И наступила тьма…

– Человек тоже животное, примат, знаешь ли, – философски заметила я.

– Ты этот, как его там, программист или зоофил? – злобно спросил кот.

– Ты, наверное, имел в виду зоолога? – я рассмеялась, – Зоофил – это несколько другое.

– А разница в чем? – кот округлил глаза и, кажется, даже перестал злиться, поняв, что сморозил глупость, – Я в ваших терминах не разбираюсь.

– Зоофил – это тот, кто, как бы выразиться, любит животных. А зоолог их изучает, – я начала ржать.

– А ты не любишь?

– Блин, ну в другом плане любит, – я не могла подобрать нужных слов, да и не ясно, существует ли нечто подобное в мире Кея, – Я, прошу заметить, с животными не сплю.

– А ты сегодня ночью разве не спала? – он сделал такие наивные глазки, что мне стало понятно, он просто издевается.

– Кошачьи у тебя мозги! Мы ж ничем таким не занимаемся. Ну, как тебе объяснить? Котят у меня от тебя не будет.

– Котят не будет? – удивленно произнес кот, – Ну ты и извращенка! Придет же такое в голову. Я даже не знал, что у вас так принято.

– Да не принято у нас! У меня такого не было, поверь. Что за дурацкий разговор ты затеял? – мне действительно стало уже не по себе от таких интимных бесед с котом.

– А попробовать не хочешь? – игриво спросил котик и заулыбался.

– Да пошел ты!

– Шучу я, – рассмеялся кошак, его смех был больше похож на хрюканье поросенка.

– Могу тебе пузо почесать.

– Обойдусь. Я ж не извращенец, приматка.

– Ах ты, кошадла, еще и обзываешься! – я не сильно пнула кота.

– Норочка, а я тебе совсем не нравлюсь? – жалобно пропел котик.

– Ну, я кошек люблю, но не до такой же степени, – ответила я.

– Эх, если б ты меня встретила в человеческом облике… – мечтательно произнес кот, и я снова ощутила некоторое неудобство.

– Если бы, да кабы, да во рту росли грибы, – скороговоркой ответила я, сама не знаю почему.

– А зачем тебе во рту грибы? – удивился кот.

– Чтоб всегда сытой быть.

– Иногда я тебя совсем не понимаю, – вдруг серьезно произнес кошак.

– Забудь. Слушай, я тебя давно хотела спросить. А почему эти люди говорят не моем языке?

– Не знаю. Просто повезло, наверное. Мне этот язык тоже знаком. Наверное, все объясняется пересечением миров.

Немного позднее Эльхан принес нам миску с сухофруктами и немного воды. Как раз вовремя, наши фляжки уже опустели, да и о завтраке я уже начинала задумываться. Правда, зря понадеялась, что меню будет несколько разнообразнее, снова пришлось довольствоваться одной курагой.

С каждым часом все более острой становилась проблема отсутствия туалета. Уж не знаю, как кот справлялся с нуждой, а мне терпеть уже было невмоготу. Наш «паровоз» летел вперед, а остановки не предвиделось. Я поднялась на «палубу», и меня тут же обдало жаром. Дышать было невозможно, в горле тут же пересохло. Несмотря на то, что солнце почти достигло горизонта, жара была неимоверная. Стало гораздо жарче, будто я оказалась в раскаленной печи. Пока я дошла до другого конца «палубы», промокшая от пота пижама успела высохнуть, а волосы начали потрескивать. И тут я увидела, что песок начал плавиться. Пустыня превращалась в раскаленную жижу. Я откинула люк и собралась спускаться, но кто-то схватил меня за руку и скомандовал:

– Вниз! Быстро!

Я свалилась в маленькое, но, как мне тогда показалось, прохладное помещение.

– Совсем сдурела?! – орал на меня незнакомый бедуинский пацан.

– Ты видел? Песок плавится! – визжала я.

– Ну и что? Так бывает каждое лето. Просто наверх теперь не надо выходить. А в караване безопасно. Он и создан, чтобы плыть по расплавленному песку, – пояснил мне молодой бедуин.

– Так это не Конец Света? – удивилась я.

– Мы каждый год так плаваем, – он пожал плечами.

– Как же песок может плавится, а караван – нет? Да и как нам вообще удается оставаться в живых? Это же нарушение всех законов физики.

– Не знаю, о чем ты. Песок у нас часто плавится, а про законы физики я вообще не слышал.

Происходящее начало казаться мне совсем уже нереальным. Если я кое-как смирилась с тем, что другие миры вообще существуют, то осознать то, что мы плывем по расплавленной пустыне я не могла. В моей голове такое не укладывалось. Ведь, чтобы песок начал плавиться, температура воздуха должна была подняться до двух тысяч градусов по Цельсию. Или в этом мире песок плавиться при значительно более низкой температуре? А может быть песок здесь из сахара или вообще из воска? Но почему тогда он не становился мягким? Однако, свои рассуждения я оставила при себе, вряд ли этот парень сможет мне объяснить хоть что-то, а потому вслух я сказала:

– Но ваш мудрец рассказывал, что я должна увести Вас в безопасное место, мир не будет прежним и… – я не договорила.

– Мудрец соврал тебе. Он говорит, что человеку проще выполнять свою миссию, если альтернативы он не видит.

– А как же Город? Тоже вранье?

– Да нет никакого Города. Ушедшие искать его не смогли пройти зыбучие пески, вот и все.

– Но я пришла из Города! – возмутилась я

– Считай, что я верю. А знаешь, ты не первая. Многие приходили и говорили, что они из Города. Беглые преступники и прочая шелупонь. И летом мы собирали караван и плыли на запад. Все знают правило, если назовешь себя пришедшим из Города, тебя не убьют сразу. Кстати, я так и прибился к этому племени.

– Но я, правда, из Города! – я старалась быть убедительной, но парень только рассмеялся:

– Ты еще расскажи мне, что вода с неба льется.

– Льется! А еще снег падает! И другие города бывают!

– Я ж говорю, считай, что я тебе верю, хотя про воду уже слишком. Только сама-то ты знаешь, что врешь.

– Я тебе зуб даю!

– Зачем мне твой зуб? Просто выведи нас, тогда я поверю.