Долгая дорога на закат

– Еще немного и свалится. Лэнни положил его обратно на постель, заметив при этом, что Лис стал старше и был похож на нескладного подростка, а во-вторых – он чуть не обжег руки – о тело – Лис горел той мерзкой людской болезнью, что по слухам сжигает тело изнутри за несколько часов.

– Как все хорошо начиналось – несколько дней или лет назад – подумал он – и как плохо заканчивается. Еще раз выдержать потерю друга – у меня не хватит мужества. Лэнни снял свой медальон и одел Лису.

– Мне он все равно больше не пригодится – на Закате свои правила… а ему… сейчас…

Лис лежал и представлял себя в одном из миров где тряслась земля и кругом были потоки огненной лавы. Будь он демоном, он бы улетел отсюда, но он был в человеческой оболочке, а терять с таким трудом добытую плоть не хотелось. И вдруг он почувствовал, как подул холодный ветер, скорее даже не ветер, а ледяной смерч – он так приятно освежал горячую грудь. Лис на мгновение позволил себе открыться для доступа новой, невиданной силы… и открыл глаза.

Первое что он увидел – довольное лицо Лэндрика, а потом вспомнил что лежит в каком-то сарае, который люди называют домом.

Ну, он то знал, что такое настоящий дом – замок из древнего камня, скрепленного заклинаниями и подвешенный на перекрестке 4-х миров, куда нет входа посторонним. Лис улыбнулся и остро почувствовал, как давно он не был дома, если это и можно назвать домом.

Лэнни потрепал его по голове и сказал

– Я рад, что ты вернулся, – а амулет тебе так – в подарок. Лис покосился на медальон, и состроив хитрую морду произнес – лучше расскажи про Хозяина Дорог – тогда я совсем поправлюсь.

На лицо Лэнни набежала тень, но потом решив, что Лис все поймет и возможно не будет думать о нем совсем плохо, решился.

– Ладно, расскажу. Ты помнишь – кто жена Хозяина Дорог и как он ее нашел?

Покопавшись в закоулках памяти Лис ответил

– Нашел он ее в одном из миров, где сталкиваются разные силы… она из смертных… и насколько я помню – он смог продлить ей жизнь, но она все равно когда-нибудь умрет.

– Все правильно. Только нам не понять смертных. Вечно им чего-то не хватает – то ли потому, что жизнь короткая – для нас – миг, то ли потому что они люди.

– Так что она от тебя-то хотела?

– Ребенка.

– Ребенка? Лэнни, да ты спятил что ли? – Лис даже приподнялся над подушкой – какой ребенок может быть у тебя и той женщины.

– Ты не понял… мы были в башне и мне пришлось уступить ее просьбе и высчитать в каком из миров может родиться ребенок, который будет владеть силой и будет не совсем человеком. Так вот она хотела родить и воспитать его.

– Бред – сказал Лис. – Не удивительно, что Хозяин Дорог так взъелся на тебя. И я бы то же… наверное.

– Но ты ведь не Хозяин Дорог, а дальше – я переправил ее в тот мир – там время бежит быстрее. Ну и…

– Понятно. А потом Хозяин Дорог узнал о вашей маленькой тайне, или вернее сказать узнал о ребенке и…

– И предложил ей выбор – или она скажет кто помог и он оставит ее и чадо в покое, или тут же убьет ее сына – принесенного непонятно откуда и могущего составить ему угрозу в дальнейшем.

– И она сказала кто… эх, люди… люди…

– Да, с тех пор я не встречаюсь с Хозяином Дорог, хотя он и был моим гм… хорошим приятелем, а он лелеет надежду найти и лишить меня существования.

– Мда – грустная история – произнес Лис откидываясь на подушки, и вдруг как будто вспомнив – а ребенок – кто он?

– Глори…

– Глори????!!!! Лис подскочил вторично – Глори ее сын, а я думал…

– А ты видел его?

