Пожизненный срок

– Да, это так. На присутствие в квартире чужого человека ничто не указывало, но я написала об этом со слов Юлии.

– Как ты думаешь, она сказала правду?

Несколько мгновений Нина молчала.

– Не знаю. Возможно, криминалисты увидят в квартире следы пребывания чужого человека…

– В квартире нашли множество разнообразных отпечатков пальцев, – сказал К. – вероятно, там давно не было генеральной уборки. Ты не видела следов взлома. Не было ли повреждений на двери?

– Нет.

– Криминалисты нашли следы крови на полу прихожей. Ты там ничего не заметила?

– Нет, но я видела пистолет на полу, в изножье кровати.

– Это был пистолет Юлии.

Нина замолчала и опустила глаза.

– Эта другая женщина могла войти в квартиру каким-нибудь иным путем? – спросил К. – Например, через окно?

Нина взглянула на грязные окна кабинета; сквозняк из спальни, слегка приоткрытое окно. Занавески задернуты. В комнате темно. В углах темные тени, но не заметно никакого движения. Только запах – острый и незнакомый.

– Окно спальни было, кажется, приоткрыто, – сказала она. – Я не проверяла, но из спальни тянуло сквозняком.

– Куда выходит окно спальни?

– На Бондегатан.

– Можно ли попасть в квартиру через окно?

– Квартира расположена на третьем этаже, фасад оштукатурен. Теоретически возможно забраться в окно по веревке, но для этого ее надо закрепить либо на крыше, либо в квартире.

К. вздохнул.

– Ты уверена в правдивости информации о другой женщине?

Нина напряглась.

– Что ты имеешь в виду?

– Может быть, ты неправильно поняла Юлию?

«Что они думают по этому поводу? Какова настоящая цель этого разговора?»

– Ты полагаешь, что я все это придумала, чтобы выгородить подругу?

– Я вообще не строю предположений. Но я очень хочу, чтобы ты помогла понять, что произошло.

К. подался вперед и внимательно посмотрел Нине в глаза.

– Дело вот в чем: Юлия с нами не разговаривает. Мы очень хотим вызвать ее на разговор. Ты не могла бы нанести ей неформальный визит? Может быть, она что-то скажет тебе.

«Ага, вот оно что. Вот куда мы клоним».

Нина скрестила на груди руки.

– Вы хотите, чтобы я шпионила за своей лучшей подругой? Вы это мне предлагаете?

– Называй это как хочешь, – безмятежно произнес комиссар. – Я даю тебе шанс навестить Юлию и узнать, как она себя чувствует. Если ты считаешь это допустимым, то можешь спросить о другой женщине и о том, что случилось в квартире вчера утром.

– То есть я должна буду произвести дознание в отсутствие адвоката? – сказала Нина. – Но это совершенно неэтично.

– Возможно. – К. посмотрел на часы. – Сейчас она, насколько я знаю, находится в Кронебергской тюрьме. Я могу получить для тебя разрешение на ее посещение, если ты считаешь, что это поможет делу.

– Значит, ее уже выписали из госпиталя?

– Я видел ее вчера вечером. Она в нормальном состоянии.

– Да, но вчера утром она была совершенно невменяемой.

– Она была не слишком разговорчива, но иного трудно было бы ожидать. Она ведет себя так, как обычно ведут себя люди, взятые под стражу.

Комиссар что-то написал на листке бумаги и встал.

– С Юлией все в порядке, – сказал он. – Думаю, что она не будет против твоего посещения. Это номера моих телефонов. Позвони, если надумаешь ее навестить.

Нина взяла листок с телефонами и тоже встала.

– Еще один вопрос, – сказала она. – Как получилось, что ты занимаешься этим делом?

– Я здесь работаю, и мне сейчас больше нечем заняться, – ответил К.

– Но делами полицейских, подозреваемых в совершении преступлений, занимается высшее полицейское начальство. Почему для Юлии сделано исключение?

Комиссар открыл дверь, чтобы выпустить Нину.

– Юлия Линдхольм уволилась из полиции пятнадцатого мая, – сказал он. – Старший прокурор и полицейские власти решили, что с ней обойдутся как с простой смертной. Едва ли это дело могут расследовать ее бывшие коллеги в Сёдермальме, и поэтому дело передали нам – в отдел национальной криминальной полиции, а не в местный отдел.

Нина изумленно уставилась на него:

– Это невозможно.

– Уверяю тебя, я очень серьезно отношусь к соперничеству между местными отделами и управлением криминальной полиции, но в данном случае у нас просто не было выбора.

– Она не могла уволиться. Сначала она посоветовалась бы со мной.

– Знаешь, моя секретарша в отгуле, и мне придется сейчас сидеть и полировать ногти, так что не обессудь…