Королева снегов. Елизавета Ярославна

Елизавета почувствовал, что тут не обошлось без монаха, и еще раз усмехнулась.

– Но Громовержец меня и защищает, если бы ты меньше слушала своих монахов, толку было бы больше. Я люблю Перуна, так как ты своего злого и бессильного бога не можешь любить, – говорила Елизавета.

На этот раз Анна испытывала страх, она поспешно крестилась, бросая какие-то угрозы в адрес сестры. Но та уже растворилась где-то, ее больше не было видно

– Она не испугалась, она смеется, – с ужасом думала Анна, пристальное вглядываясь в серое небо, и что-то мученическое появилось на ее лице.

Это для нее и на самом деле было очень страшно. Но в глубине души она хотела, чтобы ее угрозы осуществились, хотя монах ей запрещал думать плохо и о близких, и о дальних, но это был особенный случай, она никак не могла с собой бороться, как только снова столкнулась с Елизаветой. Погоревав о ней немного, если гроза уберет ее с дороги, отец забудет и вспомнит о другой своей дочери, которая жива, – наивно думала Анна. Этого ей хотелось все больше и больше в те минуты. Хотя служба в храме уже закончилась, но Анна отправилась туда. Она осталась одна и молилась теперь

– Я стану королевой, – говорила она, и когда я вернусь домой и пройду по этим улицам, они увидят меня, и нищенка у храма, которая будет просить подаяния – это и будет моя сестра Елизавета. Она будет раскаиваться в том, что бросила меня и оставила одну. Но я пожалею и прощу ее, и даже может, во дворец позволю вернуться. И она поймет, что только туда могли завести ее боги, которым она так истово молилась

Эти мечтания ей были странно приятны. Но она заметила, что не молится, а просто стоит перед суровым ликом своего бога.

№№№№№№

Елизавета, как только шагнула в заповедный лес, так и забыла сразу о маленькой и несчастной своей сестре и о мире, укрытом за городскими стенами. Мир вокруг был так великолепен и неповторим, и не согласилась бы она стоять в храме перед свечами и молиться, молиться, когда так ярко светила луна, и дух захватывало от красоты и величия природы. И можно быть такой же свободной, как Стрибог, и повелевать ветрами, и мчаться с ними наперегонки. Она немного удивилась тому, что в густом лесу было не темнее, чем на поляне, раздавались какие-то таинственные звуки, они были похожи то на плачь ребенка, то на рев невиданного зверя. Она знала дорогу и не раз и прежде бывала там. Идти пришлось недолго, ничто не мешало ей. И показалось княжне, что кумиры излучают свет. Она остановила коня на опушке, легко соскочила и пошла туда. Каким прекрасным и таинственным был этот лес.

Он шел по лесной поляне, смотрел на происходящее. Так уж вышло, что до сих пор он ни разу не бывал тут. Тысячелетние деревья шумела над головой. Кумиры, возникавшие то там, то здесь внушали трепет. Тот, кто был слюда допущен, должен был испытывать только трепет и страх, и радость.

Волхв и сам дивился тому, что он испытывал что-то подобное. Он глухо рассмеялся, увидев, как удивлены его появлению и Вольга, и немного дальше стоявший Тор. Им казалось, что он не мог тут появиться.

– Мне воспрещается тут появляться, – говорил он, усмехаясь.

– Нет, конечно, – просто все так неожиданно.

И они озирались по сторонам, и чувствовали, что был еще кто-то, кого они не могли пока видеть. Но это был не бес, хотя и без него не обойдутся они никак

Наступил момент, когда в лесу должно было произойти чрезвычайное событие. Они замерли в ожидании.

ГЛАВА 23 ЮНАЯ ВСАДНИЦА

Елизавета приблизилась к тому месту, где ее ждали эти трое. Она хотела знать и видеть то, что там происходит. И они увидели ее в свете, странном блеске луны. Еще не прозвучало никаких слов – было мгновение тишины. Она его сразу узнала:

– Волхв, – прошептала Елизавета.

Она поняла, что ее слова удивили их еще больше и смущенно пояснила:

– Мне кажется, он был уже в моих снах. Это он, его нельзя не узнать.

– Это я и я позвал тебя нынче в лес, потому что бес мне все уши о тебе прожужжал, он только и говорит о любимой дочери князя Ярослава, и о том, что Свароге пустота и печаль после исчезновения Рогнеды.

