И мир погас

Я откинулась на спинку неудобного сидения и закрыла глаза. Вновь головная боль. Для меня оказалось невыносимо сложно совмещать роли матери и правителя.

– А я бы хотел себе такую мать, – вновь слова мужчины оторвали меня от тревожных мыслей, – меня выбросили из дома в 8 лет, так как не могли прокормить. Моей маме было плевать, что единственным спасением для меня будет вступление в ряды армии в качестве оруженосца, она даже не написала мне ни разу до момента, пока я не отличился в битве и не получил титул рыцаря.

– Кажется, тебе было 20 при посвящении? – с легкой улыбкой спросила лишь для того, чтобы разговор увел меня подальше от тяжелых дум. – Что же она написала тебе спустя столько лет?

– Не знаю, я сжег письмо, – он с легкостью пожал плечами, – помню, как смотрел на конверт и не мог понять, что же я хотел увидеть в этом послании. В итоге решил, что единственное мое желание – оставить все в прошлом.

– Мне жаль.

– Есть ли смысл жалеть человека, служащего напрямую императрице? – карие глаза обратились ко мне. – Я личный учитель фехтования Ее Величества, сопровождающий рыцарь императрицы, один из лучших мечников империи. Может я бы и не стал таким, не выбрось меня мать на улицу.

*

Небольшая деревня у реки выстроилась рядом с рисовыми полями, на которых и работала большая часть жителей. К большому нашему счастью, через это поселение так же проходил торговый путь, так что Карлайл быстро нашел постоялый двор, в котором мы могли бы остановиться.

– Нам бы хозяина, – обратился рыцарь к сидящему на лавочке у входа в двухэтажное здание курящему мужчине.

– А, мадам, – незнакомец улыбнулся, – да вон она, прям за спиной вашей. Мадам!

– Чего кричишь, бездельник? Иди коли дрова!

Перед нами была пожилая женщина с курчавыми седыми волосами, собранными в пучок. Ее пышное тело было закутано в зеленое платье, поверх которого красовался белоснежный фартук.

– Чего колоть-то, вон гора в сарае лежит!

– То же мне гора, на два дня едва ли. Иди, кому говорю, пока не зашибла тебя!

Милая старушка хоть и ворчала, но явно без злобы. Ее фигура и карие глаза напоминали мне о няне, приставленной ко мне во дворце.

– Добрый день, мы хотели бы остановиться у вас, – с улыбкой обратилась я к ней.

– Конечно-конечно, проходите, найдем вам комнату, – ее рука приобняла мою талию и подтолкнула в сторону входной двери, – я Арта, но все зовут меня мадам. А вы кем будете, дети?

– Мое имя Анна Кальц, а это мой охранник Карлайл, – непривычно называть себя чужой фамилией.

– Ох, а я было подумала, что муж твой, – женщина приблизилась ко мне, говоря тише, – и хвала Богине, что ошиблась, не лучший вариант, по деревне нашей и то ребята посимпатичнее ходят.

– Кхм, – Карлайл обратил на себя внимание, явно услышав неприятные слова, но мадам полностью его проигнорировала.

– И что же красавица без мужа забыла в нашей глуши?

На первом этаже было достаточно темно даже не смотря на солнце в зените, но в воздухе витал сладкий запах свежего хлеба. Арта открыла ключом небольшую комнатку и распахнула маленький настенный шкафчик с записной книгой и набором ключей.

– Я вдова.

– Ох, тяжело тебе придется без помощи супруга. Ты хоть работала когда-нибудь? Совсем тонкая и ведра не поднимешь, – сетовала женщина.

– Я… Мой муж оставил мне достаточно имущества, а я его продала и решила путешествовать, чтобы рассказать ему, что видела. Детей Богиня нам не дала, так что…

– И что же ты, с этим охранником путешествуешь? – она хлопнула себя по щекам. – Да он же худющий, меч-то поднимет? Хочешь, обменяю его на одного своего дуралея? Он хоть и следит у нас за порядком, но мужик работящий, сильный, весит как целый конь!

Я невольно рассмеялась, а Карлайл, кажется, был на грани.

– Пожалуй откажусь.

– Что ж, тогда не будем о грустном. Так, хотите остановиться на втором или первом этаже?

– Мадам, если есть такая возможность, то я бы хотела выкупить весь второй этаж на неделю.

– Ох, решили озолотить меня?

Хоть Арка и подивилась моему желанию, но с удовольствием предложила в наше распоряжение весь этаж, кроме одной комнаты, в которой на постоянной основе жила девушка, почти не покидающая свои 4 стены.

– Проблем от нее не будет, так что если вас устроит, то вот ключи.

