Долг старших

Подлокотник широкого кресла скрипнул-крякнул больше для порядка, чем для жалобы. Привычно. Мало Лорду мягких подушек на сиденьях в покоях? Или, наоборот, много?

Не по этикету сброшенный на соседний диван сюртук тоскливо отливал золотом нашивок, наивно подмигивая лордскими знаками отличия. Терялся в буйстве красок богатого убранства излюбленной комнаты главы замка Ианты: не перед кем выделываться.

Фафнир поерзал, устраиваясь на подлокотнике удобнее, невзначай скользнул взглядом по часам на драпированной стене напротив: Лорд ждал канцлера, своего заместителя.

Лакированные двери отворились, впуская светлого эльфа Айсара. Неслышно прогнулось под новоприбывшим соседнее с Лордом кресло.

– Будем действовать раньше запланированного, Фафнир? Штабу нескольких недель не хватает для полной подготовки ответных операций против Охотника. Может, месяца.

– Айсар, с происшествий минуло всего два дня, а Король уже засыпал меня вопрошающими грамотами: мол, что предпринято? Кто такой Охотник, чего ему от меня и Ианты нужно? У меня ответов нет, сам жажду вызнать.

– Не только Кайден столь навязчив, Фафнир, – Айсар, канцлер Ианты, качнул головой. – Лорд Даланг постоянно любопытствует, что за здание взято нашими в Кадфоре, где преступники и что они рассказали. Охотник подозревал Тивиса-Ламея, точно подозревал, оттого и поместье раньше времени покинуто.

– Может, конечно, и подозревал. Потому и не ведал Тивис-Ламей о готовящихся на празднике феода поджогах кораблей и отравление сидра, иначе сообщил бы. Но судя по нашим прошлым наблюдениям и информации от самого Ламея, преступник умело дозирует и дробит информацию, доверяя окружению лишь малые части, – Фафнир потянулся было за яблоком, но передумал. – В общем, Айсар, итог один – через месяц Его Величество меня живьем за бездействие и отсутствие нужных ему результатов сожрет. И тебя зацепит. Так что смещенные сроки операций нечего и обсуждать.

Канцлер изучал корешки расставленных на полках книг. Посмотрел наконец на Лорда, восседающего на подлокотнике из темного дерева, и задумчиво произнес:

– К вечеру аналитики так и так сведут итоговые планы. Вот только по Охотнику на данный момент лишь одна зацепка – не так давно Ламей подтвердил, что Граф Туру тесно работает с преступником, пользуется его услугами в личных целях, шантажом устраняет конкурентов собственных предприятий, не раз уже продавливал выгодные условия сделок. Сейчас допрашиваются пострадавшие от его действий, они дадут показания. И мы сможем надавить на Графа, использовать связным.

– Туру не жалеть, – кивнул Фафнир. – Сухим он выйти из воды не должен. Вообще выйти не должен, – прозвучал приговор-приказ Лорда.

В комнате зазвенела тишина: темы исчерпали себя.

Хмурый, зябкий взгляд из-под белых бровей главы феода скользнул по лаку и бархату убранства, но ни за что не зацепился. Налитые цветом яблоки в вазе на столе перед собеседниками остались незамеченными, неприкаянными. Впустую красовались боками с тихим укором главе замка.

– Что же с Тивисом, нашим Ламеем? – бросил как в колодец Лорд. Изморозью сковала зубы беспомощность – и ничего не сделать со всей Лордовской властью, прозорливостью штаба, назойливостью Короля Кайдена, – не продраться через жесткий наст вопросов. Где лично Охотника выискивать? По всем восемнадцати феодам Йевенда? А как Ламея-Тивиса спасать?

Фафнир дернул щекой, зло обвел взглядом комнату, почти ненавистную своим комфортом, мягкими подушками с вышивкой, спелыми яблоками в изящной вазе, богатым узором недешевой мебели. Угрюмый голос прозвучал слишком тихо:

– Мы были в курсе, куда и когда прибудет Ламей. Ждали, предусмотрели отряды охраны, магов, целителей… От Ламея узнали план Охотника, желавшего ударить по замку с помощью мага, снести стену с башнями на охраняемой территории, что, мягко сказать, добавило бы мне проблем. И мы, готовые противодействовать, зная загодя, все равно не схватили этого Равеля, да никого не схватили! Как они нас обыграли? Ламей не дурак подставляться или так ошибиться. А мы не сумели помочь, – Фафнир осекся, не позволяя продолжиться бесполезным терзаниям, по крайней мере, не вслух, даже при ближайшем друге Айсаре. Пустые сожаления ни к чему не приводят. – Ладно.

