Пристань надежды

Дверь она оставила чуть приоткрытой, как будто вышла на минутку. Спустилась на третий этаж и, придерживаясь советов Ильина, уже через пять минут ехала в такси по названному адресу, засекая время своего отсутствия. Она позвонила в квартиру, и, не дождавшись ответа, попробовала открыть входную дверь своими ключами. Ключи подошли. Открыв дверь и переступив через порог, она очень испугалась присутствию в квартире женщины, пока не сообразила, что видит свое собственное отражение в зеркальной стене. Это была квартира-студия, но «нежилая». Вся мебель стояла в чехлах и упаковках, как будто ее только что привезли из магазина. Штор на окнах не было, а стекла прикрывали жалюзи. Присмотревшись внимательно, Надя поняла, что с магазином она ошиблась. Поверх упаковок и чехлов собрался тонкий слой пыли. «Где мне искать, а главное что?» – думала она, второй раз, обходя квартиру. Шкафов и полок в квартире не было, за исключением шкафа в прихожей, искусно спрятанного за зеркалами. Плиту она проверила, заглянув даже в совмещенный санузел. Кроме душевой кабины, унитаза и умывальника, здесь ничего не было. Пол на кухне напоминал сцену и возвышался над остальным сантиметров на десять-пятнадцать. Здесь искать не было смысла. Целостность металлических уголков на такой длине трудно нарушить без следов. Оставались только упаковки, но на первый взгляд, целостность их если и была нарушена раньше, то в настоящее время все выглядело целым, а главное, чем она сможет разобрать их. В углу стояли три упаковки с бытовыми приборами. Согласно рисункам и надписям это были чайник, утюг и пылесос. Здесь искать не стоит. Первый же воришка, попав в квартиру, забрал бы эти коробки сразу. « Ладно, полчаса займусь мягкой мебелью, потом подумаю, когда и чем вскрывать остальное, если в итоге, что смогу найти», – подумала она, снимая полушубок. Она сняла чехол с первого кресла и опрокинула его на бок, стараясь, как можно, меньше шуметь. Ткань на нижней стороне сиденья с одной стороны была прихвачена ни то кнопками, ни то мебельными гвоздями, разными по цвету и рисунку. Чтобы убедиться в своей догадке, она осторожно наклонила второе кресло, здесь все «гвоздики» были одинаковы, а вот ткань была натянута не так ровно. « Начну с этого», – подумала она, соображая, чем поддеть шляпки. Она попробовала ключами, брелком, монеткой – не получалось. « Не получается культурно, у меня нет времени церемонится, начнем применять грубую силу», – сказала она, дырявя материю ключом. Она сделала небольшую прореху в ткани и потянула ее рукой изо всех сил. Материал не выдержал варварского отношения и разорвался почти на две части. Под ним оказались широкие полосы черной резины, расположенные крест – накрест, которые удерживали не только сидение кресла, но и черную папку. Отдирая скотч, Надя с замиранием сердца доставала папку. В папке лежали документы и диск, важность которых мог определить только специалист и договор купли продажи этой квартиры. Квартира была куплена ей самой в августе 98-го, до регистрации брака со Смирновым. «Это мы выясним позже. Самое правильное, сделать копии и показать их хорошему адвокату или Стасу, а оригиналы оставить здесь» – думала она, ища место для нового тайника. Время позволяло и она, закрыв квартиру, вышла на улицу в поисках ксерокса и интернет кафе. Сняв копии с документов и диска, она вернулась в квартиру. Сложила оригиналы обратно в папку, расстегнула диванную подушку, и сунула документы в ее нижнюю часть. Поменяла местами кресла так, что раскуроченное ею стояло первым. Накрыла их чехлами, пыль с которых не осыпалась. Свернула копии пополам, и, надев полушубок, сунула по экземпляру в его рукава. Осмотрев квартиру, закрыла дверь и поехала в институт на такси. Встреча с профессором длилась не долго. Она рассказала о замужестве, об аресте, микрофонах и слежке. Надя просила учителя только об одном, чтобы грамотный адвокат посмотрел бумаги и диск, и посоветовал, что с этим можно сделать.

– Я позвоню тебе домой, если найдется выход, приглашу в гости сюда. Сумеешь выбраться?

– Я буду стараться. Спасибо Вам большое, что выслушали. Если бы Юра был виноват, я вряд ли бы пришла.

Они распрощались, и Надя поспешила вернуться тем же путем в офис. Прошло два часа двадцать минут, Она выключила компьютер и облегченно вздохнула. Походив вдоль кабинета, повздыхав и поворчав для «слухачей», она выждала еще десять минут, когда вошла в кабинет Ильина и положила на стол копии документов.

