Счастье на осколках

– С меня подарки. Не злись, меня уже не исправить. Если ты боишься, что я как-то могу навредить тебе или детям, то я этого не сделаю.

– Позвони завтра. Я поговорю с мужем и детьми, но вряд ли они захотят тебя видеть.

– Вы думаете, дядя Саша позволит ей приехать?

– Ей не нужно ни чьё согласие, Андрейка. Она предупредила, что прилетит и сама найдёт адрес. Встречи не избежать, а вот какой она будет, я не знаю.

– Если она прилетит в любом случае, зачем так переживать? Мало ли кто из знакомых захочет с вами встретиться через десять лет. Примите её как давнюю знакомую, которую не ждали, а она припёрлась.

Александр сам встретил и привёз Диану из аэропорта домой. Ни занятия в гимназии, ни работа в клинике не отменялись. Была обычная пятница.

– Проходи. Дети завтракают. Саша увезёт девочек на занятия, сам поедет в клинику, Андрей у нас на дистанционном обучении.

– И как у всех успехи?

– Об успехах поговорим после обеда, – Варя сдержано поздоровалась с тётей и поторопила Вику на выход, бросив на ходу Андрею: «держись».

– Здравствуйте. Вы завтракайте, а я присмотрю за ребятами, – вставая из-за стола и глядя на гостью, сказал он.

– Он у тебя в няньках?

– Няня придёт в девять. Присаживайся. Будешь чай или кофе?

– Буду просить прощения.

– Не надо, Дина. Ты знаешь, как мы купили этот дом? – она рассказала историю покупки. – Через полтора года я принимаю её здесь, она просит прощения, а через время устраивает нам с Сашей ДТП, зная, что я беременная. Люди не меняются.

– С этим я могу поспорить. Некоторые меняются, но это не видно. Оболочка остаётся старой, а внутри что-то происходит. Я не вернусь в Россию, имея гражданство Канады, но относиться к тебе стала по-другому. После всего, что произошло за год, сделала для себя вывод: если я особенная, то ты идеальная. Вы с Сашей не серые и убогие, вы – настоящие, а я приспособленка. Я мечтала жить красиво и свободно за счёт других. Я жила для себя и ради себя. Я как-то поставила себя на твоё место и пришла в ужас от того, что сделала. Думаешь, я раскаялась? Нет. Я обвинила тебя в слабохарактерности. Понимала, что у тебя достаточно причин, чтобы меня не любить, а делала всё, чтобы ты стала ненавидеть. Но это чувство тебе чуждо. Ты слишком умна для этого порока. Месть, зависть, ненависть – это не твоё. Писала письмо без надежды на ответ, а ты сделала даже больше, чем я просила. Выходит, серость и убогость – это про меня, – Диана усмехнулась и попросила ещё кофе.

– Объясни мне, как ты попала в Россию с ребёнком, вернулась в Канаду без него? Как тебе удалось скрыть беременность от отца?

– Здесь всё просто. Я работала в логистической компании, а один из её руководителей был моим любовником. К тому времени мы встречались с Томасом уже года два. Мне 23 года, ему 38 лет. Это была страсть, страсть его ко мне, а моя к хорошей жизни. Но всё тайное становится явным. Жена его начала что-то подозревать, и меня отправили в длительную командировку. Жизнь во Франции дороже, чем в Канаде. Поэтому компания командирует одного сотрудника на год, а остальной штат, пять-семь человек, местные. Я дала согласие и оказалась в Гавре с мечтой увидеть не только Париж. Томас прилетал раз в две недели. В конце сентября я узнала о беременности. На аборте он не настаивал, но и не собирался на мне жениться в ближайшие пять лет. Это он предложил пойти в отпуск по беременности и поехать рожать в Россию. Родить и оставить ребёнка с вами на время. У меня был вид на жительство, на работу, но не было гражданства. Тогда мне казалось, что это хороший вариант. Мама бы мне помогла. Но всё пошло не по плану. Мало того, что отпуск там всего шесть недель, я умудрилась родить на тридцатой неделе. Меня выписали через три дня, а сына оставили на месяц в больнице. Ты разве была не в курсе, что мама присылала мне вызов на французский адрес?

