Предсказания

– Как Вас зовут, доктор?

– Даша. Дарья Андреевна.

– Простите меня, если сможете.

Её отвели в угол к Ринату. Поесть им так и не дали, а утром едва начало светать, разбудили, связали руки и заставили сесть в неприметные старенькие «Жигули», на заднее сидение. Они ехали меньше десяти минут, когда водитель остановил машину. Во время тряски Дарья Андреевна достала скальпель и освободила руки, которые были связаны тонкой веревкой впереди, и уже держала их за спинкой водительского сиденья, а в них был шприц. Ринат это видел.

– Ты выходи первым, – кивнул он Ринату, открывая свою дверь.

– Дверь…

– Что дверь?

Он отвлекся на Рината, и она поняла, другого случая может, не представится. Она против всех правил вонзила иглу шприца в шею, стараясь попасть в сонную артерию, и с силой нажала на поршень. Он успел нажать на курок за мгновение до того как завалился на бок. Звук выстрела оглушил обоих, запахло порохом. По инерции, она проверила пульс, его не было. Пуля попала Ринату в область бедра, чуть выше колена, пробила мягкие ткани и застряла в двери автомобиля.

– Ничего парень, снимай штаны, – говорила она, разрезая верёвку скальпелем. Обработала рану, сделала перевязку и укол, затянув бинт выше ранения. – Сейчас мы с тобой поедем. Меня муж обучал вождению.

– Я сам. Помогите мне только вытащить его. Он мертв?

– Он пополнил мое личное кладбище, где ему совсем не место.

Ринат выжимал из машины все, что можно. Они ехали, не зная дороги минут двадцать, пока не заметили знакомые развалины. Проехав еще минут тридцать, они остановились.

– Приехали, бензин кончился, – сказал Ринат, открывая дверцу машины, тяжело дыша. Теперь пешком. Как думаете, одолеем?

– Одолеем, сынок. Ползти будем, но одолеем. Нога болит? Может укол? – спросила она, заворачивая пистолет в носовой платок и засовывая его за пояс.

Дарья Андреевна вышла из машины, открыла багажник. Среди всего хлама, она нашла мотыгу и старый ватник. Обмотав острую часть мотыги отрезанными рукавами ватника и бинтом, протянула Ринату.

– Держи костыль. Считать сынок скучно, давай петь. Споём песню – отдохнём, еще одну, еще отдых. Развалины почти рядом, час ходьбы, ну, чуть больше.

Они шли и пели, потом присаживались отдохнуть и опять шли и пели, а развалины все не приближались. Их заметил чабан и отправил сына на блокпост. Уже через полчаса они увидели знакомый уазик. Присев прямо на землю, обнялись и заплакали, это были слёзы радости.

Через час они уже были среди своих ребят, а в небе кружил вертолёт, но не санитарный, а военный. Их встречали, как после долгой разлуки, еще не зная подробностей. Прежде чем заняться собой, Дарья Андреевна вымыла руки, осмотрела рану Рината и наложила свежую повязку, и только потом, взяв чистую одежду, пошла в приготовленную для неё баню. Прошло не менее часа, прежде чем она помылась, постирала свои вещи и предстала перед окружным начальством. За это время Ринат «отрапортовал» обо всём, что видел и знал, а отряд ОМОНа выехал известным ему маршрутом. Ей оставалось изложить свою версию происшедшего. Начальство улетело, забрав с собой Рината, а она сумела позвонить домой, там о её возвращении уже знали. За обедом командир поведал ей следующее:

– Ваше отсутствие на обеде вызвало тревогу. Позвонили на пост, там ответили, что Вы направились к Шамилю. К вечеру наведались туда. Жена его действительно родила ночью сына. От него и узнали, что наш уазик проезжал до полудня, но назад не возвращался. С рассветом начались поиски. Машину свою мы нашли быстро, Ваш чемодан у меня на хранении. На следующий день подключили авиацию и отряд. Кто же мог предположить, что вы были почти рядом под землей. Когда боец сказал о поваленном заборе с адресом, я чуть не лопнул от злости. Я своими ногами топтался там, – с горечью в голосе говорил командир.

– Они вас видели через наружные камеры. Может это и хорошо, что не нашли? Они видят вас, а вы их нет. Кто знает, что было ещё в их арсенале. Я знаю только одно – раненный среди них не главный, но знал о больших деньгах, от того его так и берегли, а хозяин пистолета птица другого полета. Слава Богу «отлетался». Ребята не застанут их на месте, они уйдут, оставив чужих. Не зря он просил три-четыре дня, видимо был план.