– Надя, это меняет все дело. Здесь доказательства того, что его оклеветали, мало того крепко подставили, и не чужие, а свои. Но пока Лиза здесь, ничего предпринимать нельзя. Поговори с ней, а жена позвонит Ольге уже сегодня, завтра они могут улететь. Пусть это выглядит так, что пока отец под следствием, мать не доверяет мачехе свою дочь. Как будто это не твоя инициатива. Кабинет проверили, слушали и телефон и кабинет. Твои клопы пока на месте. Звони часов в десять, жена возьмет трубку, а ты положишь, как будто передумала разговаривать. Это и будет сигналом, что Лиза готова.

– Пусть стоят. Домашние о жучках знают, лишнего не скажут, а свой я сброшу в машине. Проверю одежду Лизы и только потом поговорю с ней в саду. Ровно в десять я позвоню.

– Езжай домой, решай вопрос с Лизой, на сегодня ты свободна.

Она выехала со стоянки все в том же сопровождении, воткнув микрофон в воротник шубы, а подъехав к дому, вынула его и бросила за свое сидение. Лиза была дома.

– Ты папу видела? – спросила она первым делом.

– Видела, разговаривала. Папа предлагает нам пока переехать в Солнечный, но квартира там занята и я теперь думаю, что нам делать, если придется освобождать дом, – говорила Надя, ощупывая одежду Лизы.

В ее шубе она нашла такой же микрофон, как и у себя, но оставила его на месте, показав подруге. Куртка оказалась «чистой» и, показав на нее рукой, Надя продолжала:

– Пойду, пройдусь, подышу, целый день в помещении. Скажи Никитичне, пусть сделает мне крепкий кофе.

Она вышла, зная, что Лиза ее поняла. Лиза вышла минут через пять, неся чашку с кофе в накинутой куртке.

– Куртку надень, холодно. Слушай меня внимательно. Завтра, за тобой прилетит мама, и ты пару недель поживешь у нее, пока здесь все закончится. Не перебивай. Я нашла по папиной подсказке документы, которые его во всем оправдывают, но мы не можем их обнародовать до тех пор, пока у противника есть шанс еще на одно слабое звено у твоего отца – это ты. Ты ведь не допустишь, чтобы тебя похищали и шантажом заставили отца признаться в том, чего он не делал? Легенда в том, что пока отец отсутствует, мама не доверяет твое воспитание мне и тайно увозит тебя. Сегодня соберем твои вещи очень тщательно. Бери самое необходимое. Вещи оставишь у меня в машине. Утром я отвезу тебя в школу, там можешь микрофон сбросить в раздевалке, а заберет тебя мама. Я найду нового адвоката. Как только ты приземлишься в Лондоне, позвоните с мамой Стасу или его жене. Я буду знать, что ты в безопасности и можно начинать. Ты все поняла, Лиза? Дело не в фирме, которую отец может потерять, а в его добром имени. Нельзя осудить не виновного, даже на короткий срок. У тебя есть вопросы ко мне?

– Никитичне сама все объяснишь? – спросила Лиза.

– Я сообщу ей обо всем, как только ты приземлишься в Хитроу. Мне, возможно, понадобится ее небольшая помощь.

– Надя, а что будет с тобой? – спросила с тревогой Лиза. – Ты остаешься совсем одна.

– Прежде чем мы откроем все свои козыри, я уже буду ни одна. Папа в данный момент может не знать всех врагов, только догадываться, отсюда недоверие ко всем в компании. Цепочка может оказаться очень длинной. Обо мне не переживай. Я позвоню, как только все закончится, а в школу зайду уже послезавтра, чтобы тебя не потеряли. Ты там меня не подведи, оттачивай свой английский, и возьми пару учебников по предметам, которые будешь сдавать экзаменом. Папа вернется, будет не до занятий. Пойдем в дом, замерзла уже, – сказала Надя, обнимая Лизу. – Не думай о плохом.

Войдя в дом, они перекусили до ужина и занялись вещами Лизы. Надя понимала, что микрофоны можно подсунуть куда угодно, но на втором этаже кроме них никто не бывал, если не посетили его тайно. Лиза включила негромко музыку и начала укладывать вещи, осмотренные Надей, как и сумку, в которую они складывались. Ни та, ни другая не были специалистами в этой области, и надеялись только на интуицию, внимательность и везение. Прошел час, когда зазвонил телефон. Звонил профессор. Он справился о здоровье Нади, об успехах в работе, не касаясь темы семьи.

– Наденька, навестила бы старика, давно я тебя не видел.