– Я знала, что ты приедешь, но не знала когда.

– Я зарегистрировала ребёнка. Томас перевёл мне деньги и оформил отпуск после декрета. Всё законно. Получила визу и полетела сюда. Про самолёт и больницу я тебе писала. Остальное ты не можешь не помнить. Узнав, что Сергей ждёт вызова, решила воспользоваться им. Улетела я по твоему паспорту и вызову для семьи Грачёвых, а прилетела на место по своему. Томас считал и считает, что Андрея воспитывает мама. Прости, – она вздохнула. – Я порвала с Томасом, обвинив его в трусости и начала жить с Сергеем. Жили в служебной квартире, потом снимали, потом я купила квартиру в таунхаусе. Всё как-то начало рушиться после встречи с тобой. Варя рассказала всё деду, а Сергей стал другим и меня это раздражало. Нужно было что-то менять, и я вышла замуж. Мне 33, ему 56, и хватило меня на жизнь в клетке на три года. Развод, смерть отца и бестолковая жизнь. Томас сам меня нашёл. Он развёлся, разделив бизнес, заболел и всё чаще вспоминал о сыне. Что я могла ему сказать? Написала тебе письмо, а получив ответ, показала фото и рассказала о проблеме Андрея. Я читала на сайте клиники отзывы о тебе и Саше. Сдвиги в лечении есть, и я решила лететь, он не возражал.

– Вы сейчас вместе? Что ты ему скажешь?

– Сейчас он в клинике. Он не глуп и понимает, что ребёнок под опекой. Под твоей опекой, – Диана тяжело вздохнула. – Я сама часто сомневаюсь где правда в моей жизни, где ложь. Завралась я, сестра.

– Дина, а если бы Андрей не выжил?

– Пришлось бы сказать правду, но не всю. Понимаешь, мне и себя жаль и его. Все эти годы он любил меня, не оставлял без внимания, а я ему лгала и использовала по полной. Представила, что его нет, и поняла, что он мне нужен. Ни его деньги, а он сам. Тебе странно слышать это от меня? Я знала, что тёплого приёма не будет, поэтому взяла билет с открытой датой. Дашка, у меня к тебе, кроме чувства благодарности и уважения, других нет, – она грустно улыбнулась. – Я нашла сайт вашей клиники. Чужие люди пишут, не скрывают свои чувства. Вы спасаете жизни, а я тебе её отравляю. В семье четверо детей, вы оформляете опеку над пятым, сделав ему операцию. Мне это трудно понять.

– Он наш. Это было видно и без экспертизы. Как я могла не помочь ему или оставить в сложный период? У меня будет к тебе просьба: не дави на него и не обещай лишнего. Он только начал приходить в норму.

– Обещаю говорить только на темы, которые он сам предложит. Мне бы ещё разговор с Варей пережить. У неё ко мне много претензий.

– Здравствуйте, Нина Ивановна. Не пугайтесь, это моя сестра близнец Диана. У вас не двоится в глазах, – улыбнулась Дарья. – Пойдём, покажу тебе дом и сыновей. – Даша хотела верить сестре и не могла. Она решила говорить с сестрой спокойно, как советовал Андрей, которого они застали с детьми, обойдя весь первый этаж. – Андрюш, покажи нашей гостье второй этаж и свою комнату, а мы с Ниной Ивановной займёмся ребятами. Им пора завтракать.

– Как тебе здесь живётся? – спросила Диана, оставаясь в комнате Андрея, обойдя спальни второго этажа.