– Фафнир! – Ветер ворвался в залу, колыхнул тяжелые шторы, взметнул редкие пылинки, заиграл. И умолк, словно не было его, обронил посреди забавы пыль, отпустил шторы. Глава штаба и заместитель Лорда по делам личной гвардии Калеб стремительно прошелся по комнате, тяжело облокотился на спинку дивана. – На мое имя пришло послание, мол, Тивис по такому-то адресу. И действительно, там лачуга заброшенная… – Калеб помотал головой, это все неважно, – штабные обнаружили Ламея. Он мертв.

Калеб, мрачный и будто постаревший, умолк. Лишь глядел на выпрямившегося как доска Лорда и на ссутулившегося Айсара. Охотник их переиграл. Что бы они сейчас ни предприняли, сколько бы лап этой твари ни передавили, Ламея не вернуть. Загоревшаяся было надежда тут же угасла.

Калеб заставил себя продолжить доклад.

– Ведуны не помогли, Фафнир. На бедре Ламея обнаружили неглубокий порез, предположительно, сделанный тем самым убивающий оружием, о котором нам сам Ламей и докладывал. И еще, – Калеб протянул Фафниру сложенный листок бумаги. – На теле Ламея обнаружили записку.

«Твой канцлер следующий».

Немой вопрос в двух парах глаз. Ответы утонули в густом молчании троих товарищей. Потускнели краски, почувствовав свою пошлость, и только яблоки вычурным пятном выделялись на блеклой поверхности стола. Фафнир глядел на записку с минуту, после переглянулся с Айсаром. Поднялся.

– Я иду к Ламею, – Фафнир сжал кулак, сминая в ладони треклятую записку-вызов. Исчезло легкое обаяние Лорда, теплые черты все словно выморозились.

– И я, – тихо вздохнув, Айсар встал следом.

Фафнир боялся увидеть тело подчиненного, рискнувшего всем ради чужой цели.

«Твой канцлер следующий». Помятая бумага углом вонзилась в ладонь.

Лорд боялся думать сейчас о последних днях наверняка замученного Ламея, об опасности теперь и для друга, Айсара.

Боялся, оттого ускорил шаг.

«Вестник Йевенда»

День празднования феод Ианта определенно забудет нескоро!

Было ярко, вкусно и весело? – спросите вы?

К сожалению, в этом году гостей ярко приветствовало чадное пламя сгоревших королевских даров. Должный быть освежающим знаменитый сидр спровоцировал далекую от здоровой панику и невероятные очереди в отхожие места.

Полагаем, фуршеты в Ианте в ближайшее время популярностью пользоваться не будут. К тому же «Вестнику» стало известно и о прискорбных грабежах лавок в центре столицы. Печально, что столь радостное событие оказалось омрачено.

Глава 3

Испытание на прочность

Деревня называлась Силки?. Небольшое утопающее в хвое поселение становилось примечательным лишь раз в пять-восемь лет, являясь местом для Испытания целителей со всего королевства. Даже одно из крупнейших и красивейших озер столичного феода Эсифор – Нафат – не придавало деревеньке столько значимости, сколько это нечастое событие.

И хоть на самом Испытании могли присутствовать только целители и судьи, о происходящем знали далеко за пределами озерных территорий. Впрочем, место проведения не было тайной: утопающая в зелени лужайка, которой регулярно уделяли внимание сильные мира сего, привлекала слухи и служила удобной базой для россказней и легенд.

Аркалан, глава и лекарь клана Харредар, осадила чересчур резво затрусившего по лесной тропке кшана.

