Семейные узы

– Папа, родной, почему это случилось с нами? – спросила она, прижавшись к его груди.

– Максим будет в твоем сердце, в ваших детях. Надо принять то, что случилось. Исправить ничего нельзя, а пережить надо. Думай о детях, о родителях Максима. Его сестра не приедет на похороны, поэтому они состояться уже завтра, – говорил отец, прижав ее к себе.

– Как завтра? Почему? – глядя на отца, задала она вопрос.

– Мы так решили все вместе. Ждать не кого, и лежать ему там, нет причины. Утром привезут в траурный зал около десяти, мы с ним простимся там. Дашенька, ты видела его и знаешь, что зрелище неприятное. Пусть мальчишки запомнят его живым. Гроб будет закрыт. Влад всю организацию взял на себя. Кто-то из компании ему помогает. Хочешь, я или Санька останемся с тобой?

– Как мама Максима? – спросила Даша.

– Держится. Я увез их с мужем домой. Завтра утром они придут сюда. Ребят мы накормили, правда, поели они плохо. Тебе бы выпить чай или кофе. Ты знаешь, который час? Семь вечера. Поднимайся, умывайся и иди в кухню.

Сыновья обняли мать, проводив ее на кухню. Здесь сидели Санька, Влад и Маргарита Николаевна.

– Я в порядке, ребята. Присаживайтесь к столу, поговорим под чай, – говорила Даша, оглядывая собравшуюся семью за столом. – Саша сделай мне кофе. – Рита, ты поможешь мне с одеждой? Что нужно для траура? – Влад, говори все, что сочтешь нужным, а ты, пап, доставай все, что есть в холодильнике. Может, кто голоден. День был для всех трудным.

– Даша, я тебе все привезла, – ответила Маргарита Колосова. – Пакет стоит в твоей спальне. Мальчикам выбрала темные вещи. Утром мы приедем с папой, а Саша останется с тобой.

– Даня, я Ирине позвонил. Она приедет завтра прямо туда, – говорил Санька, обнимая сестру за плечи.

– Даша, меня с утра не будет. Ты ни о чем не переживай, я все организовал, что нужно сделал, – говорил Влад, положа свою руку на ее ладонь. – Тебе самой что-нибудь нужно?

– Спасибо. Вы езжайте по домам до завтра. Вам всем нужно отдохнуть, – говорила она негромко, заметив фотографию Максима в рамке с траурной лентой. – Он на этом фото такой счастливый. Ты выбрал удачный снимок. Портрет заказал? – обратилась она к Владу.

– Портрет готов, а вещи для Макса, я взял в шкафу по совету Никиты, – ответил Влад. – Прости, Даша, я должен сейчас уйти.

Ночь, как и следующий день, дались Даше с трудом. Сыновья не отходили от матери. В траурном зале не было громких рыданий, здесь стояла тишина. Были только слезы, которые не кончались. Сквозь пелену слез, Даша смотрела на гроб, как будто ее взгляд мог вернуть ей мужа. Положа руку на крышку, она погладила мягкую обивку, как это делала каждое утро, гладя Максима по щеке, чтобы разбудить его ото сна. Потом было кладбище, поминальный обед и квартира, в которой уже никогда не будет Максима. На следующий день, утром Даша ехала на могилу мужа с сыновьями. Положив свежие цветы, она негромко разговаривала с ним, когда рядом остановился Громов.

– Я не сошла с ума, если Вы об этом. Я не успела сказать ему очень многого. Возможно, он меня услышит сейчас, – говорила она, не поворачивая головы в его сторону.

– Примите мои соболезнования, – сказал Громов, касаясь рукой ее плеча. – Простите меня.

– Они не вернут мне мужа, ребятам отца, а родителям сына. Я Вас ни в чем не обвиняю, но я и не знаю, как мне дальше жить? Как мне поднимать одной сыновей? Как не дать родителям Максима сойти с ума от горя? Подскажите, ведь Вы потеряли дочь. Скажете, что время лечит. А сколько времени понадобится и хватит ли его у меня? Хватит ли сил пережить это время и не сломаться? – тихо говорила Даша, глядя перед собой. Мы так мечтали поехать на юг, купили билеты, а вместо отдыха на море, мой муж нашел покой в могиле. За что? Мне всего тридцать три, а я уже вдова. Вам тяжело и Вы чувствуете свою вину, а за мной нет вины, а больнее втрое. Рядом с Вами два осиротевших мальчишки. Чем они помешали Вашей дочери? Мы с ней едва знакомы. Она, ради своего каприза, сделала несчастными две семьи. Это не жестоко, это бесчеловечно. Дай Бог, Вам пережить свою трагедию. Прощайте.

Даша вернулась с сыновьями домой, где ее ждали к обеду мать и отец Максима Егорова.

