Cassandra

– Тогда прими один совет: возьми паузу и не ссорься с ней до очередного заседания. Договорились? Я буду звонить.

Антон понял Сашу по-своему и не звонил ей целый месяц. Он понимал, что будь она рядом, он бы нашёл слова утешения, убедил её подождать, но Саша была слишком далеко, и он решил дать ей время успокоиться от неприятных известий.

Двадцать третьего мая Сашу навестил Артём, чего она не ожидала. Они не виделись полгода, а он вёл себя так, как будто они расстались вчера.

– Ты когда возвращаешься? – с порога задал он вопрос. – Я через четыре дня улетаю, ничего не хочешь передать нашим.

– Я не возвращаюсь, я остаюсь здесь. Через десять дней я должна быть в Калифорнии. Вернёшься домой – передавай всем приветы.

– Саш, ты же хотела вернуться. Передумала? Почему?

– Ты плохо слушал или что-то не понял? Мне проще жить там, где нет тебя. Прости, но это правда. Возможно, я вернусь, но через пару лет.

– Саш, почему ты не хочешь принять меня таким, какой я есть? Дело не всегда доходит до постели.

– Я делала это три раза. Три! Ты это оценил? Ты просил меня вернуться и начать всё сначала, а сам кувыркался за моей спиной. Возможно, я чего-то не понимаю, но мне не нравятся, ни свободные отношения, ни отношения без каких-либо обязательств. Прыжки из кровати в кровать не делают чести партнёру, а если он тебе нужен – это унижает. Теперь ты живёшь своей жизнью, как хочешь, а я как знаю, и жизни наши не пересекаются, – говорила она. – Я свой выбор сделала. Да, ко мне сегодня придёт команда, у нас работы часа на три-четыре. Ты можешь уйти сейчас, можешь выспаться и быть готовым к ночной смене, – язвительно сказала Саша.

– И что ты им обо мне скажешь?

– Ничего. Они знают, что у меня был друг из России, который учится с октября в магистратуре. Могу тебя познакомить с ними, но к вечеру ты должен будешь уехать, – сказала Саша и ответила на входящий звонок. Разговор шёл на английском языке, но Артём всё понял.

Через час кухню-гостиную «заполнили» пять представителей мужского пола. Самый старший из них был ровесником Артёма. Четыре европейца и один азиат. Каждый принёс с собой небольшой пакет с пивом и сухим пайком, а один умудрился принести букет цветов. Саша познакомила Артёма с командой, но о нём забыли уже через полчаса. Артём Торопов хотел увидеть, по меньшей мере хиппи, но все молодые люди были одеты аккуратно, хотя и просто. Друзья Александры называли её Сандрой и совсем не обращали внимания на Артёма. Компания разошлась часа через четыре, собрав после себя в пакет пустую тару и мусор. На столе осталась только ваза с цветами.

– Саш, пойдём куда-нибудь пообедаем, – предложил Артём.

– Спасибо, я не голодная, а тебе пора возвращаться к себе.

– Я могу остаться.

– Ты можешь, я этого не хочу. Мы с тобой поговорили обо всём, а рабочий перерыв ничего не меняет. Наша история с тобой закончилась полгода назад.

Артём уехал, не простившись, Саша на это и не рассчитывала. У неё появились проблемы другого характера. Не дождавшись своих критических дней, она вспомнила свой «вещий» сон, где она поймала в пруду большую рыбу, купила тест и, узнав результат, хотела позвонить Антону, но не решилась. На приём к врачу Саша попала уже тридцать первого мая. Диагноз был шесть недель. Всю субботу она «складывала» все «за» и «против». «Пока я была одна, меня всё устраивало. Теперь я должна думать не только о себе, и поступать опрометчиво нельзя. В одном я уверена – мне двадцать восемь лет и мне нужен этот ребёнок. Ребёнок от человека, который мне дорог. У меня есть в России жильё, но не будет работы. Пока я буду заниматься увольнением и переездом, беременность станет заметной, и меня никуда не возьмут. Остаётся – работать до конца контракта и за четыре месяца принять окончательное решение. Мне можно остаться в Лондоне, имея гражданство и средства на счёте, но получить всю информацию о таком положении. Вернусь из Калифорнии, займусь этим делом, не посвящая пока никого в суть», – думала Саша.