– Вы сами как себя чувствуете? Что-то случилось? Может, помощь, какая нужна? Вы редко мне звоните, да и я стала забывать о своем обещании. Вы уж простите меня. Я заеду к вам завтра на часок в обеденный перерыв, а если не будет получаться с работой, обязательно перезвоню и мы договоримся о встрече в другой день. До свидания.

« Профессору что-то удалось сделать и он как договаривались, позвонил мне, – думала Надя, все еще держа трубку в руках. – Это обнадеживает». Спали обе беспокойно и чутко. Позавтракав, Надя отнесла сумку Лизы в машину и выехала из гаража. Лиза вышла из дому в своей легкой шубке с небольшим школьным рюкзачком, перекинутым через одно плечо. Усевшись рядом, она, помня о микрофонах, завела разговор на отвлеченные темы.

– Пожалуйста, дождись меня после школы. Я у профессора долго не задержусь, а работу, если такая будет, возьму домой. Обещаешь?

– Обещаю. Долго не задерживайся, что бы я там одна не торчала.

Надя не собиралась забирать Лизу из школы, но вот подъехать к школе и даже войти в нее, она была должна без четверти два. К этому времени самолет уже давно будет в воздухе. Она сидела за столом в своем кабинете, когда секретарь пригласила ее к шефу.

– Ольга заберет Лизу часов в десять. Ее вещи с тобой? Моя жена сама отвезет их в аэропорт, тебе не надо там светиться. Что надумала? Можно, взять моего знакомого адвоката, хотя не вариант, что он не сольет информацию своему коллеге. Я не могу даже попытаться сейчас его искать. Потерпи, приземлится самолет, позвонит Ольга и ринемся в бой. А может, ты мне не доверяешь?

– Станислав Сергеевич, там, где крутятся большие деньги, трудно справится с искушением. Иногда возможность легкой наживы, заставляет забыть друзей, предать их. Вы можете подставить меня и даже Юру, но вы не сможете навредить Лизе.

–Не задавай глупых вопросов, не будешь получать глупых ответов – это я о себе. Все будет хорошо. Иди, работай.

Надя прошла в свой кабинет, изображая вышедшую из себя истеричку. Плотно закрыв дверь, она кляла Ильина в хвост и гриву. Она бросала на стол папки, двигала шумно стулья минут пять. Все это закончилось рыданиями, правда, без слез, но слушатель обязан был поверить в театр одного актера. Она повторила вчерашнюю настройку компьютера, вскипятила чайник, между делом выпила кофе, решила проверить свою сумку на наличие «насекомых». Сумка была «чистая». «Или я слепая. Значит, микрофоны поставили только в верхнюю одежду, висевшую у входа, гостиную и столовую. Кто был в доме после ареста Юры? Адвокат, он пил с нами чай в столовой. Следователь, с ним я беседовала в гостиной. Кто бы то ни был, на жучках должны остаться их следы, а до суда их попытаются снять. Если противник убедился, что Смирнову помочь не кому и не чем, необходимость в них отпадет, как и слежка за мной. Надо об этом не забывать», – думала она, набирая домашний номер телефона.

– Никитична, это Надя. Ты сегодня оставайся дома, сиди тихо, как мышка. Запри все двери и окна, и никому кроме меня не открывай, кто бы это ни был. Будут слишком настаивать, звони в милицию и на пульт охраны, а будут говорить, что из милиции набери меня. Ничего не бойся, я заберу Лизу из школы и приеду. Ты меня поняла? Никому, кроме меня.

Это была часть ее плана. Она в панике, помочь ей не кому. Еще она сыграет похищение Лизы, и противник будет сбит с толку. «Только бы у профессора все получилось. Адвокат мне нужен, но еще больше нужен совет, где его найти, найти профессионала и помогут ли Юре бумаги, найденные мной на квартире. Куда с ними идти?» – думала она, поглядывая на часы. Она выключила компьютер, закрыла кабинет, и покинула здание обычным путем. Сев в свою машину, направилась в институт. Профессор ждал ее, находясь в компании с мужчиной своих лет, с седой шевелюрой и очками в тонкой оправе. Профессор познакомил Надю со своим визави, и без предисловий сказал:

– Леонид готов взяться за дело твоего мужа, но берет он дорого, а как я понимаю, денег у тебя нет.

– Сколько стоят Ваши услуги? – спросила Надя. – Я найду деньги. Мне важно знать, если гарантия того, что это ему поможет?

– Я не берусь за дела заведомо проигрышные. Мы сейчас поедем с Вами к следователю, а дальше моя забота. Деньги выплатите мне по окончанию дела в суде. Вашу порядочность, профессор мне гарантировал. Сумма Вас не шокирует?