– Даша, давай отправим ребят на море. Жизнь, девочка моя, продолжается, а они дети, – предложил отец Максима. – Отведем девять дней и пусть бы ехали.

– Вы поедите с ними? – спросила Даша. – Я сама не готова к поездке. С кем я их отправлю?

– Мы после девяти дней поедем до сороковин к дочери Лике. Что-то у нее случилось, раз не приехала на похороны брата, – говорила мать Максима.

– А что она сама говорит? – поинтересовалась Даша.

– Мы разговаривали с зятем. Это он сказал о том, что она не приедет. Вот мы и волнуемся.

– Ребята меня поймут. Не получится в этом году, поедем в следующем. Я выйду на работу и перенесу отпуск на другой период, если получиться, и поедем позже. Меня беспокоит сейчас одно: почему я не посмотрела на плечо Максима, где остался след от татуировки? Почему я забыла об этом? Я цепляюсь за любую мелочь, чтобы не принять то, что его больше нет.

– Даша, ты узнала кольцо и вещи. Они были на нем, – говорил Лев Борисович. – Не терзай себя, смирись, девочка моя.

Их разговор прервал звонок смартфона Даши. Звонил отец.

– Дашенька, мы поговорили с Санькой и решили: он возьмет свою Дашу и поедет с ребятами в Сочи. Ирина не против поездки. Через две недели они вернуться, – говорил отец. – Тебе только следует переоформить билеты и поговорить с хозяйкой пансионата. Саша подъедет к тебе вечером. Собирай детей.

– Спасибо, папа. Я сделаю все, что нужно. – Сыны мои милые, вы поедите в Сочи с дядей Сашей и Дашей? Билеты куплены, проживание и питание оплачено. Что скажите? – обратилась она к ребятам.

– А ты, мама, останешься дома? – спросил Никита.

– Я сынок выйду на работу, а отпуск возьму, когда вы пойдете в школу или осенью, или зимой. Бабушка с дедушкой уедут к дочери. Мне будет проще на работе. Папа всегда говорил: «Живите сегодня».

Дарья переоформила билеты, оформила разрешение на вывоз детей, чтобы у брата не было проблем с детьми, перевела Саше на карту деньги и предупредила хозяйку об изменениях в составе семьи. Поминальный обед прошел в квартире Даши, куда вернулись после кладбища. С фотографии с траурной лентой на них смотрел Максим и улыбался.

Проводив детей с Александром на отдых, Дарья вышла на работу. Коллеги сочувствовали ей, а некоторые были довольны тем, что свой отпуск у них начнется раньше. Ближе к обеду, на ее смартфон пришло сообщение о пополнении счета. Отправителем был Громов. Дарья не стала звонить ему и выражать какую-либо благодарность, ведь она не просила этих денег. Через день ей позвонили из компании, где работал Максим, и просили получить сумму по страховке. До десятого июля Даша жила по одному графику. Подъем, работа, дом, отбой. В субботу она ехала на кладбище, а в воскресенье к отцу и Рите. Она не готовила обеды и ограничивалась только уборкой. Родители Максима уехали к дочери, позвонив, что добрались. Вернувшихся с отдыха сыновей, Даша отправила к деду с его согласия. Пятнадцатого июля ей позвонил Владислав и попросил о встрече. Даше казалось, что после похорон, Влад избегает ее, что-то скрывает, не договаривает. Он интересовался ее делами, звоня изредка и коротко, но, ни разу, почти за месяц, они не виделись. Встреча прошла в кафе в обеденный перерыв. Они заказали кофе и минуту сидели молча, глядя друг на друга, пока не принесли заказ.

– Что у тебя случилось? – спросила Даша. – Ты выглядишь усталым. Мне кажется или у тебя появились от меня секреты?

– Ты себя в зеркало давно видела? На тебе лица нет. Как мальчишки? – спросил он, глядя на нее и делая глоток кофе.

– Влад, не задавай глупых вопросов. Ты не видишься со мной, но это не означает, что ты не бываешь у папы и не видишься с ребятами. Лицо у меня есть, пусть и нездоровое. Тебе напомнить причину моего состояния? Молчишь? О чем ты хотел поговорить со мной? Не тяни долго и выкладывай, у меня мало времени.

– Громов застрелился в своем доме. Полиция считает это самоубийством. При нем была записка «Она жива». Кто эта «она»?

– А я здесь, каким боком? Я киллера не нанимала, виновным его не считаю. Мы виделись с ним на кладбище на следующий день после похорон. Видимо, его растрогало мое состояние, и он перевел мне на счет деньги. Ни то благотворительностью решил заняться, ни то сострадание выразить. Я слышала о самоубийстве, говорят, не перенес потерю дочери.