Александра Ковалевская вылетела в Калифорнию и попала на приём к руководству третьего июня. Она «привезла» почти готовый проект, и прилетела не по собственной инициативе, а по вызову. После короткой беседы, объяснила ситуацию, в которой оказалась и призналась, что пока не приняла решение оставаться или уезжать назад. Сандра не умела лукавить и врать. Знала, что руководство ей доверяет и надеется получить новый проект от её команды, а всё к тому шло.

– Сандра, мы с тобой знакомы семь лет. Останься на год, до осени следующего года. Оформим дополнение к контракту и всё обговорим, – предложил Майкл. – У меня на твою команду свои надежды. Возможно, они справятся и без тебя, но мне нужны твёрдые гарантии, а не предположения.

– Что Вы мне можете предложить? – несмело спросила Сандра. – Вернее, на что я могу рассчитывать?

– То, что я тебе сейчас предложу, касается не только тебя, а всех женщин корпорации, которые окажутся в положении, особо не обольщайся. Четыре недели до родов, восемнадцать недель после них, весь этот период оплачивается. Пятьсот долларов на питание три первых месяца. Можешь после декрета работать дистанционно или устроить ребёнка в ясли – проблем не будет. Одно условие – проект. Да, при необходимости, дальше Цюриха не полетишь и то до первой половины беременности. Первого октября две тысячи одиннадцатого года наше с тобой сотрудничество заканчивается.

– Я согласна. Взгляните на это. Пока это только мысли на бумаге, я ребят в суть не посвящала, – протянула Саша распечатку. – Вам это может быть интересно? У этого направления есть будущее? Или есть что-то подобное у кого-либо? – спросила она и улыбнулась.

– Откуда в такой прекрасной голове столько разных идей? Через неделю сбрось мне это на электронную почту официально. Работай и ни о чём не думай. У тебя на сегодняшний день две заботы – проект и малыш. Постарайся их совместить. Зайди через пару часов подпишешь бумаги и копию оставишь себе. Будет тебе гарантия твоего спокойствия. Мне лично будет жаль, если ты уйдёшь. Хочу надеяться, что через год что-нибудь в твоих планах измениться, – сказал Майкл Джонсон.

– Майкл, а ведь это Вы заметили меня первым. Как и почему? Что Вас заинтересовало? – спросила Саша, не особо надеясь на откровенность.

– Твоё решение второго задания. Ты ведь справилась быстрее остальных, зачем ты вернулась к нему и попыталась найти другое решение? Заняла ни второе или третье место, а четвёртое, даже не заметив, что время закончилось. Ты умеешь мыслить нестандартно, находить при этом лучший вариант – это меня и удивило. Я ни разу не пожалел о своём решении, – говорил Майкл, глядя на Сандру, слегка улыбаясь. – Мне стоило трудов «сорвать» тебя отсюда и отправить в Лондон. Ты ведь помнишь, как всё у нас начиналось? Магистратура должна была стать гарантией обучения за границей, а работа – стартовой площадкой. Я знал, я был уверен, что ты справишься и с учёбой, и с работой. И в Цюрих ты попала не случайно. Ты научилась работать в команде, а я тебя лишь слегка к этому подталкивал и не прогадал ни в чём. Ты, Сандра, как бы это чётче сформулировать, мой «золотой ключик», который открывает новые двери. Есть очень грамотные и сильные ребята, но ты у меня такая одна. Твой протеже Жданов трудиться в Нью-Йорке и очень доволен, а вот Захарова потянуло на родину, уехал в Москву. Я открою «страшную» тайну: мои далёкие предки были выходцами из России. Может, поэтому я так тебя ценю? Но я, к сожалению, не знаю даже языка.

