В памят(и/ь) фидейи. Книга первая

Подходя к работе со знанием дела, я даже не пыталась разложить все идеально, ведь «идеально» для мамы в такие моменты не существовало. В любом случае со своей сказочной расторопностью я провозилась порядка получаса: натерла приборы, разложила их в верной последовательности, хоть и не особо стройной.

По телевизору крутили какую-то французскую романтическо-эротическую комедию двухтысячных. Выглядело совсем плохо, в частности постельные сцены второстепенных героев казались вырезками из компьютерной игры и, вероятно, таковыми и являлись. Поморщившись, я взяла пульт, чтобы переключить на что-то поинтереснее, но это «поинтереснее» настигло меня раньше.

То утро могло быть прекрасным, если бы не отпечаталось болезненным ожогом на подкорке сознания, как самый страшный кошмар, который только можно пережить.

Эфир прервал выпуск новостей.

– Добрый день, уважаемые зрители, – сообщал мужчина средних лет с противно-идеально зализанной прической. – Мы прерываем вещание с экстренными новостями, – он пробежался глазами по телесуфлеру, переплел пальцы на столе, деловито и участливо нахмурил брови, чтобы особенно подчеркнуть важность последующих слов. – По последним наблюдениям орнитологов, заметивших странное и очень нетипичное поведение ворон, нам сообщили, что большая стая, очевидно, агрессивно настроенных птиц направляется в сторону Фишгарда. Известно, что вороны не обладают особой выносливостью и не способны преодолевать колоссальные расстояния без остановок, однако, как сообщается, указанная группа преодолела уже сотню миль, отличается крупными размерами, значительно превосходящими обычных представителей данного вида. – На экране появилось изображение птицы, один только вид которой навевал ужас. Черная, ни единого светлого пятнышка, когти и клюв походили скорее на кинжалы или ножи, когда красные глаза навевали мысль о чучеле, набитом опилками, в чьи глазницы бесчеловечно воткнуты блестящие рубины – Напоминаем, что стаи даже обычных ворон могут представлять угрозу жизни человека. Просим жителей Фишгарда и всех близлежащих городов оставаться дома до полного устранения угрозы. Рекомендуется принять меры, чтобы ограничить проникновение птиц в ваш дом. Магазины работают до часа дня. По подсчетам орнитологов стая достигнет города через три-четыре часа. Угроза будет устранена в течение пары дней. Будем держать вас в курсе. Берегите себя.

Сердце проморгало удар, а по телу разлилась холодная пустота. Меня охватила не то паника, не то дрожащая боязливость. Страшно было даже шевельнуться, хоть я и знала, что должна действовать. Сделав три глубоких вдоха, стиснула кулаки и завопила:

– Мам! Мама!

– Что такое? К чему столько криков? – раздраженно кинула мама.

Быстрым шагом я добралась до кухни, где мама уже доставала из печи индейку с овощами и готовилась отправить запекаться пирог.

– На город движется стая огромных ворон, – выпалила я на одном дыхании.

Было страшно до обледеневших стоп. Наверное, уже тогда я ощущала, что грядет нечто большее. Нечто ужасающее и разрушительное. От шока мама едва не выронила противень, и, быстро и молча засунув его в духовой шкаф, выпрямилась и вперила взгляд в окно. Совладав собой и, в привычной манере скрывать эмоции, поджав губы, мама вскинула брови, задрала подбородок и спросила так, будто у нас ожидается дополнительный гость к ужину:

– Когда?

– Три-четыре часа, – я вытерла вспотевшие ладошки о брюки.

– Хорошо, – слабо выдохнула она.

– Хорошо?

– Да, достань все постельные принадлежности. Надо забаррикадироваться, не забудь забить дымоход камина. Я позвоню Виктории и бабушке, а ты поторопи отца. Переждем это вместе.

Мама уже достала смартфон с верхней полки, куда его убирала каждый раз, когда занималась кухонными делами, поскольку только там он был в безопасности от влаги и продуктов и достаточно высоко, чтобы звонок оказался слышим в любой точке, независимо от работающего крана или миксера.

– Говоришь, как профессионал, – сквозь истерику и страх, я отпустила шутку, на которую мама ответила грустной улыбкой.

Она поправила фартук и, приблизившись ко мне, отпечатала поцелуй на лбу, не отрывая смартфона от уха, откуда доносились даже до меня монотонные тревожные гудки. Когда дядя ответил тихим «алло», я тяжело сглотнула, казалось, в горле не ком образовался, а вырос настоящий еж, царапающий стенки.

