Мой любимый призрак. Городские мифы

– Лизочка, милая, как только ты отошла, мне позвонили и сказали, что нужно выезжать на вахту, наш ресторан придется отменить до лучших времен, они не будут ждать. А мне очень нужна эта работа.

И он растерянно стоял перед ней, словно потерял что-то самое дорогое и близкое, и страдал страшно от своей беспомощности.

Как ни странно, Лизи даже обрадовалась его вторжению, потому что перед ней был живой человек, его эмоции, чувства, переживания – все было живым и настоящим. А она начала отвлекаться на какие-то странные силы, и сама словно бы переносилась в иное пространство. Вон начала слышать мысли своей собаки, так ведь и свихнуть недолго на старости лет, а у нее еще столько дел впереди. Она не может сейчас отключиться от мира, и витать где-то в эмпиреях снов и грез, живая прошлым, далеким прошлым. Ники ее спасает и спасет от всего, что было и давно быльем поросло.

И она улыбнулась ему, как своему спасителю, внеся еще большую смуту в его сознание.

– Да не переживай ты так, у нас еще вся жизнь впереди, вернешься, и обязательно сходим, – говорила она, понимая, что Ники нуждается в утешении.

Он так обрадовался встрече, так хотел этого свидания, а она только принимала благосклонно все, что творилось, и соглашалась с тем, что должно было происходить. Но искренние чувства потрясли даже ее, вот и смешалось все в душе в один миг.

– Мне надо собираться, времени совсем не остается. Я обязательно что-то забуду, а ведь это надолго и там не такая зима, как тут.

Подкатило такси, которое просто следовало мимо, он порывисто обнял ее и плюхнулся туда, вероятно, произнося про себя какие-то матерные слова, не иначе. Все было написано на его лице, и отражалось в голубоватых глазах, полных печали, смешанной с досадой.

– Не судьба, – сказала бы ее бабушка.

И она поверила в то, что это была не судьба. Большой досады не испытала, потому что все закончилось, еще не успев начаться.

Пес потащил ее в подъезд, ему не хотелось больше оставаться в этом странном месте, где шерсть у него в прямом смысле вставала дыбом. И Лиза побежала за ним, потрясение от того голоса, от странного падения немного притупилось, чужие переживания она восприняла, как свои собственные.

– Ну вот, ты не хотел этого, и не сбылось, – упрекнула она Макса.

Но тот не особо радовался, он напряженно думал о том, что ждать им и от этого полярника, так он его окрестил, и от упавшего с неба призрака, волновавшего его еще больше.

Вот жили они, не тужили, писали романы, гуляли, за ястребов вместе болели, и никого не было поблизости. А тут что происходить стало, и собачьей спокойной жизни точно пришел конец. А смириться с этим рыжий шарпей никак не мог, как не старался. Ведь он привык считать себя самым главным, и на роли второго плана уходить никак не хотел. А ведь придется, черт бы их всех побрал.

Как только они соберутся все вместе, так про него совсем и забудут. И если покусаешь этого мужика, то будет только хуже, ему точно порадоваться не придется, она его подарит кому-нибудь или выгонит на улицу, вот чего только и добьется в этом случае

Глава 7 Возвращаются все

Как только Лиза и ее противный пес скрылись из виду, Эльдар поднялся и отряхнулся от снега, по старой привычке, уверенный, что тот должен был прилипнуть к его форме или парадному костюму, в котором он спешил на деловые встречи и на романтические свидания. От старых привычек избавиться очень трудно, тем более, если новых-то и нет вовсе. А мы все помним прекрасно, как и что там было прежде, и мучительно желаем вернуться туда, и повторить, и сделать снова то, что память бережно хранит.

– Ну вот и прибыли, – усмехнулся он, и увидел только что отыскавшего его Рыжего.

Как тот нашел его, сказать трудно, но все-таки отыскал. Нюх у демона безводной пустыни всегда был отменным. Наверное, и не в таких условиях находил тех, кого хотел, хотя в муравейнике тоже не все было так просто.

