Хранитель света. Код Фауста. Мифомистика 21-го века

Как удивительно в последних вариантах отличалась от прежней Маргарита. Берегиня, хранившая Фауста становилась все великолепнее, и она не могла не узнать себя в этом дивном создании.

Марго могла теперь гордиться тем, что они прошли этот путь вместе, она до конца оставалась рядом с Фаустом. Хотя кто может знать, чего это ей стоило. Она смела надеяться, да что там, она точно знала, как и что было в те печальные дни, как все рождалось и писалось.

Он увековечил ее навсегда, подарил Бессмертие, как и Рубенс своей Изабелле, а потом и Елене, конечно, если творение увидит свет. Такой дерзкой и отчаянной она и останется в вечности. Разве ради этого не стоило все оставить и пройти этот путь от начала до конца.

Фауст всегда верил в то, что добра и зла в мире этом будет поровну. И когда он дожил до нее, а они вместе дотянулись до любви – тогда и навалилась, как дикий зверь, неизлечимая и страшная болезнь, о которой, вот еще ирония судьбы, он знал все, как блестящий медик, ученый, профессор.

Как страшны были эти знания, и насколько проще и легче было бы пребывать в неведении и надеяться на чудо, на мгновенное исцеление. Но диагнозы он, в отличие от коллег своих, ставил безошибочно. Да и она не представляла себе, как страшно было заглянуть в глаза этой безобразной старухи, или прекрасной дамы. Но от этого она становится еще безжалостнее и страшнее. И кто сказал, что красота спасет мир – она может только разрушить и окончательно погубить его. Ее Фауст знал о том лучше всех остальных.

№№№№№№

Марго взглянула на себя в то самое старинное зеркало, и ужаснулась. Какой же старой и безобразной она стала за эти годы, как ей хотелось хотя бы на несколько часов ощутить себя той Маргаритой. Ведь молодой и неотразимый, он там ее не узнает, и просто пройдет мимо этой жалкой старухи. Этого никак нельзя пережить. У нее не хватало сил и дыхания для того, чтобы смириться с неизбежным.

Какой жуткой казалась тогда реальность. Его достал не Феликс, палач и чудовище, а те, кто дергали за ниточки самого палача, и довольно быстро загнал его в гроб. Сам Дьявол играл их судьбами. Спокойнее или тревожнее стало на душе у него после такой догадки.

Какое-то время ему удавалось скрывать от Марго диагноз. Но длилось это не очень долго. Фауст чувствовал себя в те дни страшным обманщиком. И знал, что должен признаться во всем. У него не было другого выхода. Но пусть это случится не сегодня. Так каждое утро он откладывал признание.

Но однажды не выдержал и обо всем подробно поведал ей. Он не хотел больше возвращаться к этому. Это казалось невыносимым. Потому говорил сразу все, и смотрел в провал старинного зеркала, словно там хотел укрыться от нее и от мира. В ее глаза до самого вечера тогда взглянуть он не отважился. А она боялась, что он заметит отчаяние и ужас, и содрогалась каждый раз, когда слышала его голос. Но надо было собраться и жить дальше. Только как жить после такого известия. Пол качался под ногами, она была уверена, что началось землетрясения, потолок наплывал снова, и снова пол уходил у нее из-под ног. Но когда она решилась на него взглянуть, то улыбнулась.

№№№№№№№

Сначала ему показалось, что она по-прежнему ничего не знала, просто не услышала его тогда. Потом он подумал, что она не поверила его словам, а позднее понял, что самообладанию ее может позавидовать любой. Только по слегка дрожащей руке, когда она гладила его волосы, он ощутил, что она чувствует в эти минуты.

Сколько лет прошло с того дня, они пережили войну и разруху послевоенного лихолетья.

Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что она пережила в те часы и дни, когда узнала, что дни Фауста сочтены.

Даже теперь, как только начинала думать о самом страшном ударе в жизни, она вспоминала строки Марты, написанные уже после его ухода, но они так ярко освещают те дни и те ночи, когда он был еще жив, но уже прощался с ней и с этим миром.

Марго забыла многое, но их помнила всегда, хотя не забывала и о том, что Фауст не любил поэтов. Но она смогла выразить в слове все, о чем они думали, что они чувствовали и переживали.

Глава 5 Последние дни и ночи

Пока Фауст рассказывал и объяснял все, Марго не произнесла ни звука.. Она никому ничего не говорила и потом, этот обет молчания длился до последней минуты. И все-таки те, кто бывали у них, как-то догадывались о том, что происходит. Он очень переменился, хотя шутил так же легко и непринужденно, это только и осталось в его беспредельной власти.

Марта сама обо всем догадалась, когда заглянула к ним.

Она знала, что такое – смертельный диагноз, ей его ставили в юности, когда легкие оказались больными. Но потом все прошло вроде, хотя возможно, это наказанием, а не спасением для нее оказалось. И чудо перестало быть чудом, а стало только вечной мукой.

А Марго ничего, держалась. Но как можно смотреть на то, как умирает единственный и любимый человек, в котором заключена вся твоя жизнь. Он не знал этого, не пережил, она пережила.

Она тайком заглядывала во все магические книги, которые он читал, работая над комедией. Тогда он и понял, какова будет ее роль в его главном творении.

Берегиня, в этой жизни, на славянской земле она стала для него Берегиней, тем берегом, к которому он причалил вдруг, и оберегом и для него и для всего, что писалось, что творилось. И только на русской земле они могли понять и принять эту новую ее роль, и им надо было идти сюда, чтобы дотянуться, чтобы ведьма дя начала превратилась в Берегиню.

