Время нелюбви. Книга 2

– Честно говоря, я и забыла про свой день рождения. Обещаю подумать. А сейчас извини, тороплюсь в одно местечко насчет работы. – Упреждая вопрос подруги, быстро добавила: – Куда, пока не скажу, чтоб не сглазить! В конце недели я тебе обязательно позвоню!

Лена медленно шла по институтским коридорам. Со времени, когда они здесь учились, изменилось немногое. Те же стены, запахи, свет, те же преподаватели. Жаль, что профессора Корсунова не оказалось на месте. Она так надеялась, что он найдет для нее какую-нибудь подработку!

– Лена, Мальцева, ты?! – окликнул ее проходящий мимо высокий парень.

– И тебя потянуло в альма-матер! Ну, покажись-покажись, давно тебя не видел! – тряс ее за руку здоровый парень.

– Коля, Трофимов! – вглядевшись в лицо, вспомнила Лена. – Тебя и не узнать! Ну, как твои дела, чем занимаешься? – не без тайной мысли (а вдруг найдется работа) спрашивала Лена.

– А, перебиваюсь всякой ерундой, коммерцией занимаюсь. Ты-то как, красавица?

Лена настороженно взглянула на него: «Тоже мне, нашел красавицу, шутит что ли?».

Но Колино лицо просто лучилось искренней радостью. Лена немного успокоилась: она и сама видела людей по-своему, по-особому. Ухоженность, модный прикид и прочие внешние атрибуты не имели для нее большого значения.

– Да так, перебиваюсь от заказа до заказа, – сказала она неопределенно.

– Все равно молодец, главное, по специальности работаешь! А я… Скурвился… Семью надо кормить. Впрочем, я на жизнь не жалуюсь. За год полсвета объехал, в Париже побывал, в Америке. С нашими ребятами там повстречался: с Серегой Талызиным, Костиком, Яной… Помнишь их?

– Конечно, – искренне заинтересовалась Лена. – Ну, как там они?

– По-разному. Но никто из них не стал знаменитостью, никто не разбогател.

– А Стас? Ты его видел?

– Как, разве ты не знаешь? Его уже больше года нет в живых. Передоз.

– Он принимал наркотики?!..

– Ну да… Сначала пил здорово, потом на наркоту перешел. Он ведь уехал на запад одним из первых. Был уверен, что его картины там ждут не дождутся. А там нашего брата – полным-полно, все ниши заняты. Чтобы занять место под солнцем, надо драться. А куда Стасику с его нервной системой? Помыкался он, помыкался, да принялся за горькую.

– А Яна?

– Что Янка? Как верная собака, была при нем до последнего вздоха. Да что толку от этого? Как ярмо на груди у Стаса: и тяжело, и надоела, и выбросить жалко. Не такая подруга нужна была Стасику, но чего теперь говорить…

– Чем же теперь она живет? – забеспокоилась Лена.

– Не боись, такие, как она, нигде не пропадут. На свете столько необласканных мужиков, особенно среди нашего брата! Она сейчас с Костиком живет.

– Так он моложе ее лет на десять.

– Подумаешь, кого сейчас этим удивишь. Костик – натура ранимая, трепетная. Ему трудно в чужой стране, без поддержки… А Янка поет ему с утра до ночи дифирамбы, тем и живет. Ну ладно, мне пора бежать.

– А ты зачем сюда приходил?

– Заказ привозил для нашего Корсунова.

– Ты торгуешь художественными принадлежностями?

– Куда там! Это я по старой памяти, так сказать, в знак благодарности любимому учителю, а в основном… Торгуем модными шмотками, так что, если что понадобится – звони. Вот тебе моя визитка. – Поцеловав ей руку, торопливо зашагал по коридору.

«Я же тебя предупреждал: больше, чем на десять процентов, не снижай! Вот козлина! Разницу вычту из твоей прибыли, так и знай», – слышался в отдалении голос бывшего сокурсника, талантливого многообещающего художника.

Лена тяжело вздохнула, взглянула на часы: «Учительница продленки просила сегодня забрать детей пораньше, как я могла забыть!».

В школу Елена прибежала вовремя. Но ее там ждал сюрприз – у Поленьки вывих в локтевом суставе.