– А где тебя еще было искать, как не около дома твоей королевы? – явно ехидничая, спросил тот.

– Кажется, ее пес почуял меня, мог даже цапнуть, вероятно, так я ему не понравился, – размышлял вслух Эль. Делясь первыми впечатлениями от того, что с ним теперь случилось.

Говорят, что дьявол кроется в мелочах, но мелочи всегда любили все, да и куда от них деться?

– Тебя сильно тревожит, понравился ты или нет какому-то псу? Ты встретился с любовью всей своей жизни, но говоришь только о псе. Сколько живу, так и не могу людей понять, особенно мужиков, странные они какие-то почти все, а уж настоящие полковники и поэты особенно.

Почему он заговорил о поэтах, Эль так и не понял, наверное, на то у него были какие-то основания. Сам он никогда ни одной строчки не сочинил тогда, и теперь не собирался этого делать.

– Да, уж, она почти не изменилась, и за ней по пятам бежал какой-то мужик, такого я и тогда не припомню, но теперь, – наконец соизволил Эль хоть слово сказать о Лизе. И это сразу оказался негатив, попытка ревности.

Она работала в мужском коллективе, а он ее не ревновал, потому что не сомневался в своей неотразимости, так что же с ним случилось теперь?

– То ли еще будет, ревность удушит тебя теперь, – про себя подумал Рыжий, но вслух сказал другое:

– А тогда ты много чего не замечал и не помнил, – может, теперь будешь внимательнее к тем, кто тебя все еще любит, хотя теперь уже и любить-то не за что.

Он умел утешить и ободрить любого. Но Эльдар отмахнулся от него. Ему вовсе не нравилось, когда кто-то вмешивался в его личную жизнь, даже если вмешивается бес-искуситель. Она всегда и для всех была тайной за семью печатями и не только потому, что это могло стоить ему звезд. Но он не потерпел бы, если бы кто-то и что-то говорил, обсуждал и осуждал. Это касалось только двоих людей. И еще одно, он боялся, что кто-то узнает страшную тайну его любви, большой и прекрасной, и запретной. И того, что он сам своими руками расправился с ней, потому что струсил, не смог дойти до конца, не пошел против своих и чужих. Он несколько раз порывался ей что-то объяснить. В последний раз попытка оказалась самой нелепой, беспомощной, какой-то жалкой. Но он только что получил капитана, и они обмывали его звезды. Лиза в тот момент рассмеялась и ушла навсегда. Она сказала, что поступила в университет, и они больше никогда не увидятся.

– Никогда, слышишь Эль, и не смей ко мне даже приближаться.

Как мог он забыть эти слова. Ей все давалось просто и легко, ему приходилось всего добиваться самому, она никогда не сможет понять его, хотя и любила его самозабвенно, но этого ей не понять.

Звезды остались на его плечах, он стал майором и подполковником, но к ней так и не посмел приблизиться. В этих ее словах был смертных приговор для их любви. И ведь должен был кто-то все решить раз и навсегда, это оказалась она в тот миг.

Он поспешно женился на той, которая считала это большой честью для себя. Она исправно исполняла все свои обязанности, как и положено восточной женщине. Эльдар иногда исполнял свои супружеский долг, а во все остальное время прикрывался работой, службой дни и ночи. Это было правдой отчасти, его всегда можно было застать на рабочем месте, тогда еще не было Сотовых, и обмануть звонившего было трудно. Но не только служба его там удерживала, были и более веские причины, о которые не узнала до последнего дня ни одна живая душа. И если бы его не отправили назад, он и сам постарался бы о том забыть навсегда.

№№№№№№

Вот после падения с небес вся или почти вся жизнь прошла у него перед глазами, он взглянул на нее со стороны, и понял, что в ней не было чего-то очень важного и значительного, а все, что было, не стоило того.