Они говорили о свергнутых бездумно безумцами богах

– Ничего, они сильнее, чем кажутся.

Но Елизавета только с восторгом на него смотрела, и жалела о том, что не сможет его больше увидеть. Вольга немного волновался, ему всегда хотелось, чтобы Волхв выдал его тайну. Но невозможно было понять, случится это или нет. Ему придется признать, что страсти не миновали его тоже. И хотя он забыл, и это его не особенно волновало, но это было так страшно и страшно, какой он воин, какой маг, если не может сладить со своими чувствами. Но чародей не собирался выдавать его тайны.

А потом налетел сильный, но теплый ветер. И все они погружены были в странное действо. Сначала возникла музыка, она звучала, то громче, то тише, нигде кроме небес ее невозможно было услышать, хотелось оторваться от земли и лететь. И боги ожили, они перестали быть неподвижными кумирами, они были рядом с ними.

В первое мгновение Елизавета готова была лишиться чувств, но ужас сменился восторгом. И сначала она отпрянула от них в трепетном страхе, но потом приблизилась снова. Она оказалась в их окружении. Такое же прежде испытывала и Рогнеда, потому эти чувства показались ей такими знакомыми. Они говорили, о чем-то спрашивали, улыбались, видели, как она растеряна и испугана. Тогда она и прильнула к Волхву. Мир закружился в странном танце, которому не было и не могло быть названия. Она рядом с ним не только больше ничего не боялась, но и ощутила собственную силу. Перед ней появлялся то один, то второй лик то следующий. Она смотрела на них и их знавала: Перун, Световид, Даждьбог, Радегаст, Велес, конечно, она не могла их спутать, она была с ними и они были с ней в те минуты

№№№№

Завершилось все так же мгновенно, как и началось. Они отступили и вернулись на свои прежние места, княжна осталась одна. Она могла шагнуть к воину или волхву, но все еще оставалась в том невидимом кругу, словно зачарованная. И вдруг она поняла, что это чародейство Волхва, ему как то удалось оживить их для нее одной. Видения эти исчезли так же неожиданно, как и появились. Она теперь молча взирала на людей и на мир, снова застывший и неподвижный. Но ведь это было, было, и может повториться снова. Чародей понимал, что они ждут от него еще чего-то необычного. И он решил быть с ними откровенным.

– Я не любил женщин, да и они не особенно были ко мне привязаны, – признался он. Но ты – особенный случай, Елизавета. Медея и Рогнеда завидуют тебе, а когда твой путь завершится, от них мало что останется. Если бы ты могла знать, какой жестокой и обольстительной была Медея. Рогнеда всеми силами пыталась исправить то, что та натворила, но это у нее не особенно получилось. Князь Ярослав уже помог и еще поможет тебе все изменить в этом мире. У тебя будет и любовь короля, и власть, ты сама станешь королевой. И самого Волхва было трудно узнать в те мгновения. Но Елизавета перед ним стояла гордо и прямо.

– Скоро появится суровый викинг, самый лучших из всех, кто был в этом мире, ты его сразу узнаешь, его нельзя с кем-то иным спутать.

Чародей неожиданно оборвал свою речь, и все взглянули на Вольгу почем-то, а он постарался укрыться в тени. Елизавета стала с ними прощаться. Они просили ее оставаться, но ей и на самом деле надо было возвращаться назад. Волхву показалось, что она была слишком дерзка, но он ничего не сказал. Девчонка, несмотря на его чары, была непреклонна. Он покинул лес, как только чары ее исчезли, и растворился белый плащ. Тор переглянулся с Вольгой. Минуту назад все было так интересно и неповторимо, но что же случилось теперь? Сделалось обыденным.

– Она настоящая королева, – повторил он слова волхва, немного его передразнивая. Но оба были потрясены и не скрывали этого. Им осталось только шутить, а что еще могли они поделать с ней и с собой?