– Хожу за ними, как наседка за цыплятами, – разводила руками учительница продленки, – как они умудряются носы разбивать, падать? – Лена не стала уточнять, что сделать это очень просто. Валентина Григорьевна, молодая полная девушка, большую часть времени сидела на стуле с очередным любовным романом в руках. Хорошо, что ребятки в группе спокойные. Драчунов и озорников нет, так что волноваться, кричать на детей не приходилось. И на том спасибо.

В травмпункте была довольно длинная очередь. Зато врач, молодой веселый человек, в одну минуту справился с проблемой. Легонько дернул ручку – «эть»! И все в порядке. Полина даже не успела испугаться.

Домой пришлось возвращаться пешком: в троллейбус не протолкнешься, такси исчезли как вид, а частники заламывали бешеные деньги! Идти было тяжело – под ногами грязное месиво, с неба дождь со снегом. А тут еще здоровая сумка с овощами – кто знал, что придется тащиться в травмпункт.

– Мам, а у меня в одной ноге вода хлюпает, – сообщила дочка.

«Господи, как я могла забыть! Вчера еще заметила, подошвы на сапожках держатся на честном слове. Хорошо, что Поленька такая, без комплексов и претензий. Что наденешь на нее, то и носит. Получим деньги, и сразу в магазин».

Лена обернулась в поисках обувной мастерской.

– Может, сейчас нам что-нибудь сделают?.. А через два дня у дедушки пенсия. Первым делом купим тебе новые ботиночки. Сейчас ведь и в школе смотрят, кто во что одет.

Полина промолчала. Лене до боли в сердце стало жалко дочку.

– Вон обувной магазин, давай присмотрим тебе ботинки. А может, лучше сапожки?

Елена приостановилась у ярко освещенной витрины и вдруг увидела в ней свое отражение.

Большая меховая шапка, когда-то так ее украшавшая, облезла до безобразия. Слипшиеся от дождя шерстинки торчали иглами, как у дикобраза. Под глазами темные круги – то ли эта чернота от усталости, то ли размылась дешевая тушь. Уголки обметанных простудой губ опущены вниз. Вон и соответствующая складочка на коже. Она так и называется – «складка скорби». Юные красавицы на рекламе демонстрируют, как легко от нее избавиться с помощью новейших препаратов. Полина, равнодушно поглядывая на доступный ей кусочек витрины, терпеливо ждала. Елена легонько пожала теплые пальчики дочки.

«Только бы не расплакаться здесь, не испугать Поленьку», – кусала губы Елена. Но слезы уже застилали глаза. Через их пелену окружающий мир приобретал бесцветное расплывчатое очертание. Елене показалась, что они с дочкой идут по обочине жизни и их будущее так же безрадостно и беспросветно, как этот длинный день. Мелькнул глазок светофора. Елена машинально пошла через дорогу. Очнулась, услышав резкий звук тормозов.

– Черт, страшная! Куда тебя несет на красный свет, да еще с ребенком! – закричал на нее водитель машины.

Елена усмехнулась. Наверное, в ее лице было что-то такое, что здоровый мужик осекся. Не договорив, покачал головой, уселся в кабину и резко отъехал.

«Черт, страшная», – почти весело вспомнила Лена. Вот так дожила. Перед глазами снова встал образ обочины грязной дороги. Образ жизни брошенных на произвол судьбы людей.

«Ну нет!» – Елена вытерла платком слезы. – «Я никому не позволю разрушить свою жизнь. Пойду на любую работу.» – Тут же сама себе возразила: «Ни торговать, ни обманывать, ни втюхивать „чудесные препараты“ доверчивым гражданам ты не будешь. Разве что в уборщицы? Да хоть и в уборщицы. Любой честный труд, лишь бы взяли!»

– Мам, я замерзла! Давай зайдем в церковь, погреемся, – дернула за руку Полина.

Лена оглянулась. Они проходили мимо незнакомого храма, из открытой двери и окон лился мягкий свет.

В небольшом помещении церкви было многолюдно и тепло.

– Дочка, поставь свечку к празднику, – услышала она шепот за спиной.

– А где это?