И двадцатипятилетний парень смотрел на себя 45 летнего, и мало что оставалось, кроме сожаления о том, что могло случиться, да не случилось. Ведь оказавшись снова здесь, он должен был броситься в свой дом, взглянуть на жену и сыновей, но даже не подумал о том, и под дулом пистолета не пошел бы сейчас туда. У него было совсем другое задание. И это самое задание стало хорошим поводом для того, чтобы забыть, отмахнуться, отговориться. Да и что хорошего он мог увидеть там, где жил, а вернее только приходил ночевать, чтобы рано утром, а иногда ночью по тревоге отправиться на службу, которая, как известно и опасна и трудна. Но при всем при том она была легче и проще его личной жизни, порой казавшейся невыносимой.

Эльдар вздрогнул, когда на дорожке появились две девицы, куда-то спешившие, и одна из них прошла буквально через него, а вторая где-то рядом, и задела его своим рюкзаком. Это ясно показало, что у него совсем нет оболочки, если он ее ощущает, то только по старой памяти. Кстати, а в каком месте остается его память, если у него нет тела?

Но решать эти философские проблемы ему было вовсе некогда, о чем Рыжий ему и напомнил, не подавая голоса. Они могли общаться вот таким образом, и в телепатии есть свои прелести. Она сохраняет тишину, можно не напрягаться, не стараться перекричать друг друга.

Как интересно было прогуляться по набережной, на которую ты только с высоты небес мог взирать. А там трудно даже увидеть любимую женщину, как он мечтал о том, когда был там. Вот и теперь не смог себе в том отказать, вот и прошелся, прикоснулся ладонью к щеке какой-то грустной дамы, она вздрогнула и оглянулась, словно что-то почувствовала, а потом опять погрузилась в свою грусть.

– Если бы она еще увидела, как ты хорош, – заявил Рыжий, снова оказавшийся рядом.

И тогда Эль вспомнил свое отражение в зеркале, и то, что теперь он был в образе китайца, который играл короля Сиама и какого-то наемного убийцу. Хорошо бы хоть краешком глаза взглянуть на этого самого китайца и на фильмы, в которых он покорял женские сердца. Но они расстались с Лизой так давно, что, наверное, ни этих фильмов, ни самого китайца еще не было в их поле зрения, иначе бы она ему о том обязательно сказала.

Эльдар понял, что и он мог бы вот так же не париться в сером доме, не рвать и метать, защищая общественный порядок, а играть самозабвенно какого-то короля или киллера, и не сомневался, что у него все это получилось бы лучше. Но не в этой жизни, вернее, не в той. которая уже прошла.

– Хватит прохлаждаться, пошли к нашей девушке, ты странный какой-то – тебя кажись ни жена, ни она больше совсем не волнуют, а надо бы хотя бы для вида поддерживать имидж. Вот что значит голая страсть, нет там никакой любви, никакого чувства вообще. А отняли то, что страсть олицетворяло и куда что делось, ходишь – бродишь как неприкаянный.

Он покосился на Рыжего, и пошел за ним, понимая, что выполнить задание будет намного труднее, чем могло показаться на небесах. У него нет самого главного, того, что он делал лучше всех, а без этого трудно о чем-то говорить и мечтать, все это прах и тлен.

№№№№№№№№

И снова тот дом, и та же квартира на четвертом этаже, в мире, где время течет, ничего, в общем-то и не изменилось, как ни странно, а перемены случились там, где оно остановилось.

Как много непонятного и странного творится, однако, в этой реальности. А ведь в свое время он не мог представить себе, что жизнь будет течь, когда его не будет на свете. Ну как так, он допускал, что она была, когда его не было, но что она будет, когда его не будет, он допустить не мог. Как ясно он услышал голос Лизы, которая читала стихотворение, записывая его на диктофон, вероятно.

Он не должен был его слышать, потому что не лето, и окна были закрыты, но слышал. Вероятно, Рыжий снова решил над ним поиздеваться. Да как он вообще смеет. Хотя впрочем, он может все, потому что Эль находился не в своем, а в чужом мире. Наверное, так чувствовали себя князья, покинув мир, и понимая, что они лишились власти.

Но стихотворение, и этот голос, который сводил его с ума и тогда и теперь:

Останутся книги, когда нас не будет на свете,
Бессмертием нашим останутся книги и дети.