Источник лжи

Он накрыл мою руку ладонью.

– Это обязательно?

Он что, ожидал секса? Рассердится ли он, если я скажу «нет»?

– Мне нужно попасть домой. Завтра утром у меня срочное дело.

Он задумался, потом быстро достал ручку из кармана и написал номер на бумажной салфетке.

– Мне было очень приятно побеседовать с вами, Элли Тайлер.

В его голосе не было даже тени разочарования, и это еще больше расположило меня к нему. Мартин Крессуэлл-Смит мог стать моим другом. И я осознала, что на самом деле хотела бы иметь секс с ним. Я хотела этого, и очень сильно.

– Но наш разговор был недолгим, и мне действительно хотелось бы еще раз встретиться с вами, – он протянул мне салфетку. – Вот мой мобильный телефон. Позвоните, пожалуйста.

Никакой угрозы. Выбор оставался за мной. Я могла позвонить, а могла и не позвонить. Могла просто выбросить эту салфетку в мусорное ведро по пути на улицу. Или сохранить ее. Я взяла салфетку, и когда наши пальцы соприкоснулись, вдоль моего позвоночника пробежала дрожь.

Я снова откашлялась.

– Вы собираетесь еще какое-то время быть в городе?

– Еще четыре дня в этом отеле. Я выписываюсь в понедельник. Но серьезно, Элли, позвоните мне. В любое время. Как я уже говорил, мне приходится много путешествовать, – он помедлил, удерживая мой взгляд. – Но я могу работать и дистанционно.

Эти слова повисли в воздухе между нами – примитивная эктоплазменная субстанция мерцающей надежды на будущее. Я убрала салфетку в сумочку.

Он подозвал официанта. Я видел, как он подписал счет и оформил оплату на свой номер. Поднявшись на ноги, я слегка покачнулась. Он помог мне надеть пальто и аккуратно подложил руку мне на поясницу, провожая меня в вестибюль. Давление его ладони было мягким, но властным. Одновременно сексуальным и доброжелательным.

Он вышел со мной на улицу и убедился, что я взяла такси. Усевшись на теплом заднем сиденье, я смотрела, как он машет мне на прощание от двери отеля. Когда автомобиль тронулся с места, я приложила ладонь к холодному стеклу и стала смотреть на медленно падающие снежинки, ощущая себя героиней романтического кинофильма.

– Куда ехать? – спросил водитель.

Домой.

Я назвала свой адрес.

Только это место больше не кажется домом.

Через несколько секунд мы остановились перед красным сигналом светофора. Я оглянулась на освещенный вход отеля через падающий снег: Мартин вошел внутрь и стоял в вестибюле, разговаривая с мужчиной и женщиной. Во мне зашевелилось смутное воспоминание. Мартин что-то сказал, и его собеседники рассмеялись. Потом мужчина отошел в сторону, а женщина вместе с Мартином направилась к лифтовому холлу. Тут до меня дошло: это была женщина, которая раньше сидела за стойкой бара «Маллард». Или нет?

Мои мысли путались, и я была охвачена сомнениями.

Загорелся зеленый свет, и автомобиль пришел в движение.

– Подождите! – крикнула я водителю. – Остановитесь!

Он резко затормозил. Я распахнула дверь, выбралась на улицу и аккуратно побежала на высоких каблуках ко входу в отель.

– Эй! – возмущенно крикнул водитель мне вслед. Я не обратила на него внимания и протолкалась внутрь через вращающуюся дверь с сильно бьющимся сердцем.

Раньше

Лоцца

18 ноября, более одного года назад.

Агнес-Бэзин, Новый Южный Уэльс

Теплая дождевая вода стекала по шее Лоццы, пока она сидела на корточках в темноте и делала фотографии. Вспышка ее камеры с жуткой резкостью высвечивала фрагменты плавающего трупа. Белая кожа на фоне черной воды, пустые глазницы, безносое лицо, распахнутый безгубый рот. Она щелкала, вспышка работала. Ее мысли вращались вокруг слов, услышанных незадолго до того, как они получили тревожный звонок.