– Да не только видел… Лис припомнил вонючего горбуна, который жил у них в замке в комнатке рядом с его библиотекой. Он привык видеть Глори как неизбежное зло – маленький, горбатый, с жутким в оспинах лицом, но при этом глаза у него всегда излучали доброту и тепло. Фамильная библиотека всегда была в идеальном порядке. Лис не помнил кто конкретно, но какой-то дальний родственник, привел Глори в замок, и он там остался. Сначала Лис издевался над человечишкой, а потом привык – знания и мудрость были важнее. Он научил Глори некоторым заклинаниям – ну, как например содержать себя в чистоте, а Глори находил ему самые забытые манускрипты и отыскивал разные интересные неоконченные заклинания, в нахождении конца которых так любили соревноваться демоны. Как бы он хотел попасть домой прямо сейчас и взглянуть на Глори новыми глазами.

Они помолчали, думая каждый о своем. Потом Лис поднялся

– Наверное нам пора…

– Да.

Они вышли в сумрак утра и через несколько дней вышли к закатному морю.

Они вышли к закатному морю. Солнце садилось на горизонте в пушистые подушки из облаков, небо было окрашено приятным розово-оранжевым цветом. Лис не первый раз был здесь и всегда любовался открывшейся картиной. Лэнни стоял зачарованный покоем и проникновением вечности.

– Дальше пойдешь один – промолвил Лис. Лэнни кивнул и посмотрел вниз с каменного уступчика, на котором они стояли. Внизу стояла лодка. Весел не было, как не было ни ветра, ни течений, казалось все замерло в величественном и безмятежном покое. Они стояли так довольно долго, пока Лис не произнес – пора – и легонько толкнул Лэнни в плечо. Лэндрик сошел вниз и встал в лодку. Прошло много времени и казалось, что ничего не изменилось – ни положение солнца, ни облаков, но лодка немного отплыла от берега. Лэнни знал, что когда-нибудь он встретит этого… проводника. Но сейчас ему хотелось унести в памяти образ Лиса – не демона с лисьей головой и большими крыльями – а этого высокого и сильного юношу с белыми длинными волосами, в черной одежде, в дорогом плаще с рубиновым пауком-застежкой на плече. И главное – с такими прекрасными мечами. Мечи – Лэнни улыбнулся в мыслях – он ехал к своей Анире. Они будут там вместе и он был благодарен Лису, за то, что он подарил ему закатный мир. Интересно какая она и не изменила ли она отношение к нему. Мысли Лэнни были уже далеко.

Лис молча стоял и наблюдал картину как старая лодка просто уплывала от берега унося с собою его друга. Друг уплывал на Закат. Когда-нибудь и он вот так же войдет в лодку и присоединится к другому миру откуда будут открыты другие пути для приключений, а пока… Лис подумал – а почему бы не вернуться в тот вонючий мир под странным названием Нью-Йорк и не прокатиться в железном гробу.

…Я стою у окна. Идет дождь – капли падают на стекло и стекают как слезы. Небо плачет и плачет моя душа от того что ты ушла. Наверное, я не мог дать тебе то, что мог дать он – высокое положение в обществе, машину и фамильный особняк. Я любил тебя как мог – но тебе этого было мало и потому ты ушла… ушла в дождь, не сказав даже последнего «прости».

Я пошел на кухню и раскрыл холодильник. От вида продуктов меня замутило, но это не важно. Бутылка водки. Сделал большой глоток. Все. Больше не могу. Пошел в комнату. По пути попался черный котища. Я взял его на руки и он посмотрел мне в глаза своими зелеными зрачками – «что ты делаешь, хозяин?» А что я делаю? Ничего. Я ничего не делаю и ничего не хочу делать именно сейчас.

Взгляд наткнулся на раскрытый шкаф. Ты в спешке собирала вещи, попутно выкидывая и мои из шкафа. Зачем они тебе, ведь это только жалкое тряпье, он купит тебя намного больше и намного дороже. Я попытался сглотнуть, но во рту было сухо, не считая отдаленного привкуса водки. Я лег на диван и обнял подушку. Она сохранила еще запах твоих духов и волос – вот, кстати, один. Длинный и светлый. Я так любил тебя гладить по твоим прекрасным волосам и зарываться в них лицом. Спать не хотелось, да и не мог бы я сейчас заснуть.