На втором этаже было 5 свободных комнат и значительно светлее, чем внизу. Сами жилые помещения были одинаковыми и представляли пустые стены, кровать с комодом и зеркалом, да крохотный круглый стол с одним стулом. Однако, вид из окна был очень вдохновляющим. Рисовые посевы, широкая спокойная речка, сверкавшая от яркого света и зелень под голубым небом. Большего мне и не надо было.

Здесь пахло детством. Мать часто отправляла меня в деревню в качестве наказания. Она стремилась показать мне, что я должна быть благодарной и покорной, живя в богатстве, но только в деревушке я чувствовала себя живой. Живя в доме своей служанки, муж которой потерял ногу в войне, играя с их детьми, падая в лужи, ловя мальков в реке руками, гоняясь за птицами с детворой я чувствовала, как радость наполняет тело. Никаких манер за столом и на перепачканное платье плевать, а еще можно было громко петь, да и никаких формальных обращений. Я мечтала провиниться достаточно, чтобы меня вновь отправили в деревню.

Позже я стала своих детей отправлять к их няне в маленькое виконство, давая им ненастоящие имена, историю и приставляя к ним с десяток стражников под прикрытием. Они могли видеть труд людей, попробовать простую еду, увидеть жизнь вне золота и прописанных правил. К сожалению или счастью подобный опыт очеловечивал простой народ, сильно влияя на принятие важных решений.

Ужин в постоялом дворе накрывали на заднем дворе под большим навесом для всех гостей. Мадам предупредила, что сегодня будет рисовая каша со свининой. Я очень любила кашу.

– Нами теперь правит императрица и это правильно, даже наша Богиня это завещала, – из мыслей меня вырвал строгий голос мадам, спорившей о чем-то со своей подчиненной, – этим несносным мужикам надо в поле всем идти работать, для тяжелой работы и рождены, а не в бумажках ковыряться.

– Большинство мужей высшего сословия считает, что женщины слишком эмоциональны и неуравновешенны, чтобы принимать решения, – неосознанно вырвались у меня слова, а каша в тарелке так вкусно пахла, что рот невольно наполнялся слюной.

– Они это могут говорить лишь по тому, что в старину все жили на равных, деля обязанности поровну, но потом этим невозможным ленивцам захотелось раздавать приказы, а самим лежать на кровати. Пока женщины продолжали работать и думать о благополучии, мужчины поднялись на камень повыше и принялись руками размахивать, прививая привычку их слушать. Знаешь что, дитя? У меня было трое мужей, все они смели мне приказы отдавать, будто слугу купили, в не в брак вступили. Двух прогнала, третьего взяла и прибила собственными руками, когда он на меня с кулаками бросился. Эмоциональные бабы? Да все мои девочки, коль уж довести их, поплачут, да дальше работать пойдут, сидеть не любят, а мужики чуть что – вилы побросают, топоры покидают и в запой идут. Непроходимые идиоты! Неделю пьют, месяц вспоминают и под нос себе бубнят ходят, ну невозможно!

Старушка ворчала так громко, что несколько мужчин, куривших поодаль, быстро ретировались, словно опасаясь попасть под горячую руку.

– Вы правда думаете, что императрица будет лучшим правителем? – вдруг вмешался Карлайл, в тарелку которого мадам наложила целую гору свинины, приговаривая, что охранник таким худым быть не может.

– Это одной Богине известно, однако это правильно. Империя должна чаще полагаться на заветы Морин и больше уважать женщин. Думаю, если Халькопирит и нуждается в изменениях, то правление императрицы Аннабель хорошее начало нового пути.

Рыцарь не выглядел так, словно ждал ответ, будто знал его наперед. Он спросил это для меня?

– Ох, госпожа, а вы прибыли с севера, правда ведь? – с неожиданной улыбкой поинтересовалась помощница мадам. – А, простите, мое имя Иша… Ох, о чем я говорила? А, точно, мне было всегда интересно, правда ли, что в столице не проводят ночные кострища?

– Дура, там и полей нет, откуда же взяться ритуалам степных регионов?

– Что за ночные кострища? – спросила я, поняв, что съела кашу и не заметив.

– Это традиция. Вся деревня разжигает большой костер, поет вокруг него песни и танцует, дабы развлечь духов, которые заботятся о посевах, – мадам заглянула в мою тарелку, – положить еще?

– Верно, ведь духи тоже стараются и им нужно отдохнуть, а иначе нас ожидает неурожай! – у Иши был очень звонкий голос, режущий слух. – Госпожа, вы когда-нибудь бывали на рисовых плантациях? Хотите посмотреть?

– Оставь ты гостей в покое, дай хоть отдохнуть с дороги, а завтра сходите. Конечно, вид на рассвете самый лучший.