– А как Вам пришла в голову идея с уколом? Что Вы ему вкололи?

– Мне предлагали пистолет, но со шприцами у меня лучше получается. А что вколола, Вам лучше не знать. У меня не было уверенности, что он не выстрелит в меня, решила действовать с опережением, Ринат это понял и помог. Можно я пойду?

– Идите Дарья Андреевна. Ваш чемодан принесут, а завтра у Вас выходной.

Только теперь она почувствовала усталость. Напряжение шести дней и диета не прошли даром. Она сняла форму, аккуратно повесив её на стул, легла и тут же уснула. Тот, кто принёс чемодан, увидел её мирно спящей, даже не проснувшись на стук и не знающей, что в отряде о ней ходит легенда.

Она проспала до десяти часов утра следующего дня. Приведя себя в порядок, сняла уже просохшую форму, постиранную вчера. «Я даже не слышала, как ребята завтракали, – подумала она. – Что у вас, доктор, на завтрак?» Все, что было не в банках, съели мышки-норушки, в банках оставался сахар и кофе. «Изверги», – обозвала она не прошеных гостей и направилась на кухню.

–Доброе утро, Гриша. У тебя хлеб есть? Кушать хочется, а мои галеты квартиранты съели, пока я в горах отдыхала.

– Вы присаживайтесь, доктор, я сейчас чайник поставлю и накормлю вас завтраком. Минутку подождёте?

Он вернулся через пару минут, но, ни один. Наступая передним на пятки, ввалилось человек 12-15, пропуская командира с букетом вперёд.

– С днём рождения Дарья Андреевна! Здоровья Вам и счастья. – Сказал он и поцеловал её в щёку. – Там ещё посылки для Вас пришли, ребята в кабинет отнесли. Позвоните домой детям, – он протянул ей телефон. Радостные дети поздравили её с днём рождения, пожелали скорейшего возвращения

Ребята подходили по очереди поздравляли и вручали кто конфеты, кто шоколад. Гриша принёс чайник и кружки, а в центр стола поставил самодельный торт. Ребята измельчили печенье и смешали его со сливочным маслом и сгущенным молоком, а сверху присыпали тертым шоколадом. На глазах у доктора выступили слёзы. Она забыла о дне рождения, и её тронуло внимание парней. Гриша поставил перед ней тарелку с бутербродами со словами: – «А это доктор, ваши боевые 100 грамм, чтобы всё съели». Все вместе пили чай, но каждому хотелось задать вопрос, и Дарья Андреевна это чувствовала.

– Спрашивайте, не стесняйтесь, – сказала она, доедая второй бутерброд. – Подставили мы вас с Ринатом? Кто же знал, что это ловушка. Я даже не знала, что ночью работал ОМОН. Как не помочь беременной женщине?

Ребята задавали вопросы и по шести дням её отсутствия, и про Афганистан, про семью, детей, мужа и вопрос, который интересовал всех: – «Вы теперь домой?»

– Домой я поеду вместе с отрядом. Сколько там дней осталось, неделя?

Они просидели почти два часа, пока Гриша не начал греметь посудой, готовя обед.

«Как приятно, когда о тебе помнят», – думала Дарья Андреевна, возвращаясь к себе. Она разбирала посылки, их оказалось три. Открыв первую, которая была из дому. Здесь было длинное письмо, к которому приложили руку все трое. Посылка была отправлена до её исчезновения, и письмо было написано с юмором и оптимизмом. В посылке было всё, что она любит: кофе и сгущенное молоко, конфеты, три яблока, завернутые в газету. Колбаса в фольге, пачка сигарет, две пары тонких носок и новые тёмные кроссовки. Они были как нельзя кстати. Вторая посылка была из госпиталя – новый хирургический костюм, белый халат, красная футболка с вышитыми инициалами на груди слева Д.А., и синяя футболка, явно мужская, с трафаретом на спине «доктор», вафельный торт и две коробки конфет. Фельдшер передал ей новую полосатую майку десантника и черную футболку с вышитой эмблемой и надписью «ОМОН», и конфеты.

Убрав все подарки в сумку, она отложила колбасу, вафельный торт и конфеты на ужин и отнесла Грише. Конфеты в коробках она убрала в ящик от снарядов, где лежала часть её одежды, в надежде, что норушки туда не доберутся.

День заканчивался, когда два БТР въехали на территорию. Двух бойцов со следами бинтов, еще четверо несли в её «резиденцию».

