайте лучше. А я давно уже не рыжий, а лысый, только уши так и остались торчать. Поговорить бы, да служба.

– А Вы не хотите взглянуть на наши полевые условия? Для меня это важно, – спросила она. – У нас здесь хуже, чем было за речкой двадцать лет назад.

– Раненных бойцов готовьте к погрузке. Через десять минут взлетаем, – сказал он напарнику. – Идёмте, посмотрим, что у Вас.

– Смотрите сами, – Даша открыла дверь и включила свет над столом. Он был тусклым и не позволил бы ей сделать то, что она сделала, не будь это днём. На электроплите стоял стерилизатор с кипящими инструментами.

– Прошлый век, какой то. Вам нужен хороший свет и автоклав?

– Это как минимум. Если есть возможность, добавьте всё, что посчитаете нужным. Дай Бог, чтобы мне это не пригодилось, и я смогла Вам вернуть всё назад. Страховка нужна всегда.

– Спасибо за помощь, я постараюсь всё сделать в короткие сроки. Рад был встрече с Вами. Удачи.

Вертолёт улетел, увозя раненных бойцов, фельдшер, со своими ребятами оседлав БТР, уехал (но обещал, как Карлсон, вернуться). Новый год отмечали все вместе, свободные от службы. Даше даже удалось позвонить домой и поздравить свою семью. После праздников, всё тот же вертолёт привёз «подарки» для больницы. Здесь был небольшой автоклав, разовый инструмент и костюмы, настенный кварцеватель, три комплекта постельного белья, а самое главное лампы. В коробке от печенья лежала бутылка шампанского, конфеты и мандарины. Короткая записка: «Все это уже списано, можете не волноваться. У нас теперь есть на кого надеяться. Спасибо и с Новым годом».

Следующие три месяца прошли без особой работы. Были порезы, ушибы, вывихи и простуда, но серьезнее фурункула, вскрытия не было. Дарья Андреевна один раз в неделю ездила в поселок, где её ждали обычно два-три пациента. К её поездкам блокпост уже привык, и машину не останавливали. Сегодня был как раз такой день. Приняв трёх пациентов, двое из которых были дети, прыгнувшие с высоты. Один получил сильный ушиб с кровоподтёком, другой – глубокий порез, скорее всего от острых камней. Объяснив, что делать, когда приходить, она собрала свой чемодан и собралась уходить. Её чуть не сшиб в дверях мужчина.

– Там у Шамиля жена рожает, давно рожает с ночи. Совсем плохой.

Дарья Андреевна не знала ни Шамиля, ни его жену, но не помочь женщине она не могла. Они сели в машину.

– Ринат, кто такой Шамиль? Говорят, у него жена рожает, – спросила она водителя.

– Это местный чабан. Мы у него иногда баранину берём. Жена у него точно беременная.

Проезжая мимо поста водитель притормозил и крикнул: – «Мы к Шамилю, у него жена рожает».

Машина стала подниматься в гору. Но у скромного жилища чабана, мужчина вдруг подал голос.

– Не останавливайся, прибавь скорость и езжай вон к тем развалинам, – сказал он, приставил пистолет к затылку Рината. – Дёрнешься – убью. Ты мне не нужен.

Дарья Андреевна поняла – это похищение, но зачем? Понял это и Ринат. Ехали минут тридцать, когда уазик остановился ровно там, где ему указали. Что здесь было раньше, трудно было сказать. Мужчина с пистолетом в руках велел им выйти и следовать за ним. За поворотом отвесной стены высотой метра два стоял джип, с наброшенной маскировочной сеткой.

– Ты в машину, – сказал он Дарье Андреевне, – а ты к стене, – кивнул он Ринату.

Ее осенило – «Им нужен врач».

– Тронешь мальчишку, я разобью себе руки, – она подняла камень с земли.

– Тогда я убью вас обоих, – с усмешкой сказал похититель.

– А потом убьют тебя за то, что не привез врача. Давай, чего ждёшь.

Он посадил их в машину, связав руки и завязав глаза. Ехали минут сорок, прежде чем машина остановилась. Им сняли повязки, и велели выйти из машины. Они оказались на месте разрушенного до основания селения. Такие картины она видела только в кино. Дома сложились в одну кучу кирпича и черепицы, оставались только части цоколя и фундамента, туда их и повели. Часть плиты вместе с мусором отошла в сторону, образовав проход, который закрылся, как только они прошли. Вспыхнул луч фонарика, а метров через пять открылась дверь в освещенное помещение. Здесь находилось человек пять-семь. Кровати в два яруса, большой стол и скамейки. Один сидел перед экраном, на котором она увидела машину и часть улицы. «Камеры», – мелькнуло у нее в голове. Из комнаты вели три двери. Рината оставили здесь, бросив на пол для него тюфяк. Её повели к одной из двери, за которой была небольшая комната. Она увидела мужчину, бледного, с выраженными признаками озноба. «Мой клиент», – подумала она. Возраст мужчины, из-за обильной щетины на лице, определить было сложно.

– Где я могу вымыть руки? – спросила Дарья Андреевна.

Ее проводили в санузел, который находился здесь же. Она присела возле раненного мужчины, и отдернула одеяло. Ране было не более 5-8 часов.

– Чего вы от меня хотите? Я ему не смогу помочь, нужна операция, – сказала она, глядя на похитителя.