– Отлично. Я знаком с ними два месяца, а кажется, знаю всех давно. На Новый год здесь собралась большая компания и меня познакомили с родителями дяди Саши, друзьями тёти Даши и Вари. Варя и Виктория, отличные девчонки. Думаю, нет необходимости рассказывать о детском доме, больнице, специнтернате?

– Расскажи, о чём мечтаешь?

– О мире и покое в доме. Вы надолго прилетели?

– Хочешь, чтобы я улетела быстрее? Не отвечай. Я понимаю, о чём ты. У меня рейс сегодня поздно вечером.

– Вы не видите, что вам здесь не рады? Захотели наладить отношения, начали бы со звонков, с видеосвязи. А вы поставили сестру в известность и свалились на голову. Зачем?

– Я хотела увидеть тебя, хотела убедиться, что сообщение сестры реально. Когда человек лжёт сам, он не верит другим. Я не сделаю Даше ничего дурного, не волнуйся. Поговорю с Варей и уеду. Я искренне раскаиваюсь, но мне нет веры. Ты меня сможешь когда-нибудь простить?

– Не знаю. Возможно, когда-нибудь я смогу вас понять, а поняв простить, но не сейчас. Мне не раз хотелось умереть, пока меня не перевели в интернат для инвалидов. Там я был как все с изъяном. Такое трудно забыть. Могу сказать спасибо только за то, что признались сестре вообще о моём существовании. Кем бы вы ни были, и где бы ни жили, моя семья здесь.

– Андрей, я и не собиралась тебя настраивать против семьи, у меня в мыслях не было подкупать тебя чем-то или обещать золотые горы. Я уверена, что Даша и Саша будут для тебя хорошими родителями.

– Я рад, что мы друг друга поняли. Вы меня извините, скоро начнётся урок, а я не готов. Во вторник и пятницу у меня школьные дни.

– Скажи, чего тебе не хватает? О чём мечтаешь? Могу помочь.

– Спасибо, у меня всё есть. Мечтаю, как поправлюсь, через год научусь плавать, ездить верхом, увижу метро и цирк, возможно море и горы. Варя так увлечённо умеет рассказывать. Она окончит гимназию, Вика, Егор и Ромка подрастут, и мы поедем на базу отдыха с ночёвкой. Никогда не ловил рыбу в пруду, – мечтательно улыбнулся Андрей.

– А чего ты хочешь прямо сейчас?

– Прямо сейчас я осиливаю программу обычного седьмого класса и хочу пойти в восьмой класс на равных в гимназию сестёр, – он в упор посмотрел на Диану.

– Занимайся. У тебя всё получится.

Пока Нина Ивановна готовила обед, Дарья с сестрой и детьми расположились в гостиной. Разговор не клеился, и Диана решилась задать вопрос:

– Дашка, как ты всё это время жила? Я ведь ничего о тебе не знаю, вернее, не хотела знать. Расскажешь?

– Если только коротко и без подробностей. Но со дня ареста буду называть всё своими именами, – она внимательно посмотрела на сестру и начала свой рассказ. Через полчаса сделала свой вывод. – Как видишь, особых чувств ты у меня не вызываешь. Да, двадцать лет назад мы были сёстрами и подругами, позже стали недругами, а сейчас знакомые по прошлой жизни. Я не знаю, как преодолеть эту пропасть между нами и стоит ли это делать?

– Время всё расставит по своим местам.

Была прогулка во дворе, кормление детей, дневной детский сон. Обедали, когда Александр привёз дочерей из гимназии. Ещё сидя за столом, Диана положила перед Дарьей конверт.

– Здесь двадцать тысяч долларов. Вам предстоят расходы. Я и визу оформляла с целью передачи денег на операцию. Даш, Саш, я просто хочу помочь.

– А что попросишь сама? Ты всегда торгуешься, – Александр усмехнулся, немного зная характер сестры жены.

– Мы можем сделать общее фото или каждого?

– Сделаем. Что ещё?