Анна – королева франков. Дочери Руси

– Он будет стоять всегда, – подумал Ярослав, – только какой ценой заплачено за эту вечность.

ГЛАВА 24 СНОВА С МАТЕРЬЮ

Анне показалось, что она мало любила свою матушку. Она решила в этот вечер ее навестить, потому что другого такого вечера, скорее всего и не будет. Княгиня оставалась одна, она знала, что и дочь и муж отправились в храм.

– Ты быстро вернулась, тебе там не понравилось? – спросила она у Анны

– Он хранит какую-то тайну, но я так и не смогла узнать, что же с ним связанно

– Я долго молчала, – говорила княгиня, – но пора рассказать о ней. Мне кое-что известно, хотя наверняка не все, ведь я тогда была чужестранкой, а она наложницей твоей отца. Но я не питала к ней зла, потому что она была до меня, и потом ее в нашей жизни не стало.

Анна слушала внимательно, но не понимала, для чего теперь мать ей все рассказывает, если это дела давно забытых дней. Наверное, она считала, что в чужом мире Анна может столкнуться с чем-то похожим. У старого короля наверняка были да и есть любовницы, конечно, если он вообще любит женщин, потому что слухи ходили самые разные, один страшнее другого. Она хотела показать, что с наложницами можно бороться, их легко и просто победить, если уж на то пошло. Пусть, когда ей будет трудно. Анна вспомнит этот ее рассказ.

Она могла только догадываться, что с этой Софией была какая-то давняя и темная история, но не подозревала, что матери она была известна. И все-таки мужества княгине Ирине не занимать, и как она может быть такой спокойной, казаться бесстрастной?

Сколько же всего свалилось на Анну в последние дни, когда до отъезда совсем не оставалось времени, будет о чем подумать в дальней дороге. Но как же много всего нового интересного оказалось, еще вчера она думала, что с миром этим ее ничего больше не связывает. Но сколько всего останется у нее в памяти и в душе. Нет, времена были замечательными, хотя и кровавыми, с их распрями, союзами, крылатыми драконами и хитрыми бесами, когда Ний врывался в их мир, оставив подземное царство, когда заключались какие-то невероятные союзы, и дочери князей и королей должны были отправляться в угоду отцам на край света.

Но говорят, что все течет и изменяется, рушатся горы, поднимаются новые, и надо что-то делать, чтобы спасти этот мир. Она не узнает лучших времен, даже если ей будет отпущена еще одна, а то и не одна жизнь, она ничего больше не узнает.

– Мне страшно за тебя, дитя мое, – говорила княгиня, эти слова Анна расслышала хорошо, – вот я и решила спрятать тогда, чтобы потом вернуть домой целую и невредимую, но, наверное, от судьбы не уйдешь, это правильно.

Говорят, король стар и безобразен, что он может тебе дать? Ты останешься ни с чем, а ведь любовь = это очень важно для любого человека, если бы отец смог остаться с этой Софией, то она была бы счастлива, хотя может быть, собор и называли бы по-другому, но ей от этого какая разница, она бы просто была счастлива.

Княгиня чувствовала, что она снова говорит совсем не то, что требуется. Но она говорила то, что думала, и считала, что имеет на это право. Но язык русичей все еще казался ей чужим, особенно в такие трудные минуты, когда надо было сказать о самом главном.

№№№№№№

Мефи прислушивался к речам, которые звучали, следил за тем, что было сказано, пытался понять, что же она хотела сказать. Но ему хотелось как можно скорее отправиться в путешествие, и забыть о дворце, и всем этом странном мире, который ему порядком надоел.

Ему не нравилось то, что княгиня слишком много говорила, а княжна узнала больше, чем надо в это время. Но этого уже не изменить, пусть с этим и живет теперь.

Опасения и тревоги матери были напрасны, ничего страшного с ней не случится, да он и сам не допустит этого никогда. А вот каждый из прожитых в Киеве дней Анна воспринимала, как последний. Но рано или поздно все заканчивается.

Посол франков сообщил своему королю о том, что они готовы двинуться в путь, хотя недавнее появление княжны привело его в полное смятение, и он думал о том, она ли это или кто-то совсем другой. Но королева в ближайшие дни должна покинуть Киев и двинуться к своему королю. Еще больше, чем сам король, этим сообщением остались довольны придворные, они потеряли надежду на то, что она может тут появиться когда-то. Но они ждали придворные, и устали влачить нищенское существование. Все в этом мире должно было перемениться в один миг.

Оставив стены княжьего дворца,

Не ведая, что с нею там случится,

Исполнив волю мудрого отца,

Княгиня Анна к франкам нынче мчится.

– Ты станешь королевой, боже мой,

Какая боль, какая в этом сила.

Но никогда ей не прийти домой,

Лишь снится белоснежная София.

Там камни серы, тих и стар король,

Он с женщинами ей не изменяет.

Что остается? Пустота и боль,

И на пиру вассал ее смущает.

Но гордой деве хочется царить,

Холодных стен ей белоснежность снится.

– Ну что же Анна, здесь придется жить.

Ты получила короля, не принца.

И облаком над серою землей

Душа летит к Днепру, но рядом Сена,

Он, кажется, смеется над тобой,

Жестокий мир, и первая измена,

Останется замеченной едва ль,

Король в ту ночь, как говорят, скончался.

И только ветер в губы целовал,

И счастья нет, так помогло несчастье.

Чужая боль не тронула души,

Под камнем свода больше нет покоя.

Ты будущего сына защити,

И Франция останется с тобою.

Но это все потом, молчит отец,

Судьба готовит снова испытанье,

И франки понимают, наконец,

Что надо им служить княгине Анне.