– Сумма меня обнадеживает. У меня в доме и на работе жучки, в верхней одежде тоже жучки, мою машину «охраняет» все время серый седан. Я не уверена в том, что кроме прослушивания и слежки нет других сюрпризов.

– Вот с этого и начнем наше расследование. Едем прямо в прокуратуру. Вы езжайте вперед, а я за вами, включив регистратор.

Надя предложила поехать в школу, где по ее плану «похитили» Лизу, о чем она скажет в машине и что собьет с толку противника. Будут веские доказательства посетить прокуратуру по другому делу. Конечно, ни о каком похищении в прокуратуру заявлено не было, было написано заявление о прослушивании. Следователь и криминалист выехали по заявленному адресу, сняв жучки и отпечатки с них. Со стороны, это, похоже, было на спланированное похищение, но вся команда преследовала другие цели. Уже на следующий день были арестованы юрист компании, адвокат и партнер Юрия по бизнесу. Ему не удалось перевести деньги до суда, все счета компании были арестованы. Бумаги, найденные Надей, и хороший адвокат развалили обвинения в хищении в особо крупных размерах. Дело, шитое белыми нитками на «заказ», развалилось у следователя по особо важным делам, как карточный домик. Дело пересмотрели в кратчайшие сроки, сняв все обвинения со Смирнова. Через неделю, после начатой «операции», Надя встречала мужа у ворот изолятора. Кошмар для Юрия, просидевшего месяц под арестом, закончился. На календаре было 18 февраля 2000 года.

– Ты моя спасительница, – говорил он жене, крепко целуя ее. – Поехали домой. Мне кажется, я не был дома слишком давно. Как Лиза?

– Она прилетит в воскресенье утром, я встречу ее, а тебе надо будет заняться делами компании и возвратом долга Стасу за адвоката. Если там не так все плохо, через пару дней возьмешь отпуск. В выходные отдохнешь и за дело. Согласен?

– Я с тобою на все согласен, но с одним условием, что до утра воскресенья мы никого не принимаем, даже Стаса.

– Об этом скажешь ему сам, за одно, и поблагодаришь. Он мне очень помог и советами и деньгами. Хотя адвокат и давал мне отсрочку по просьбе профессора, я посчитала, что лучше заплатить сразу. У человека появляется стимул, закончить дела раньше, не тянуть.

Они подъехали к дому, где у порога их встречала Никитична и Владимир Петрович, узнавший пять дней назад всю историю от Никитичны. Обняв хозяина и сына, они оба прослезились.

– Неужели эти кошмары закончились? Я теперь, прежде чем что-то сказать, думаю, можно ли это говорить вслух. Как в плохом кино, Вас в тюрьму, а нас на подслушивание. Слава Богу, у них ничего не получилось. Скоро Лиза приедет, и опять будем все вместе.

–Все Никитична будет хорошо. Прости отец, нерадивого сына. Мне не хотелось тебя расстраивать, думал, выкрутиться самостоятельно. Если бы не умная жена, сидел бы и сидел. Я приму душ, дай мне Надюша, пожалуйста, пакет, я соберу все, что на мне, и вынесу на мусор. Мне надо забыть этот запах навсегда. А еще я очень скучал по твоим обедам Никитична. Чем будешь кормить арестанта? – спросил Смирнов и, не дожидаясь ответа, поднялся наверх.

Наде показалось, что он слишком долго принимает душ, а он стоял под тугими струями воды, и скупые мужские слезы смешивались с этой водой. « Надя, Наденька, девочка моя, ты второй раз выручаешь меня, принимая огонь на себя. Я о многом могу только догадываться. Какое же надо иметь огромное сердце, чтобы вместить в него всю доброту и любовь?», – думал он.

– Юра, у тебя все в порядке? – спросила жена из комнаты. – Ты вещи нашел? Я приготовила тебе домашний вариант.

– Я пока похожу так, если ты не возражаешь, – ответил он, выходя с полотенцем на бедрах, выбритый и пахнувший свежестью.

– Я не против вашей формы одежды. Никитична и отец поймут нашу задержку на обед, а больше никому ничего объяснять не надо. Ты в порядке? Не думай ни о чем плохом. Да, это непросто забыть, и потребуется время, но мы справимся. Прошлое осталось в прошлом, а впереди у нас светлое будущее.

– Ты пропустила настоящее. Пусть оно станет началом светлого будущего, – сказал муж, подхватывая жену на руки.

Прошли не менее двух часов, прежде чем они спустились в столовую. Никитичны на кухне не было. Она вышла из своей комнаты, когда услышала тихий разговор на кухне.