Александра вернулась в Лондон и в первый же рабочий день поговорила с командой о своих переговорах, о планах и сроках. Большинство ребят приняли эти новости спокойно, хотя всех волновало будущее. Сандра была не только «генератором» идей, но и хорошим специалистом. Мало придумать, важно выполнить всё до конца не в «ящик стола», а в производство и с максимальной пользой. За три года команда не менялась и всех всё устраивало. С отъездом Сандры многое могло измениться. Саша за семь лет работы за рубежом привыкла к ритму работы компании, к своему укладу жизни. Она позвонила Райли. Последние полгода Джеймс её «не беспокоил», его крайний визит был в Рождество. Он приехал почти сразу после звонка. Разговор оказался на удивление лёгким. Райли вручил ей новый паспорт и сообщил, что уезжает на время. Саше даже не пришлось рассказывать о причине своего звонка. Она просто сказала, что хочет расторгнуть их договор.

– Спасибо тебе, Сандра. Мы помогли друг другу, а теперь я справлюсь сам. Я знал, что мне предстоит уехать надолго, поэтому поторопил события. Ты необыкновенная молодая леди и хороший друг. Я очень рад знакомству с тобой. Буду рад помочь. Звони.

У неё оставался один нерешённый вопрос – жильё. Настоящая квартира была третьим местом её обитания. Были комнаты, было койко-место в кампусе, три года была эта квартира. «Мне будет жаль съезжать с привычного места. Как-то я поторопилась сказать, что уеду осенью, – думала она, готовясь к разговору с хозяйкой. – Меня абсолютно всё устраивает. Остановка транспорта в десяти минутах, магазины и кафе. Для четвёртой зоны Лондона в районе Баттерси цена приемлемая. Против компаний она не возражала, а вот ребёнок может помешать соседям. Внизу живут геи, наверху семейная пара. Согласится ли? Я девушка не буйная, чистоплотная, из квартиры ничего не пропало, а только прибавляется, оплачиваю всё в срок». Хозяйка не возражала против продления срока аренды, но попросила Сашу не отдавать кровать, купленную ею и оставить её в квартире. На том и договорились.

Весь июнь и часть июля Сандра Ковалевская приезжала на работу не раньше десяти-одиннадцати утра, измученная утренним токсикозом. Антон звонил ей после почти месячного перерыва раз в неделю. Саша разговаривала с ним, но о своей беременности не сообщала, зная, что он не получил развода. Чуть позже, перестала отвечать на видеозвонки, не зная, что сказать. Она перезванивала Антону по телефону, говоря о незапланированных командировках, врала и не краснела, выдумывая очередную причину, и всё ждала известия о разводе. Спросить в лоб не хватало смелости. Антон, видимо, решил, что Саша передумала вернуться назад, но терять призрачную надежду не хотелось. Недосказанность обоих стала причиной редких звонков. В августе Саша узнала пол ребёнка, дала дочери имя Катарина, и общалась с малышкой, называя по имени. Она изредка звонила Яне, а вот приезд Торопова Сергея Ильича, который хотел её навестить, всё время откладывала, ссылаясь на занятость, и ждала его не раньше конца сентября.

Глава 8

Сергей Ильич Торопов после отъезда Александры в две тысячи седьмом году, звонил ей не чаще одного раза в месяц, а с приездом в Англию Артёма, вёл переговоры с ним. Теперь, когда Артём вернулся домой из Лондона, он понял, что надежда на возвращение дочери назад в ближайшем будущем невозможна. Он не понимал приёмного сына, не понимал Сашу, но и не мог не поговорить с ней. После того, как она помогла «сохранить» бизнес, не подставив Яну, он готов был носить её на руках. Но Саша поставила условие – ни одна живая душа не должна знать об их родстве. Торопов решил полететь в Лондон, уговорить вернуться на любых условиях, но Александра всё время переносила встречу, ссылаясь на частые командировки. Она сама предложила приехать в конце сентября или начале октября. Торопов прилетел первого октября утренним рейсом. Он обнял дочь первый раз за три года и заметил, что Саша беременная.

– Тебя можно поздравить? – спросил он, целуя её в висок. – Ты поэтому откладывала мой приезд? Кто у нас отец? Ты должна познакомить меня с ним. Пусть он и не принц на белом коне, но хотелось бы знать, чьи гены мы получим в подарок.

