Приманка для моего убийцы

Коул закрыл глаза, сжал пальцами переносицу, досчитал до десяти, потом сказал:

– Кто эта управляющая ранчо, эта Оливия Уэст? Ты что-нибудь знаешь о ней?

Снова странное замешательство.

– Я полагаю, она работает на ранчо инструктором по рыбной ловле и управляет хозяйством в целом. Я впервые говорила с ней. – Голос Джейн дрогнул. – Послушай, по поводу папиного завещания…

– Боже, Джейн, прекрати. Немедленно.

– Но ты с нами, верно? Готов продать ранчо?

– Интересно, а как они на тебя вышли? Когда ты позвонила мне в Гавану и заговорила о продаже, у меня создалось впечатление…

Коул негромко выругался. Он совершенно не помнил, что именно ему говорила Джейн. Не имел ни малейшего представления о том, что она заставила его подписать.

– Почему ты позвонила мне по поводу продажи? Если ты думала, что с папой все в порядке?

– Потому что ко мне с этим предложением обратился Клейтон Форбс. – Ее голос зазвучал резко, сестра как будто защищалась. – Он рассказал мне о разных возможностях, потому что… Да потому, что со мной легче говорить, чем с нашим отцом, согласись. Форбс надеялся, что я сумею направить процесс по нужному руслу, если я… мы заинтересованы.

– В чем точно мы заинтересованы?

– Ты шутишь, да? Ты же подписал документ.

– Я не помню, что подписывал.

– Вероятно, ты был мертвецки пьян, вот почему.

– Пойди навстречу, Джейн. Освежи мою память.

Она негромко выругалась.

– Форбс хотел выяснить позицию нашей семьи, потому что существует невероятно удачная возможность для развития крупного поместья. Он хотел быть уверенным в нашей позиции относительно продажи ранчо до того, как начать вести переговоры с финансистами, заказывать планы, исследование воздействия на окружающую среду и все в таком духе.

– Финансирование? Планирование? Для Броукен-Бар?

– Да. Для дорогостоящего коммерческого развития частных владений.

У Коула голова пошла кругом.

– Папа никогда бы на такое не согласился. Никогда.

– Но мы согласились.

– Ранчо не наше, чтобы мы его продавали.

– Избавь меня от этого, Коул. Папа болен. Никто не живет вечно. Я прагматик, только и всего, и Клейтон такой же. Он знает, что папа оставит собственность нам. И я знаю, что ты не хочешь иметь ничего общего с этим местом. Поэтому в чем проблема?

Коула при мысли о Клейтоне Форбсе охватили темные чувства. Его преследователь в школе. У Форбса всегда было коварное, двуличное, агрессивное отношение к жизни и людям.

– Что я подписал?

– Документ о намерении войти в добровольные переговоры с девелоперской компанией Форбса, когда мы унаследуем Броукен-Бар.

Дерьмо. Коул сильнее сжал пальцами переносицу.

По громкой связи объявили посадку на рейс.

– Мне пора. Я позвоню тебе, как только доберусь.

– Подожди. Есть еще кое-что. Клейтон считает, что управляющая папиным ранчо оказывает на него ненужное влияние. Он считает, что она нацелилась на часть наследства, если не на все наследство целиком. Если все получит она, то продавать она не захочет. Вся сделка может рассыпаться.

– И почему Форбс так считает?

Коул смотрел, как пассажиры первого класса выстраиваются в очередь. На его билете стояла буква D. Дешевое место.

– Не знаю. Он позвонил мне по этому поводу и предложил, чтобы мы что-то с этим сделали.

– Когда он звонил?

– Да не помню я, Коул. Недавно.

– То есть сегодня утром? После новости о том, что папе придется переехать в хоспис?

– Послушай, мне тоже нужно бежать. У детей школьный поход. Просто позвони мне, когда будешь там, и дай знать, как папа. И проверь эту Оливию, ладно? Судя по всему, никому доподлинно не известно, откуда она, из какой семьи. Она молода и очень привлекательна, и папа, кажется, к ней неравнодушен. – Джейн повесила трубку.

Коул с шумом выдохнул. Господи, во что он только что ввязался? Увлечение Майрона молодой женщиной казалось невозможным, он слишком горько оплакивал потерю жены. Но так было тринадцать лет назад, когда Коул в последний раз виделся с отцом. Мысли мгновенно вернулись к сложенной фотографии, которую он всегда носил в бумажнике, к причине того, почему он много лет назад потерял любовь отца. Но Коул быстро загнал мысли о Джимми и матери как можно дальше. Он не хотел на этом задерживаться, но знал, что возвращение домой означало встречу с этими воспоминаниями.

Когда к стойке регистрации пригласили следующий отсек, Коул быстро переключил внимание на ноутбук и открыл сайт ранчо Броукен-Бар. Он вывел на экран страницу персонала и кликнул на фотографию и биографию Оливии Уэст. Ее лицо заполнило экран.

Девушка-ковбой. Никакого макияжа. Чистые зеленые глаза, напоминавшие цветом хвойный лес и мох. Прямой взгляд. Черты лица дышат жизненной силой. Волосы теплого каштанового цвета падают густыми волнами на плечи. Полные губы, красивый рот. На шее – красный с белым платок. Клетчатая рубашка на пуговицах, ковбойская шляпа. Привлекательность Оливии была неброской, спортивной. Краткие сведения сообщали о том, что она работала инструктором по рыбной ловле на севере. Юкон. Аляска. Северо-западные территории. Она работала поварихой в далеких лагерях лесорубов и на скотоводческом ранчо в Северной Альберте. Последние три года она провела в Броукен-Бар.

Коул копнул глубже, проверил лагеря, упомянутые в ее биографии. Все было на поверхности, но сестра оказалась права. Он не нашел ни одного упоминания об этой Оливии Уэст старше восьмилетней давности. Никаких связей в соцсетях. Ноль. Он услышал, что на посадку приглашают его отсек, закрыл ноутбук, взял сумку. Когда Коул встал в очередь, в памяти всплыли слова Оливии…

«…Вы не из тех, кто выживает. Вам это известно? Вы ни хрена не знаете о выживании. Вам знакомо только стремление к самолюбованию…»

Что такого она знала о выживании, что так рассердилась на него? Он практически ничего о ней не знал, а вот она определенно была в курсе его личной жизни. Эта женщина оценила его и сочла ненормальным. Коула охватило любопытство.

Он протянул свой паспорт и посадочный талон.

Женщина с загадочным прошлым? Оказывающая ненужное влияние на его упрямца-отца, мужчину, поставившего на пьедестал свою погибшую жену в ущерб всей остальной семье? Маловероятно.

Как маловероятно было и то, что Коул возвращается домой после всех этих лет.

* * *

Ранчо Броукен-Бар.

Пятница. Рассвет.