– Тебя просили в понедельник быть в офисе. Громов оставил завещание, и нотариус настаивает на твоем присутствии, – сказал Влад. – Причины я не знаю. Секретов у меня от тебя нет. Даша, я хотел тебя увидеть, поэтому не ограничился телефонным звонком. Хочу, чтобы ты знала: своего общества не навязываю, но будет нужна какая-либо помощь, обращайся и помни – в наших с тобой отношениях ничего не изменилось. Увидимся в понедельник.

Даша пришла во время. Они сидели в кабинете вдвоем с Владом.

– У Громова нет родственников? – спросила она Колосова.

– Выходит, что нет. В семье он был один. Жена умерла, о дочери ты знаешь. Думаю, если и есть, то они не знают о его смерти или живут в другом городе. Дело громкое, объявились бы на его состояние, – ответил Влад.

– Господа, – обратился к ним нотариус, – вы единственные, кого, в основном, господин Громов упомянул в своем завещании, за исключением одного пункта. Я зачитаю основные моменты: « Все движимое и недвижимое имущество завещаю Егоровой Дарье Андреевне. Компания переходит Колосову Владиславу Андреевичу и Егоровой Дарье Андреевне в равных долях. Доли не могут быть проданы, подарены или переданы в течение первых двух лет, далее вся процедура передачи осуществляется в соответствии с уставом компании. Средства с личных счетов должны быть разделены между Егоровыми в равных размерах». – Я не стал перечислять имена ваших детей и родителей мужа, Дарья Андреевна. Дальше то, что вы должны сделать, но это уже ни условие, скорее просьба. Вы можете ее исполнить, а можете пренебречь. Постарайтесь вступить в права наследства по закону и вовремя. Буду рад помочь. Я оставлю для вас копию. Всего доброго.

– Как тебе такая новость? – спросил Влад, читая копию завещания. – Я от него этого не ожидал. Даже в фантастическом сне, я не мог этого представить. Что нам теперь делать? Он нас просит поставить памятники через год. А ты его дом можешь представить? Не пугайся. Там нет бассейна и бильярда, нет сауны, но есть русская баня. Нет особой роскоши и помпезности. Все строго, дорого, только без прислуги не обойтись.

– Он тебе нравится? – спросила Даша, думая о своем. Она не ожидала такого «подарка» со стороны Громова. «Он сделал этот шаг на мой красноречивый диалог, там, на кладбище», – думала она.

– Он и тебе понравится. Дом крепкий, гараж, зеленый двор, место красивое, поселок охраняется. Только зачем мне дом. У меня и семьи нет. Хочешь, я отвезу тебя на экскурсию?

– Поедем, но чуть позже, а пока, выслушай меня спокойно. Я не приму компанию в том виде, в каком она есть. Нужно провести проверку и под это дело сделать перестановку кадров. Для тебя ведь не секрет, что третья часть штата «трутни», нужные люди. Прошло десять лет, а кадры все те же. Тебя, как владельца, это устраивает? Подберешь себе команду и будешь рулить, но без меня.

– Как без тебя? Ты думаешь, у меня получится? – удивился Влад. – Я, конечно, могу попробовать, но с тобой мне будет легче.

– Получится. Не станешь же ты рубить сук, на котором сидишь? Компанию нужно сохранить, но в новом виде и качестве.

– Даша, Громов чувствовал свою вину за то, что произошло с Максимом. Только так можно объяснить его завещание. Он оставил большую часть тебе, чтобы ты смогла обеспечить семью. Он знал, что я один не разгребу и надеялся на контроль с твоей стороны.

– Я об этом догадываюсь, но не могу все бросить и заняться компанией. Влад, тебе сорок лет! Это твой шанс, когда ты можешь исполнить свои мечты, проекты, замыслы и доказать, что ты в этом деле не последний. Ты можешь обмануть меня, разорить компанию или продать ее – это твой выбор. Я могу поддержать, помочь, но не стану контролировать. Ты знаешь кухню изнутри. Дай филиалам полную свободу. Ликвидируй представительства. Этот балласт тянет ее на дно. Ты, в первую очередь, должен сохранить рабочий коллектив. Исполняй старые договора и не бери новых. Пусть мы потеряем одного заказчика, но сделаем все по правилам. После проверки сделаешь выводы сам. У тебя есть месяц, чтобы принять правильное решение и исполнить его хотя бы частично. В первую очередь, найди хорошего юриста. Так тебе будет проще. Он тебе подскажет, как лучше сделать: переуступить тебе права или сразу отказаться от такого наследства. Как понимать установленный им срок в два года? Он что, так был уверен, что через время будет нечего продавать или дарить? Что мы за этот срок развалим дело всей его жизни или справимся и поднимемся? Тебя это не бьет по самолюбию? Где твои здоровые амбиции, Колосов? Ладно, думай. Поехали смотреть дом?