– Пап, это мой ребёнок. Моя основная забота – выносить и родить его во время. Присядь, я многое тебе хочу рассказать, – присаживаясь на диван, говорила Саша. – Антон не знает о ребёнке. Он хотел сделать мне предложение, но что-то не получалось с разводом, потом я улетала в Штаты, потом узнала о беременности. Теперь он ждёт моего возвращения, а я не планирую возвращаться в ближайший год. Решила все вопросы с компанией и меня всё устраивает. Бросить всё и уехать сейчас глупо. Я потеряю год здесь и не смогу начать там всё сначала года два, как минимум. Здесь у меня всё стабильно и работать можно удалённо. Я человек без особых амбиций. Мне порой кажется, что я себя «исчерпала». У меня появляются идеи, но нет того азарта, который был раньше. Ничего не хочется менять в профессии, нет желания расти, а это плохо. Работа в компании меня многому научила, дала шанс на образование, оплачивая его. Есть диплом по специальности и сертификат о прохождении годичного курса «Бизнес и финансы» в университете, именуемом «Имперским колледжем». Знаешь, твоя дочь училась ни абы где, а в Королевском и Имперском колледжах Лондона, – говорила Саша, положа голову на плечо отца. – Пап, у меня есть даже паспорт гражданки Великобритания. Ты думаешь, я найду себе работу дома через пару лет?

– Работа тебя сама найдёт. Тебе рано об этом думать, – сказал отец, обнимая дочь за плечи. – Почему ты не расскажешь всего Антону? Во-первых, он отец, во-вторых, вы можете решить что-то вместе и прийти к соглашению, даже с учётом того, что ты на год остаёшься. Ты обманываешь его дважды, Саша, а это неправильно. Где вы с ним вообще пересеклись?

– Он сам мне позвонил, когда в апреле был на стажировке в Москве, а я летала туда на открытие нового офиса. Десять дней страсти, и получите подарок, – улыбнулась Саша.

– Это судьба, дочка. Ты примешь мою помощь?

– Приму, пап, но при условии, что ты ничего не говоришь о моём состоянии домашним. Договорились? Если всё будет хорошо – через год я вернусь домой с приданым и буду жить по месту прописки. Ты думаешь, мне легко признаться в том, что так долго скрывала. С чего начать, с оправданий или с обвинений? Как это сделать? А если он уже не торопится с разводом? Если чувства на расстоянии угасли? Мне нужен Антон, но не ценой разрушенной семьи. Я люблю его, пап. Вот так на расстоянии, общаясь с ним по видеосвязи, я поняла, что это тот человек, который мне нужен. Чего я больше всего боюсь, так это расстроиться самой, если он меня не поймёт. Мне волнения противопоказаны, – взволновано говорила Саша. – Дай мне время. Пап, а ты был в Лондоне?

– Нет, Сашка, не был.

– Мы с тобой сейчас позавтракаем и поедем на экскурсию. Я покажу тебе, где работаю, познакомлю тебя с ребятами. У нас по пятницам проходят своего рода «планёрки», накормлю там тебя бесплатным обедом, чтобы ты не сомневался, что я не голодаю, а потом отправимся туда, куда захочешь. Устанем – вернёмся домой. Согласен?

Они вернулись в квартиру уставшие, но довольные и самой прогулкой и общением. Отец ей рассказывал о Яне, которая весной собирается замуж, а летом отметит своё тридцатилетие. Заказав ужин на дом, они продолжили начатую тему.

– Саш, я понимаю, ты обижена на Артёма, но всё же я тебе кое что скажу. Между нами с ним никогда не было секретов, и мы в общих чертах знали друг о друге всё. Я на него никогда не давил и он мне доверял. Я не могу его ни обвинять, ни оправдывать. Уже одно то, что он не «дружит» с алкоголем и расстаётся со своими барышнями без скандалов хорошо. Он будет «болтаться», пока сам не поймёт, что пора с этим заканчивать, и с этим ничего не поделаешь. Хорошо, что ты сумела выбросить его из головы и забыть. Да, он мой сын, но я не хочу, чтобы моя дочь страдала.

– Пап, мы договоримся с тобой и не будем больше говорить об Артёме никогда. Тебе трудно принять чью-либо сторону, поэтому не разрывайся между нами. Так будет и тебе легче, и мне.