– Ушли, гады. Но ушли странно, оставив троих убитыми. У ребят осколки в нижних конечностях, не глубоко вошли, проглядели сами.

– Давай раздевай их, и по одному, сам со мной, – сказала Дарья Андреевна.

Закончив работу, она передала осколки ребятам и предупредила, что ходить пока нельзя. Пройдет наркоз, появится боль, возможно не только при ходьбе. Ребята наотрез отказались оставаться и при помощи друзей, погрузившись на машины, уехали. Оставшаяся неделя прошла тихо и незаметно. За это время она привела в порядок всю одежду в дорогу на три дня, сложила все в свои сумки в дорогу, навела порядок в документах, актах и описях. Сложила препараты и карточки в ящик, привезший их сюда. Во второй сложила кварцеватель, автоклав и остатки того, что осталось от подарка госпиталя. 30 апреля она позвонила домой и поздравила Серёжку с днём рождения, ему исполнилось 16 лет. Палаты, операционную и свой кабинет она оставляла, чуть ли не стерильными, где все лежало и стояло на своих местах. До Ростова они добирались автобусом, дальше почти трое суток поездом.

Выезжая из Ростова, где уже была поздняя весна, а точнее сказать раннее лето, они везли это климатическое тепло вместе с собой, но постепенно поезд шёл, а весеннее тепло тормозило. За пыльным окном вагона мелькали деревья, уже выбросившие клейкие листочки, отчего они казались блестящими. Ярким зеленым ковром покрывались поля и луга, хотя в тени деревьев еще лежал потемневший снег. Погода была солнечной и весенние лучики через стекло прогревали нетопленный вагон. Чем ближе поезд приближался к конечной станции, тем медленнее двигались стрелки часов. Поезд сбавлял ход и как бы нехотя двигался вдоль перрона. Дарья Андреевна прильнула к стеклу окна и сразу выделила из толпы людей родные лица. Её встречали дети и муж с букетом белых роз, её любимых цветов, и было это 6 мая. Серёжа и Даша повзрослели, а виски мужа стали отдавать лёгким серебром. Они стояли, обнявшись, всё ещё не веря, что кошмар закончился. Возвращались с вокзала двумя машинами. На одной Андрей Иванович увозил ящик с бумагами и «медициной» на службу, на другой Дарья Андреевна с детьми и личными вещами возвращалась домой. Всю дорогу они сидели на заднем сидении, обнявшись, и прижавшись к матери.

– Ребята, все вопросы потом. Оставляйте сумки и ящик в прихожей, а я быстренько в ванну, смою недельную грязь. Вопросы есть?– спросила мать, обнимая и целуя детей по очереди.

– Вопросов нет. Мы пока стол накроем, а там и папа подъедет, – ответил Сергей за двоих.

Дарья Андреевна набрала воды в ванну с ароматной пеной. «Господи, спасибо тебе. Я дома», – тихонько прошептала, целуя крестик. Она лежала минут десять, закрыв глаза и наслаждаясь запахом пены. Вымыла свои волосы, не жалея воды, ополоснулась под душем, накинула халат, собрав снятую одежду в корзину для белья и вышла к детям. Муж уже вернулся и все были на кухне. Праздничный стол накрыли в комнате, в центре стоял букет в вазе.

–Ничего, что я за праздничным столом, в банном халате? – спросила мать?

–Конечно, не прилично сидеть в халате на банкете в свою честь, но мы переживем. Ты мама дома, и это главное. За тебя, родная мамочка! – сказал Сергей.

Они подняли бокалы, где только в одном было вино, а в остальных ее любимый сок из тропических фруктов, хотя дети предпочитали яблочный. Когда обед подходил к концу, и настала пора десерта, начались вопросы. Попивая чай, мать подробно на них отвечала. Так они просидели часа два.

– Мамочка, извини, но у меня тренировка, – сказал Сергей уже в пятом часу. – Но, ты не переживай, долго я не задержусь, у нас с тобой три дня выходных. А посуду сегодня мыть Даше, на холодильнике график. Сегодня она у нас снабженец, уборщик, мойщик, а также мусорщик и повар. Весь спрос с неё. Вечером дежурство сдаст мне. Папа у нас в доме безработный, – он поцеловал мать в щеку. – Буду не раньше восьми.

Помогая Даше мыть посуду и убирать со стола, мать обратила внимание на график. Дни недели, имя, перечень работ, оценка.

– Даша, это чья инициатива? – спросила она дочь.