Грань. Сборник мистических рассказов

Зеркало смартфона было чёрным. Влада кинула на него ещё один нервный взгляд. Перепроверила, включён ли звук. Внутренний псих взорвался протестом, переломил ее пополам и на этой баррикаде встал во весь рост, проорав во все горло, что дальше так продолжаться не может.

Но Влада сидела и молчала, пылая со дна глаз истерикой. Так принято. С нашим государством нельзя играть в азартные игры. У него все карты крапленые.

Влада обещает себе. Выживет – правила будет устанавливать сама. Снова станет

яркой, самобытной, непредсказуемой, глупой. И не будет уезжать с вечеринок одна.

Телефон моргнул новым сообщением. Влада вздрогнула, достала из пяток сердце, заставила его заново качать кровь. Сейчас все решится. Либо он, либо она.

Простые слова «завтра ухожу» стали началом и концом её маленькой вселенной.

Он не умрет. Такие, как он, не дохнут. А у нее появится шанс выжить.

Влада выдохнула с облегчением. Улыбнулась.

Впервые за полгода.

Восстановлению не подлежит

– Александра, у вас большой потенциал, но вы не проходите по показателям души. Несмотря на то, что с вами произошло. – Саша задержала дыхание – необъективный стыд поднимался по трахее к горлу. – Люксов слишком много. – Продолжила ровным тоном женщина: таких, как Саша, жаждущих успеха, она видела каждый день. – Даже больше, чем мы видим обычно. Это хорошо, – Саша с удивлением заметила, как женщина ей коротко улыбнулась. Искренне. – Но не для нашего бизнеса. Вы же знаете, с какой отметкой мы берем абитуриентов? – Саша отрицательно мотнула головой и помощница кастинг-директора глубоко вздохнула. – С нулевой, Александра. А что вы хотели? – Хмыкнула она, видя озадаченность на лице девушки. – Сами представляете, какой критике и нередко травле подвергаются известные артисты – мы не можем нести ответственность за целостность их души, от этого никакие договоры не застрахуют. Но я уверена, вы добьетесь успехов в другом направлении.

Саша тупо посмотрела на протянутые ей документы и заторможено кивнула. Только спустя полчаса прогулки сквозь мокрый ноябрьский воздух ожила, встретив сестру.

Они сидели на застекленной веранде, наблюдали за игрой в догонялки ветра и пожухлой листвы, пили облепиховый чай. Саша возмущалась, как всегда, ярко.

– Нет, ты представляешь! Светиться она не должна! В этом есть какой-то смысл, с точки зрения коммерции, но это просто ужасно. Получается, у каждого, кто более менее известен, кого мы видим по телевизору, потухла душа, прикинь? И ладно бы еще можно своими силами было пробиться, или были бы другие лейблы, как лет десять назад, так нет – монополия, понимаете ли. – Саша презрительно фыркнула, закатила глаза. С минуту помолчала, вздохнула и покачала головой. – Знаешь, оно того не стоит, – она откинулась на кресле, посмотрев на сестру. Ника молча улыбалась, выслушивая очередную тираду от старшей. – Дети рождаются с таким потенциалом, – Саша кивнула на детскую зону в глубине зала кафе, – а их на фарш успеха потом перемалывают. Нет, добровольно я на такое точно не пойду. Операции же вроде какие-то делают, я слышала. Думала, это выдумка, но раз цена успеха – нулевой уровень света в душе, не сомневаюсь, что такие клиники все же существуют.

Саша глубоко вздохнула, воровато огляделась по сторонам, подвинула кресло вполоборота к залу, подальше от случайных взглядов. Прикрыла глаза, сосредоточилась, прикоснулась рукой к груди. Открыла глаза и посмотрела на душу в своей руке. Ника слабо улыбнулась.

– Просто этот вариант не для тебя. Что на счет центра реабилитации, ты же долго работала над его открытием?

– Я выстрадала весь проект, осталось найти только деньги, – бросила она, не отрывая внимания от светлого комочка в ладони. – Чем и займусь сегодня на встрече бизнес клуба. Папа меня позвал, ты тоже пойдешь. Думаю, можно там инвесторов найти.