«Элли не такая, как может показаться… Такие женщины могут быть наиболее опасны, когда их предают или подставляют, потому что вы меньше всего ожидаете этого. Они могут быть смертоносными. Вам известно, что она заколола своего бывшего мужа?…»

Само количество колющих ран на теле мертвеца – около пятнадцати, а возможно, и больше, – свидетельствовало о ярости и необузданном насилии. Это была жгучая ненависть, потому что человеку не нужно наносить столько ранений, чтобы убить его. Но веревки и обрубленные пальцы… было ли это следами обдуманной пытки? Садизма? И почему на нем нет штанов? Где яхта? Как он попал сюда, в этот канал?

Все казалось бессмысленным.

Лоцца поднялась на ноги и подождала, пока Грег не перестал блевать. Тучи комаров клубились вокруг них. Шел мерный дождь, и струйка воды стекала с козырька ее полицейской фуражки.

– Ты в порядке? – спросила она.

Он кивнул; его лицо было призрачно-бледным в свете ее фонарика.

– Давай вернемся к катеру.

Лоцца набрала номер. Прием был плохим, но она смогла дозвониться. Описав полукруг, они вернулись к полицейскому катеру.

Барни сидел под брезентовым навесом. Дождь серебристыми ручейками стекал по кителю Макгонигла.

– Расчетное время прибытия криминалистов и детектива из отдела убийств составляет около двух часов, – сказала Лоцца. – Нам нужно заблокировать доступ для посторонних, потом ждать, – она повернулась к Барни: – В конце причала есть заросшая тропа. Куда она ведет?

– К заброшенному поместью, – сказал Барни. – Строители «Речного вокзала Агнес» воздвигли кое-какие леса возле старого дома. Там хотели возвести обзорную платформу для перспективных покупателей, чтобы они могли любоваться видами после строительства гостиницы и коттеджей.

Лоцца повернулась к Грегу.

– Огороди ближайшую площадку полицейской лентой, – велела она. – Мы можем расширить кордон, когда получим лучшее представление о масштабе этой сцены. Я собираюсь пройти по тропе. Покойник где-то потерял свои пальцы. Держу пари, что он утонул не здесь, но был убит где-то еще, а потом кто-то постарался избавиться от него в канале, полном илистых крабов, – она повернулась к Барни: – Не желаете ли показать мне дорогу к этому старому фермерскому дому?

Прогремел гром, и дождь полил с удвоенной силой. Вода отскакивала от реки почти на полметра, создавая мерцающий серебристый котел, пока белые отблески молний плясали на мангровом болоте.

Лоцца оставила Мака сторожить судно и рацию, а Грег начал разматывать сине-белую ленту вокруг предполагаемого места преступления. Она медленно пробиралась по узкой и темной тропе через путаницу древесных стволов. Мокрая паутина качнулась ей прямо в лицо; она вздрогнула, стерла влажные нити и продолжала путь. Стебли камыша чавкали под ногами, ветки цеплялись за ее форменную куртку.

Поперек тропы пробежала ящерица размером с собаку. Лоцца замерла и глубоко подышала, прежде чем идти дальше.

Время от времени вспыхивали молнии, сопровождаемые громовым треском, и в одной из таких вспышек она увидела дом. Теперь грохотало где-то вдалеке, лес снова почернел, но дождь пошел еще сильнее, создавая маленькие реки прямо в болоте. Лоцца осторожно продвигалась по мокрой тропе, пока не подошла к полуразрушенному зданию.

Это был одноэтажный дом со старой жестяной крышей, выбивавшей глухую дробь под дождем. Крытая веранда шла по его периметру. Моментальная вспышка молнии высветила силуэт низкого здания на фоне узловатых стволов деревьев.

Лоцца подошла к парадной двери. Крыльцо сгнило, и дверь болталась на проржавевших петлях. Она со скрипом открыла ее.

Летучая мышь стремглав вылетела наружу, и она едва успела уклониться. Когти крылатого существа на мгновение зацепились за ее волосы и фуражку, прежде чем мышь с протяжным верещанием и хлопаньем крыльев исчезла в болоте. Сердце Лоццы билось, как кузнечный молот. Он вошла в дом. Там было очень душно, пахло мочой, экскрементами и чем-то похуже. Вроде гнилого мяса. Она обвела комнату лучом фонарика и увидела сломанный стол. Два стула с металлическими ножками. Кухонный уголок со старой плитой. Она сделала еще несколько шагов; жара и вонь только усилились. Лоцца закрыла нос и рот ладонью. Дождь гремел по старой гофрированной крыше и капал через ржавые дыры, собираясь в лужи на полу.