Я сел к компьютеру. Пока загружалась программа я решил немного разобраться в столе. Бумаги, чеки, ненужные записки – куча мусора, карандаши и ручки и… а это что? кинжал… не большой, но очень острый судя по всему. Где я взял его… нет.. это кажется отцу кто-то подарил… подарок. Почему он очутился у меня? Я рассматривал нож с удивлением вертя его в руках. Удобная ручка и неширокое лезвие. Что-то на меня нашло – я взял его за лезвие и кинул в дверь. Ну что ж, одной дырой будет больше. Черт, я порезал пальцы. Кровь капала по руке. Облизав пораненную руку я подошел к двери и вытащил нож. Теперь я знаю, что нужно сделать. Открыл окно и в лицо мне ударил холодный ветер с дождем, где-то вдалеке прогремел гром. Я сел обратно за компьютер и стал доделывать то, что нужно было сделать прямо сейчас – завтра будет поздно. Порезанная рука болела и опять потекла кровь. Через некоторое время клавиатура стала красной, но это не имело значения, я умею печатать вслепую. Наконец вся работа была сделана и письмо, последнее письмо, ей написано. Осталось только отправить. Я подумал о своей жизни и очередной раз пришло понимание что ничего хорошего в этой жизни со мной уже не случится. Кинжал приятно лежал в ладони и тут… совсем не осознавая, что делаю я сделал первый разрез на руке. Потекла кровь. Не было больно, а на черных джинсах это и не заметно. «Одного мало» – появилась мысль и со всей силы я еще раз резанул по руке. Стало больно, наверное, прорезал руку до кости. Перекинул нож в другую руку и подумал, что надо бы успеть. Нажал Enter. Письмо ушло. Захотелось спать, в висках стучала кровь – вон ее сколько – стекает по ноге на пол. Нож начал кромсать вторую руку и второй поток крови хлынул на меня. Стало тяжело сидеть. Надо лечь… лечь на пол… Я ложусь и прижимаюсь щекой к холодному паркету. Мне не жаль этой никчемной жизни – надеюсь, что в другой мне повезет больше. Где-то хлопнула входная дверь. Я не слышу шагов. Голова как будто укутана слоем ваты. Сейчас я засну и засну навсегда. Над ухом раздался чей-то крик. Я с трудом раскрываю глаза и вижу над собой бледное лицо матери и ее огромные серые глаза.

– Зачем ты это сделал, сынок? – кричит она.

Слышен топот ног, а испуганные глаза матери завораживают и притягивают. Серые глаза – серая пелена – серое небо – серые тучи.

Тучи. Я иду сквозь них как в тумане. А может это и есть туман. Иду долго и без цели. Вероятно, я просто хожу по кругу, а может я заблудился в этой огромной пушистой массе. Наконец я вижу свет… солнце… выхожу из облака. Впереди странная деревушка. Похожа на потемкинскую или скорее всего декорацию на сцене. Неестественные дома, люди в простой холщовой белой одежде. Дорога неестественно чистая. Перед домами сады с фруктами и нет грязи и опавших листьев. Цветы похожие на искусственные, но очень даже живые. Маленькие заборчики – интересно – куда это я попал. Бабушка с дедушкой. Не молодые, но и не старые… скорее всего люди без возраста, можно дать 35 лет, можно 55. Они улыбаются и машут мне руками. Я подхожу. Дедушка расспрашивает о жизни, а бабушка срывает большую грушу и протягивает мне. Я протягиваю свою руку. Вдруг материализуется еще один дед. Он в белых штанах и в длинной белой тунике, подпоясан веревкой. На ней висит связка ключей.

– А ты куда? – говорит он и толкает меня в грудь – тебе еще рано.

Я вижу как бабушка с дедушкой улыбаются мне, но я не могу прикоснуться к ним, я не успеваю попрощаться с ними.

– Пусти меня – говорю я в ответ и пытаюсь оттолкнуть старика – пусти…

Старик неумолим и с силой выталкивает меня в серый туман.

– Пустите меня… пустите!!!!!! – ору я…

В глаза мне бьет сильный свет. Я слышу рядом разговор и наконец с трудом открываю глаза. Вокруг люди в белом. Белым закрыты их лица.

– Наконец-то – пробурчал где-то голос – 5 дней в коме.

Я понимаю, что остался жив… каким-то чудом, но остался. Меня перевозят в палату. С трудом повернув голову я вижу забинтованную руку и трубку, скрывающуюся в недрах бинтов, по которой капает какая-то жидкость. Хочется спать. Я закрываю глаза, а когда открываю их, вижу ее. Она сидит рядом со мной на стуле. Ее глаза смотрят с укором и в них нет теплоты.