По ее поручениям я позвонила папе, кряхтя, придвинула матрасы к окнам, предварительно завесив их тряпьем. Того явно недостаточно, но двигать платяные шкафы самостоятельно было равносильно самоубийству, а потому я решила дождаться папу, дядю Генри – мужа тети Виктории, и их сына – моего кузена Эдмунда.

Вместе с двоюродной бабушкой они приехали очень скоро. Мы обезопасили себя настолько, насколько только возможно. Гости позаботились о еде, прихватив из своих домов немного продовольствия. На всякий случай мы набрали несколько бутылей воды. Когда дела были уже сделаны, оставалось только самое тяжелое – ждать.

Я поднялась в свою комнату, обессилев, повалилась на кровать и почти уснула, как неприятным ударом по самым мозгам открылась дверь, и стройным уверенным шагом ко мне вошел Эдди.

– Ты потерялся? – недовольно буркнула я.

– Да. Никак не могу найти путь в сердце любимой кузины.

– Ой, брось, – захныкала я.

– Тетя Оливия приглашает к обеду.

– Скоро приду.

– Опаздывать некрасиво. – Эдди запрыгнул на письменный стол, стоявший у окна, достал из карманов брюк мятую стиков и закурил прямо там – в моей комнате.

– Эдди! – возмутилась я. – Ты, конечно, извини, но…

– Ладно.

– Ты несносен!

– В этом мое очарование. Вообще-то, я пришел похвалиться. Меня пригласили на вторые вступительные в Уотерфордский технологический институт, – без тени бахвальства заявил кузен и стряхнул пепел за окно. – Конечно, не то же самое, что второй университет, гордость семьи не переплюнешь, – съязвил он, многозначительно подняв брови. – Но все же…

– Ты едешь в Ирландию?! – воскликнула я, едва не подскочив с места. Хотелось расцеловать Эдди в обе щеки, но в тот момент позвонила обеспокоенная Асли: до нее дошли новости, она хотела удостовериться, все ли со мной и моей семьей в порядке. – Ох, я тебя поздравляю! Извини, я отвечу и спущусь. Ты уже сказал семье?

Он сжато кивнул, как если бы стеснялся своего нового статуса абитуриента.

– Передай привет своей подружке, – сально ухмыльнулся Эдди так, что мне вмиг захотелось дать ему затрещину.

– Да. Мы подготовились, – ответила я Асли на ее тревожную тираду. – Надеюсь, ничего не случится ни с электричеством, ни с водой, иначе с ума сойти можно, – приложив руку ко лбу, я мерила шагами комнату. – Как твои дела?

– А то ты не знаешь, бабушка недовольна тем, что я становлюсь старой девой, отец таскает по ужинам, где мне за его спиной улыбаются пузатые партнеры…

– И впрямь полнейший ужас!

– Кошмар!

– Катастрофа! – повисло недолгое молчание, которое я нарушила первой. – Никогда не думала, что конец света принесут вороны. Даже звучит абсурдно.

–Ты излишне dramatik[8 - Драматична (тур.)], дорогая, – притом сама, пребывая в нервном возбуждении, оценила Асли. – Это просто птицы, которых скоро выведут, – продолжила она, скорее успокаивая себя. – Как нашествие саранчи или град. Только представь радость Персея, когда он увидит кучу перебитых здоровенных ворон и решит, что они все в его распоряжении.

– Как бы не так. Не хочу, чтобы он к ним приближался. Неизвестно, какие болячки они могли занести. К слову, а где он?..

– Наверняка рядом с едой, где еще.

– Не смешно. Надо найти его. Я перезвоню.

– Хорошо. Сообщи потом. И скинь мне фото с ним. Я очень хочу посмотреть на эту наглую мордашку.

– Обязательно. Пока.

– Береги себя, – послышалось напоследок, прежде чем нервное щебетание сменилось вязкой тишиной.

Оставив телефон на кровати, я спустилась, подзывая к себе Персея, но он не откликался. Внутри нарастала тревога, а в голове прокручивались самые страшные сценарии. Я вошла в гостиную, где за накрытым ранее столом, невзирая на тревожные вести, все же развернулся праздничный обед.

– Приятного аппетита. Вы не видели кота? Нигде не могу найти его, – сообщила я.

– Нет, дорогая, – обеспокоенно бросила мама. – Я думала, он с тобой.