Ника что-то ответила, но Саша не слушала. Каждый раз, когда она брала в руки свою душу, становилось не по себе. Жесткая, в келоидных рубцах, до сих пор местами кровоточащая – печальное зрелище. Но Саша любила ее, конечно любила. Помнила время, когда душа в обе ладони не помещалась, светилась, как монтажный прожектор, была мягкой и теплой. Как у детей в глубине зала. Саша бросила короткий взгляд на детскую зону, улыбнулась.

Малыши лет четырех катали по ковру свои души, размером с шары для боулинга: те поблескивали, искрились, будто живые, повторяя за носителями. Душа Саши тоже светилась: порой даже ярче, чем можно было представить, только свет рубцы не лечил. У всех они были в той или иной степени, смотря сколько раз тебя ранили и предавали. Обычно это влияло на уровень яркости, упругость. Но у Саши был нетипичный случай.

– Не, оно того точно не стоит, – она мотнула головой, сморщилась, суетливо спрятала душу обратно, коснувшись груди. – Без света в душе долго не живут. А если живут, то просто существуют, – пробубнила она себе под нос.

– Этот мир давно сошел с ума, – отмахнулась Ника. – Люди тратят бешеные бабки на средства для ухода и блеска души, а шоу бизнесу подавай нулевое свечение. Ну, бред же? – чуть более возмущенно, чем следовало, всплеснула руками она.

Саша вздохнула. Про это мало кто говорил, но иногда яркость души затмевала мозги. Организм не мог справиться с душевной и интеллектуальной нагрузкой – приходилось чем-то жертвовать.

На слова сестры Саша ничего не ответила. Сама как-то два года назад потратила пятнадцать тысяч на разрекламированный чудо-крем, якобы придающий душе блеска. Ее мясистые рубцы под слоем мази лишь начало жечь, пошла аллергия. На такие случаи, как у нее, очевидно, лекарство еще найдено не было.

Саша знала, что не одна такая ущербная: ее травма – не магия. Но почему-то о таком зазорно было говорить. Как о работе в порно или о педофилии. Людям всегда было легче оголить тело, чем душу, но презрение к травмированным душам Саша понять не могла. Поэтому взялась за проект реабилитационного центра – как и все в организме, в нужных условиях, душа могла восстанавливаться. Нужно было просто уделять этому время.

На ужин в бизнес клубе отца она собралась медленно, медитативно. Пыталась найти подходящие слова для представления проекта, несколько раз переделывала заметки.

– У тебя все получится, не волнуйся, – мама заглянула через плечо Саши, встретившись с ней взглядом в зеркале.

– Надеюсь, – тяжело вздохнула она, – несмотря на прогрессивное общество многие до сих пор не верят в нужность реабилитационных центров. Хреновы неуверенные в себе слабаки просто боятся говорить о внутреннем мире. Никто не хочет признавать, что их собственная душа тоже уже горит не так ярко, – Саша зло выдохнула и грубо провела кистью с румянами по щеке.

– Они и не знают о настоящих травмах, – мама пожала плечами, наклонила голову вбок, заглядывая дочери в глаза. – Ты же понимаешь, что вместо проникновенных слов и умных аргументов ты могла бы им просто все показать? Не думала над этим? – она мягко коснулась плеча Саши.

Та дернулась от слов матери, но медленно выдохнула, выравнивая состояние.

– Конечно думала, – устало цокнула она. – Но поняла, что не смогу. Это слишком. Легче будет раздеться перед всеми участниками и разрешить поиграть им в гинеколога, – криво усмехнулась Саша. Мама покачала головой.

– Это жизнь. Не ты же сама это с собой сделала, – сочувствующе посмотрела она на дочь, Саша положила свою ладонь поверх ее на своем плече.

Даже на расстоянии она чувствовала тепло маминой большой души.

– Это как посмотреть, – невесело усмехнулась Саша, задержав внимание в отражении зеркала на собственных глазах.