№№№№№№

Марта заметила на столе одну из таких книг, тех самых, которые не горят. Она удивленно подняла брови. Она обращалась только к богу и не переносила другого вмешательства. Но на этот раз она чувствовала, что Марго сильнее, и она больше сможет с тем, другим, которого не стоило даже называть по имени. И было имя ему Велес, за него жрецы шли на смертную казнь, не сдавались никогда

Но сама она не смогла бы решиться на такое. Потому он никогда не смог бы ее полюбить. Что за ирония судьбы, внуку священника не нужна была монахиня, ему нужна была язычница, настоящая Берегиня.

Она никогда не станет язычницей, останется отверженной для Фауста. И это Марта прочла в его глазах. А ведь еще недавно думала, что все возможно.

Марта оглянулась и поспешно перекрестилась.

№№№№№№

В тот день Марго столкнулась с бывшим мужем. Он был непроницаем, больше волновался бы при внезапной встрече сосед по площадке, но не этот человек, отец ее сыновей. Но ради себя самого, он должен был сказать что-то. Но нет. Едва заметный кивок в ее сторону и только.

– Ты можешь вернуться в любое время, – услышала она его голос рядом, и не поняла даже, на самом ли деле он произносил эти слова или ей только показалось. Но что значит вернуться, о чем он вообще говорит? Она едва сдерживалась, чтобы не нагрубить, и все-таки смогла.

– Нет, дорогой, прости меня, но я не вернусь в любом случае.

Она и сама не ожидала, что скажет это, улыбнулась немного растерянно, словно речь шла о чем-то незначительном, и никакой роли в ее жизни не игравшем, и быстро пошла прочь.

Марго не сказала Фаусту об этой встрече. Но, вернувшись домой, она достала машинку и рукописи. Она понимала – что в ее жизни это самое главное. Она готовила новый вариант комедии, вспомнив, как он уничтожал все, что ему не нравилось, что казалось, не так совершенно, как задумывалось. И потом собирала и тихо прятала подальше изорванные тетради.

Фуст ведал, что делает Марго в те часы, когда он спит или притворяется спящим.

– Пусть потешится, если это так важно для нее, – благосклонно позволял он ей возиться со всем этим, – но будет жаль, если ее труды и жертвы окажутся напрасными, станут только пустой забавой.

Вечером он перечитывал одну из глав комедии, когда собрались несколько близких (кого в это время можно назвать близкими) людей.

Втайне он тешил себя надеждой, что когда-нибудь, те, кто еще выживут во всем этом, они вспомнят и об этом вечере. А когда спросят о нем, то расскажут, то, что еще смогут вспомнить, даже если безбожно все перепутают, соврут, это не так страшно, как молчание и забвение. А он вернется к ним, если вспомнят, только в этом случае он сможет вернуться, и тогда не позволит им лгать и фантазировать.

От этих мыслей стало приятнее и теплее на душе. В прошлых жизнях его совсем не заботило, что будет, когда ему придется уходить, только здесь и сейчас это было очень важно

Глава 6 Есть только миг

Марго еще оставалась где-то за стеной с гостями, когда он ушел в другую комнату и поставил себе укол. Боль становилась невыносимой, и он вовсе не хотел, чтобы они видели его таким. Это не для посторонних глаз.

Он посидел неподвижно, и с великой радостью ощутил, что боль стала отступать, растворяться во тьме, помедлила еще немного и улетела в распахнутое окно. Он мог перевести дыхание и вернуться к ним на пару часов. Нехорошо там ее одну оставлять.

И в эту минуту ему снова хотелось пожить еще немного, даже в этом страшном мире, ведь, в сущности, он был молод, с ним рядом оставалась любимая женщина.

Ему не исполнилось еще и 50 лет, какая досада. И вероятно уже не исполнится никогда. Ну, по крайней мере, в этой жизни точно.

Гости в комнате что-то обсуждали, шутили, но голоса их тонули во мраке. Боль почти улетучилась, но он помнил о ней, потому и не мог отрешиться совсем, и отключился от реальности. Она ушла, но она вернется, обязательно вернется в назначенный час, он только заглушил, но не убил ее, он не сможет с ней расправиться.

Фауст заметил, как о чем-то его спрашивали, но не мог понять смысла произнесенных слов. Что это? И только Марго подошла и встала рядом.

Как часто его стало подводить изъеденное болезнью тело. О нем он знал больше, чем все здесь собравшиеся, но знания только умножили печали.

Черт в знаменитом романе у гения больше всего хотел воплотиться и ощутить все, что мы называем жизнью – чувства, радость, страдания. Воплотиться желал, хоть в старую толстую купчиху. Фауст с радостью бы поменялся с ним местами, чтобы ничего не чувствовать.

Поменяться местами с чертом, с демоном, да с кем угодно. Ему показалось, что все они приблизились к нему и предлагали наперебой свои тела. И только Демон смерти – могучий Арес стоял в стороне и ни о чем не говорил, уверенный, что с ним меняться он не захочет.

Да тягостна и страшна его роль в этом мире, как и в любом ином. Никому никогда не захочется оказаться на его месте, стать Ангелом смерти, нести ее, дарить тем, кто отмечен на этот час в Книге Судеб. Но виноват будет только он один, ведь во все времена убивали Вестника и забывали об истинных виновниках.