– Все есть, идём, – похититель открыл ещё одну дверь, и она увидела мини «операционную», с ярким светом и инструментами. – Сделаешь всё как надо, вернёшься обратно, нет – останешься здесь. Готовься, мы его сейчас принесём, он слишком плох. Здесь есть всё, сама разберёшься и выберешь, что надо.

Дарья Андреевна готовилась к операции и всё думала о доноре, зная группу крови пациента. Операция длилась в одиночку два часа. Раны оказались необычными. Первая пуля как будто срикошетила от чего то, пробила живот и на этом успокоилась, не задев ни один орган. Вторая оказалась в кишке, а поскольку та была пуста, вреда особого не причинила. Причём вторая пуля перед попаданием в живот, видимо что-то пробила и потеряла убойную силу. Всю операцию она думала об этой странности. Стреляли либо издалека, либо когда человек находился за ограждением. Первое не подходило, под сомнение подходила и вторая версия – пули были не от автомата, они были от пистолета. «Неужели стреляли свои люди, для него свои?» – подумала она.

Она сделала всего одно переливание от донора жителя гор, а у Рината взяла всего двести граммов крови.

– Накормите его и дайте горячего сладкого чая. Мне понадобится к вечеру донор, – в приказном порядке сказала она похитителю.

Дарья Андреевна осмотрела содержимое чемодана, выбрала лекарства для уколов. Несколько ампул, аккуратно упаковала в ватные тампоны и завернула их вместе с рукавом камуфляжной куртки. Шприцы-тюбики с лекарством завернула в другой рукав. В двадцатку набрала «адскую смесь» и засунула ее в носок, чуть прихватив пластырем. Носки были длинные, и со стороны ее оружие было незаметно. Во второй носок она засунула скальпель, обернув острую часть бинтом. Дарья Андреевна была уверена в том, что даже если их и отпустят, без «вреда для здоровья», это не обойдется. Только после «тайного хищения», она навела порядок в операционной, убрала лекарства в чемодан, надела белый халат и вышла к раненому, который лежал уже на относительно чистой постели.

– У Вас веки дрожат, вы не спите, – сказала она шепотом.

– Здесь нет камер, только на входе, для наружного наблюдения. Как мои дела? – спросил тихо больной.

– Раны Ваши не опасны. После такого ранения, больные уже через сутки сами начинают ходить, – ответила Дарья Андреевна.

– В меня стреляли, и стреляли в суматохе «братья», когда я был в машине. Будет лучше, если я и дальше буду «умирающим» лебедем. Мне нужно время три-четыре дня, а вы сделайте так, чтобы в это поверили, и прежде всего Ваш похититель.

– Значит, будете три дня «мумией», – сказала она, ставя больному капельницу, после чего присела в кресло и закрыла глаза.

Дарья Андреевна попросили привести Рината для очередного переливания, и узнала, что его накормили и напоили чаем. Ей видимо обед был не положен. Уложив Рината на кушетку, изображая манипуляции, она сделала ему укол. Увели Рината, пришел похититель, узнать о состоянии больного.

– Парень мне еще понадобится, придется вам его поставить на довольствие, – сказала она. – А мне не положен ужин? Больной пока тяжелый, боюсь инфекции, он все время бредит, но я не понимаю вашего языка.

Ей принесли лепёшку, кусок сыра и большой бокал чая. Она поела, но без особого аппетита. Дарья Андреевна делала всё, чтобы больной пару дней находился «без сознания», при этом ставила капельницы поддерживающие его. Она ночевала здесь же, сидя в кресле, укрывшись тонким одеялом. Через три дня больной пришёл в себя, и в этот же день она узнала новость.

– Два дня назад вас здесь искали, но слава Аллаху всё обошлось, они ушли. Как наш брат? – спросил похититель.

– Лучше, но он очень слаб. Ему можно пить бульон не жирный и понемногу. Вы нас отпустите?

– А сама как думаешь? – усмехнулся он.

– Думаю, нет, но вы обещали. Я свое дело сделала.

– Посиди еще пару дней. А потом всё решим. Бульон ему сейчас принесут. Покорми его.

Пока она кормила больного, все время думала как, где и когда?

– Я могу ему приказать, но вряд ли он это сделает. Моё слово для него пустой звук. Я ему нужен живой, пока он не получит деньги, большие деньги. А со стрельбой вышло недоразумение. Я должен быть сидеть на заднем сиденье, он это знал, и просто хотел лишить меня ещё одного бойца. Теперь у него их трое, у меня пятеро, в открытый бой он не пойдет, будет ждать удобного случая. Пистолет возьмёте?

– Я не умею им пользоваться, да и не смогу выстрелить. Мальчишку жалко. Вы забудьте, что в Вас течет кровь неверного, Ринат татарин, он мусульманин. Двигайтесь осторожно, а ещё лучше оберните живот простыней, но не очень туго. Ешьте по не многу, но часто, и лучше жидкую пищу.

Прошёл еще день в тягостном ожидании. Она продолжала кормить больного и ставила ему только уколы. Рината она не видела уже два дня. Её выселяли из комнаты.

– Я приготовила Вам препараты, колоть можете сами еще пару дней в бедро. Это неприятно, но не смертельно, не забудьте про повязку. Прощайте.