– Саш, ты покажи мне фотографии друзей, городов, где была – мне так хочется знать о тебе больше, – попросил отец.

– Пап, а я не делала фото. Всё что снято, я сбрасываю на диск или карту памяти, – говорила Саша, включая небольшой телевизор с приставкой, которая «проглотила» первый диск. – Знаешь, если бы я училась в нашем университете и жила дома, мне пришлось бы гораздо труднее, а так наше общежитие меня «закалило». Минимум комфорта и максимум идей. Это мы с Олегом Борисовичем в штате Калифорния, это Вашингтон, это Нью-Йорк. Мы почти год с ним прожили в Америке. Первый месяц нам предоставляли квартиру. Простенькую, но бесплатную для нас, а позже мы снимали одну квартиру на двоих, так было дешевле. Три месяца работали целый рабочий день, чтобы больше узнать и успеть. Я начинала работать стажёром, когда в Европе не было филиалов компании. Потом я улетела сюда на учёбу, а он остался. Это университет, это кампус, по-нашему общежитие для студентов. Условия ты сам видишь. Это районы и улицы Лондона. В первый год мне было интересно всё посмотреть, но времени было мало. Кроме учёбы я ещё и работала. Получила диплом, и меня отправили в Цюрих. Это было что-то вроде командировки. В этом доме была моя комната, а это моя хозяйка. Семья жила наверху, а первый этаж сдавали двум студентам. С девушкой из Праги я даже подружилась. Проблемы были только с языком. Он у них не понять какой, хотя похож на немецкий язык. В две тысячи четвёртом там открыли филиал, где работало всего два человека. Мне можно порадоваться, что я стояла у истоков не только направлений, но и расширения компании. Ты знаешь, в каких странах мне довелось быть даже без отпуска? Компания работала на имя, теперь оно работает на неё. Да, работа напряжённая, но она того стоила. Это ребята из моей команды. Все приличные и грамотные парни. Они знакомы с Артёмом. А люди? Люди разные, но у них много общего. Ты сможешь англичанина отличить от швейцарца? Я первое время удивлялась и одним, и другим, пока для себя не решила, что лучше их слушать, а делать по-своему. В беседе так и хочется послать их за нерасторопность, а нельзя. У нас, если это красное, то оно красное, а у них дискуссия: «возможно багровый, «можно предположить, что пурпурный», «учитывая освещение алый или пунцовый» и так далее. Как будто это не синонимы слова «красный». Здесь есть фото из Франции, Канады, Италии. Будем смотреть?

– А где ты еще не была? Куда хотела бы поехать? – спросил отец. – Мне очень хочется принимать участие в вашей жизни, видеться с вами чаще.

– Пап, я вернусь, обязательно вернусь через год, – обещала Саша. – Не переживай, я буду стараться со всем справиться.

– Обещай мне позвонить, когда родиться Катя, я обязательно прилечу, закрыв год.

– Прилетай, но легенду придумай сам. Я буду звонить, – обещала Саша.

Проведя с отцом три дня, Саша поняла, что пора возвращаться и раскрыть все тайны. Сергей Ильич не виноват в том, что от него скрыли факт рождения дочери. Ничего плохого он не сделал Саше и имеет право участвовать в жизни дочери и внучки. Да, она помнит и любит своих родителей, но их нет, а он есть. Ей теперь не просто бросить Торопова. Не окажись он в больнице, возможно, тогда в две тысячи седьмом, Саша не смогла бы назвать его отцом. Оно вырвалось само собой вместе со слезами. С тех пор она называла Торопова отцом только наедине с ним, и это было её условием. «Да, принять в семью сводную сестру, куда не шло, но принять сестру, которая была тебе не то женой, не то любовницей будет гораздо сложнее. А если учесть вопрос наследства, могут быть и ссоры», – думала Саша, проводив отца. Она предполагала, что он может встретиться с Антоном, рассказать ему о ребёнке, но и подумать не могла, что один звонок по видеосвязи, расставит всё по своим местам. Он прозвучал через три дня, после отъезда отца.

– Привет, Саш. Как твои дела? Что нового? – задавал Антон свои обычные вопросы.