– Тише, тише, – рыжие косы девушки мотнулись из стороны в сторону, бряцанье бусин затерялось в шуме листвы. Верховое животное недовольно грызло удила, прядало ушами и скалило зубастую пасть, чувствуя волнение хозяйки. Аркалан похлопала по коричневой мохнатой шее крупного зверя, успокаивая. Кто бы ее успокоил! Кшан недоверчиво мотнул головой, ведя носом, но пошел медленнее. Лес постепенно густел, оставляя для проезда узкую тропку, по бокам заросшую брусникой и незабудками. Вековые массивные стволы сосен и елей были много старше прибывающих сегодня к лугу Испытаний эйдосов. На высоте хвойные гиганты распускали могучие игольчатые кроны, укрывая дорожку приятной прохладой и полумраком.

Несвойственное волнение загодя охватило Аркалан, опытную целительницу, поучаствовавшую не в одной передряге. Хотелось торопиться, пришпорить зверя в страхе опоздать к началу Испытания, хотя езды оставалось менее четверти часа. Что поделать, настал переломный момент в ее жизни.

Каждый эйдос королевства знал, как обучались воины, боевые маги и лекари. Все проходили серьезные испытания, каждый на своем поприще, получая за успехи и победы бронзовые, серебряные и золотые нашивки.

Воины, тренируясь, проходили в своей подготовке несколько последовательных бронзовых и серебряных этапов, овладевали в совершенстве выбранным оружием, достигали высокого уровня мастерства. И подтверждали умения на сложных испытаниях, проводимых под контролем Его Величества, борясь за золотые нашивки на плечи. Добивалась высот лишь десятая часть претендентов, сумевших в равном бою одолеть конкурентов.

Боевые маги шли по аналогичному пути, побеждая и добиваясь места в той же десятке процентов и почетных золотых нашивок. Претенденты демонстрировали умение запечатывать свою энергию, используемую для заклинаний, в обереги: небольшие предметы, обеспечивающие любому надевшему магическую защиту. Грубо говоря, щит, пусть и одноразовый и не гарантирующий, что сможет поглотить всю вложенную противником в атакующее заклинание магию. Запечатывание производилось с помощью мага-предметника (отдельное широко и повсеместно востребованное направление магии).

Лечащие маги или лекари-целители на стадии бронзы и серебра овладевали искусством избавлять от сложных травм, ран и болезней. Постоянная практика позволяла перейти к уровню золота. Обладатель же золотых нашивок не только излечивал самые тяжелые увечья и болезни, но и умел возрождать на месте, прямо на поле боя, павших, но только тех, кто пока что не отправился на перерождение в ближайший Храм. На возрождение воина лекарю отводилась лишь треть минуты, нужно было успеть.

Золотые нашивки для целителя – открытые двери в любой клан и в регулярные королевские войска, где зачастую требовался умевший быстро возрождать, избавляя счастливчиков от необходимости восстанавливаться после перерождения в Храме (без тренировок эйдос перерождался обессилевшим и невероятно истощенным), не говоря уже о потере времени в боевых маневрах.

Но это всего лишь золото, обязательно подтверждаемое минимум раз в десять лет.

Совсем иная история – почетная серьга, доставалась наиболее мастеровитому лекарю, независимо от титула и статуса. Высшую награду, признание и ответственность получали решительные и самые сознательные. И право на владение серьгой приходилось доказывать каждые пять лет.

Кшан пошел резвее. Аркалан вынырнула из раздумий, придержала поводья: впереди среди густых ветвей виднелся просвет. Почти прибыли. Девушка поправила сбившуюся лазурно-голубую мантию с капюшоном, обшитую кремовыми и салатовыми узорами символов гербов всех феодов королевства Йевенд. На плечевых скатах красовались выполненные золотыми нитками, согласно ее статусу, нашивки. Изображенные в круге раскрытые ладони, обнимающие огонек на черном фоне, обозначали принадлежность носительницы к целителям. Несколько ниже располагался украшенный герб феода Ианта: море и белая яблоня на его фоне, ведь девушка также являлась главой клана Харредар в южной Ианте.

Кусты вокруг тропки внезапно раздались вширь, сосны и разлапистые ели отступали в стороны, открывая почти правильной овальной формы луг с яркой зеленой молодой травой. Поросль дотягивалась до середины лап кшана: здесь редко кто бывал, чтобы вытаптывать ее. Хоть и известное место, но лужайка лужайкой, коих везде полно.

Рыжеволосая спрыгнула с седла, бросила поводья одному из десятка ожидавших служек. Юный светлый эльф отвел кшана к дальней стороне луга, где виднелись ездовые животные ранее прибывших.