Взгляд прибавлял ей возраста – отражал душу старухи.

Саша вообще не думала, что влюбится. Про это никогда не думаешь. Но когда чувства бьют по голове обухом, не думаешь уже вообще ни о чем.

Душами влюбленные делились только в старых фильмах, сейчас люди так не делали, но Саша любила классику. Ее душа с детства горела ярче, чем у сверстников, но когда Саша влюбилась, та могла затмить собой ночью луну.

Она просто жила и любила, а когда его душа начала тускнеть, Саша забеспокоилась. Митька был необычным, творческим парнем, но в какой-то момент потерялся. Саша не мешкала – вынула свою душу и вручила ему, протолкнула теплый комок парню между ребер. Попросила походить так пару месяцев, она потерпит легкую прострацию – лишь бы Митька снова начал рисовать.

И он начал. Но чужая душа не панацея – через три недели Митя повесился. Ждать он больше не мог, просить Сашу забрать свое обратно тоже. Она проснулась ночью от паники и не сразу поняла, что произошло. Пропущенную, как через мясорубку, кровоточащую, гниющую от язв душу Саши коронер вынимал уже из мертвого тела парня.

В травм пункте сказали, что Саша виновата сама.

Со временем она научилась с этим жить. С болью утраты и в буквальном смысле с истерзанной душой, от которой в плохие дни до сих пор веяло смертью. Идея открытия реабилитационного центра грела надеждой на собственное исцеление. Но это было не просто. На это нужны были душевные силы. У Саши их было слишком мало. А для шоу бизнеса – много. Людей с нулевой отметкой было по пальцам пересчитать. На то они и были знаменитостями.

Александра распрямила плечи, улыбнулась сестре и зашла в зал. В нос сразу ударил плотный, сладкий аромат белых роз, которыми было декорировано пространство.

Сверкающие большие люстры с хрустальными вставками, позолота зеркал и небольшая сцена в углублении зала, где стояли музыканты, играя медленный джаз, пропечатывали в подкорке только одно слово – шик.

Саша оглядела гостей в коктейльных платьях и смокингах, официантов, разносящих бокалы с шампанским, и, натянув на лицо благостную улыбку, начала здороваться со знакомыми и незнакомыми людьми.

Спустя час она наконец добралась до компании нужных людей – пожилые мужчины в костюмах были рады поболтать с молодой девушкой, но удивились, когда Александра завела разговор про дела.

– Смотри, тут сам владелец лейбла, – Ника пихнула сестру в бок, шепотом произнося слова. – Вот там, – она указала на мужчину в соседней компании. Саша лишь поджала губы и строго посмотрела на сестру – она вела диалог и не хотела отвлекаться.

Ника весь вечер хвостиком таскалась за сестрой, так как никого здесь не знала.

Конечно, она очень хотела, чтобы у Саши все получилось с проектом, но с каждой улыбкой сестры или удачной шуткой в разговоре с матерыми бизнесменами, чувствовала себя все более неловко. Ей тоже хотелось быть в центре внимания и быть особенной.

Иногда Нике казалось, что магнетизм, окутывавший сестру, был у той как раз из-за травмы. Ника ни за что не хотела бы пережить нечто подобное, но было что-то загадочное и романтичное в тайне Саши, будто эта затаенная в глазах грусть придавала ей веса. Саша была глубокой личностью, Ника же считала себя детским бассейном.

К тому же – какая у нее с Митей была любовь! Это надо же было – Саша душу свою ему отдала, подумать только! Ника хотела бы пережить подобное. Настоящее. Живое.

– Проект амбициозный, но не думаю, что он окупится, – Ника моргнула, возвращаясь в реальность на словах собеседника Саши – седого, высокого мужчины в черном смокинге. – Вы еще молоды, не забивайте себе голову чужими проблемами, – добродушно усмехнулся он и Ника заметила, как от раздражения Саша скрипнула зубами. – К тому же я не знаю ни одного человека с травмами души больше обычных. Простого отдыха и бережного отношения всем вполне достаточно, – пожал плечами мужчина.