– Надеюсь, она поступит в колледж Смит, – вставил Йен.
– Совсем недалеко от Амхерста, – заметила Биз и изящно отправила в рот листик салата, который почему-то потребовал необычайно большого числа жевательных движений, и наконец, проглотив прожеванное, добавила: – Было бы славно.
– Не могу дождаться, сынок, когда ты облачишься в фиолетово-белую мантию, – сказал мистер Коупленд, похлопав своего отпрыска по спине.
– Я уверена, что у Энди будет большой выбор колледжей, – заключила миссис Коупленд.
30 сентября 1996 года, понедельник
Сегодня нам заменили занятие по курсу поэзии. Даллас то ли заболел, то ли уехал на деловую встречу, то ли корпел над незаконченной поэмой.
Я соврала бы, сказав, что ничуть не расстроилась. Я очень старалась написать заданное стихотворение о природе, и мне не терпелось услышать его мнение.
Джорджина, видимо, расстроилась еще больше меня, ибо явно запала на Далласа. Естественно, она отрицает это, но постоянно говорит только о нем. Хотя, по ее утверждению, это объясняется всего лишь тем, что обе мы в одном классе, а он исключительно требовательный учитель. Может, и так, но обычно Джорджина твердит не о требовательности, а о том, как он «клево выглядит для такого старикана», нахваливает его клетчатую рубашку, рассуждает о том, обзавелся ли он уже миссис Даллас Уокер, или о том, каким «очаровашкой» он, вероятно, был в юности, или взахлеб рассказывает о том, как она видела его в крутой винтажной тачке.
Я не посмела признаться, что каталась в этой самой тачке, или о том, что та самая клетчатая рубашка была на нем, когда мы вместе гуляли в лесу. И, уж конечно, я не рассказала, что он обнимал меня за плечи.
Когда подменявшая Далласа миссис Кейтс спросила, что вдохновило меня на такие восхитительные ассоциации со «Съедобными желудями», я ответила, не вдаваясь в подробности: «Прогулка вокруг озера».
8 октября 1996 года, октябрь
Самое замечательное в нашем с Йеном общении то, что мы никогда не раздражаем друг друга.
Почти никогда.
За исключением сегодняшнего вечера.
Во-первых, он постоянно чавкал своей жвачкой, пока мы составляли и проверяли наши заявления в колледж. Во-вторых, упорно пытался поцеловать или облапать меня, когда ему казалось, что никто в аудитории на нас не смотрит.
Да, иногда он просто нахально распускает ручонки.
Я, может, и не возражала бы, но его постоянная потребность в моих советах практически по каждому написанному предложению сводит с ума. Я понимаю, что из нас двоих мне отведена признанная роль «писательницы», однако же пока это были только черновики, которые мы будем завтра корректировать в подготовительном классе и переписывать еще множество раз, прежде чем они будут готовы к отправке.
И в любом случае я никак не могла выбрать, над чем же мне хочется работать: «Напишите хокку, лимерик или короткое стихотворение, которое будет лучше всего представлять ваши способности».
Да, Йен и Энди
Будут вместе навеки,
Но не сейчас, да?
10 октября 1996 года, четверг
– Должно быть, комитет по принятию заявлений вдоволь посмеется, – заметил Даллас, прочитав рекомендации по составлению заявлений. – Я имею в виду, черт побери, вступительный лимерик. Что в нем можно сочинить?..
Жил парнишка по имени Даллас
И мечтал о дворце на скалах.
В жажде денег и знаний,
Сдал он в колледж экзамен,
Но узнал там, как смел его фаллос.
– Однако! – усмехнулась я, чувствуя, как мои щеки наливаются пунцовым цветом.
– Я рад, что повеселил вас, – продолжил Даллас, заложив руки за голову и откинувшись на спинку стула. – Давайте теперь послушаем, что получится у вас.
Еще месяц назад мне и в голову не приходило, что заявление в колледж придется писать в стихах и уж тем более экспромтом сочинять лимерик.
Одна ученица из школы Озерной…
Эта строчка вертелась у меня на языке еще до того, как я попыталась подыскать рифму к Озерной.
Притворной? Просторной? Узорной?
…К Парнасу[20 - В древнегреческих мифах место постоянного пребывания бога искусств Аполлона.] рвалась душою задорной.
Я не знала толком, как лучше продолжить, но все же закончила лимерик:
Решила спросить совета
Стильного учителя-поэта,
Но узнала о рифме смелой и вздорной.
– Браво, несомненно, – Даллас улыбнулся и покачал головой, – но, как стильный поэт-учитель, я считаю своим долгом предупредить, что подача к рассмотрению любого лимерика будет, скажем так, рискованным гамбитом. Чем он будет лучше, тем больше членов приемной комиссии, вероятно, сочтут себя оскорбленными.
– А что вы думаете по поводу хокку?
– Оставьте хокку для японских мастеров семнадцатого века и эстетствующих позеров века двадцатого.
– Именно поэтому я пыталась написать нечто своеобразное.
И вручила ему стихотворение, с трудом начатое во время библиотечного занятия с Йеном, а позже доработанное в соответствии с рекомендациями университетского консультанта.
– А кстати, в какие университеты вы вообще собираетесь посылать заявления? – спросил Даллас.
– Подходящие мне колледжи есть в Стэнфорде, Колумбии и Брауне.
– Ну конечно.
– Я также пошлю заявления в университеты Нью-Йорка, Беркли, Эванстона, в колледж Боудена в Брансуике и…
– И, дайте угадаю, в Университет Тафтса в Медфорде, в качестве запасного варианта?
– Я больше подумывала об Университете Айовы, там интересная программа литературного творчества.