ГЛАВА 24 КНЯЖНА

Елизавета возвращалась в свои покои потрясенная. Но только здесь, во дворце дала она волю своим чувствам. Кому еще из тех, кто окружал ее, удавалось увидеть самого Волхва. Она знала, что это особенный знак в ее жизни. У нее была особенная жизнь, и Елизавета верила в то, что она ее заслужила. Таинственные имена Рогнеды и Медеи пленяли ее сознание. Она знала, что это связанно и с ней самой как-то. И она была уверенна в том, что мир прекрасен и неповторим, и он будет таким, каким она его сама сотворит.

В тот вечер она повзрослела и перенеслась в иную стихию. Она знала и о том, что кроме власти в мире есть любовь, и она играет очень важную роль. На нее смотрела и легендарная бабка, и неведомая Медея. Она знала, что еще вспомнит и ту давнюю историю. Должна быть какая-то сказка или песня, которая напомнит обо всем, что тогда случилось. Но она позаботиться о том, чтобы и о ней появилась прекрасная сказка, которую будут рассказывать ее внучкам.

Елизавета была уверена, что ее никто не видел, но как только она вошла в комнату, к ней шагнул отец. Он сидел в мягком высоком кресле и ждал ее

– Отец, – удивленно спросила княжна, словно она могла обознаться, и на самом деле это был совсем не он. Это удивило ее не меньше, чем появление Волхва в заповедном лесу.

– И где же ты была в такой час? – удивлению князя не было предела

– Я была там, – просто сказала она.

– Ты одна отправилась в лес? – еще больше удивился он и странно побледнел, – она поняла, как он гневается. Странно ей его было видеть таким.

– Еще не было темно, я хотела взглянуть на Тора и на идолов. Но все затянулось, потому что там был он

– Кто? – услышала она голос отца, он явно тревожился и не мог ума приложить, кто там был еще.

– Волхв, он был там, и я сразу узнала его, – призналась она

– В заповедном лесу появился Волхв? – он не мог поверить ей, хотя прежде никогда не сомневался в том, что она говорила правду.

Князю хотелось, чтобы это кто-то из богатырей или чародеев принял его облик, но не сам же древний маг появился.

– Это был он, отец, он сказал, что пришел из-за меня, и меня ждет какое-то невероятное будущее. Со мной ничего не могло случиться, ты напрасно волновался, отец, – говорила княжна спокойно.

– Я устал и хочу спать, мы поговорим обо всем утром, – отвечал князь, он был явно озадачен и растерян.

Елизавете совсем не хотелось расстраивать отца, но она была уверенна, что сможет добраться до своей комнаты и никому на глаза не попадется.

№№№№№№

Это маленькая Анна ворвалась в гридню и сообщила князю о том, что Елизаветы не было в ее покоях. Она знала, что он будет волноваться, но и не могла предположить, что так. Она притаилась в ее покоях и стала ждать, видя, что отец не уходит, ей было интересно услышать, как та станет оправдываться. Но она заснула и сначала ничего не могла разобрать. Она узнала, что Елизавета была в заповедном лесу, но даже за это ей не попало, он только тихо корил ее. И Анна стала тихо молиться о заблудшей душе своей сестры, которая не ведает, что творит, но почему молчит отец, вот что самое удивительное из всего. Она завидовала своей сестре все сильнее, и от этого душа ее рвалась на клочки. Но скоро ей пришлось забыть и о радости и о дерзости Елизаветы. Она услышала, как ее сестра спокойно говорила о чародее, имени которого не решилась бы произнести, и о собственной своей судьбе. Она сказала, что превзойдет какую-то Рогнеду и еще Медею – даже имя это Анна запомнила с трудом. Она не знала, кто они такие, но понимала, что это нечто удивительное. А отец вместо того, чтобы посмеяться и обвинить ее во лжи, с восторгом на нее смотрел и верил каждому ее слову. Анна готова была разрыдаться, но боялась, что они обнаружат ее и вместе накажут. Он ушел. Она выскользнула в тот момент, когда Елизавета ушла в соседнюю комнату переодеваться, затаилась, пока не стихли его шаги, и не хлопнула дверь в покои. И она укрылась в своей комнате. А потом начала громко рыдать, словно непоправимая беда случилась с ней. Она оставалась только тенью почти невидимой и неинтересной, только призраком, всем остальным в этом мире была Елизавета. Она никогда не совершит таких грехов, ни к одному чародею не приблизится, и бог возьмет ее на небеса, а там она будет помирать от скуки и сожалеть о том, чего так и не смогла совершить в жизни своей