Эксперимент

Меня вывели как арестантку и повели по коридору, будто под конвоем. Поднялись по лестнице на четвёртый этаж. Считаю двери. Коридор очень длинный. Важно не сбиться. Приоткрыли задвижку на окошке посреди двери. И я чуть не обмерла. Я увидела Лёшу, всего избитого, в крови. Он показался мне таким бедным и несчастным, что я еле на ногах устояла. Так мне стало плохо. Но меня подхватили под руки и повели к отцу. Он быстро вывел меня на свежий воздух. Похвалил за мужество.

Бледный, но хорошо очерченный круг почти белого солнца взирал на нас, как одноглазый бандит, из-за завесы бледных облаков и невзрачных туч.

27.

Показалось

– Ой, – вздрогнул Лёха.

– Что случилось? – пробормотал задремавший Изу.

– Мне лицо знакомое почудилось, – объяснил Лёша.

– Какое? – спросил Изу Мруду.

– Девочка одна знакомая. Показалось, что она в окно заглянула.

– Ого, Лёшка, тебе девочки снятся?

– Вроде я не спал.

– Расскажи, кто такая?

– Нет, здесь не буду. Для неё опасно. Вдруг услышат, – шёпотом продолжил Лёша. – Знаешь, давай спортом заниматься. А то уже мерещиться что-то начинает.

– Какой мне спорт, хромому инвалиду? – грустно ухмыльнулся Изу.

– У тебя есть мышцы. Значит, их можно качать. Понятно, что ногу длиннее не сделаешь, Но можно сделать её сильной. Давай попробуем. Я думаю, что даже тело прямее можно сделать, если закачать определённые мышцы, – оптимистично рассуждал Алексей.

– Перестань, Лёшка, издеваться.

– Я не издеваюсь и не шучу. Ты хотя бы попробуй. Всё равно здесь делать нечего. Мы так с ума сойдём от безделья.

Целый час Лёша уговаривал Изу заниматься спортом. Показывал разные упражнения. Объяснял, какие мышцы в каком упражнении задействованы. Всё бесполезно. Лишь один довод подействовал:

– Как ты сестру будешь воспитывать, если сам такой слабый? Хочешь быть ей обузой?

– Ладно, давай показывай,– нехотя согласился Изу. – Но с одним условием. Ты начнёшь учить иностранные языки.

– Как? Я бы с удовольствием, но здесь это невозможно.

– Возможно. Я знаю английский и хинди.

– Откуда? – удивился Алёша.

– У меня мама работала за границей. Она свободно говорит по-английски. А когда она в Индии работала, в организации «Врачи без границ» она выучила хинди. Она меня всё время учила.

– Здорово! Изу, да ты просто клад! Я не жалею, что мы в тюрьму попали! Такой шанс! Выучить язык! Я всю жизнь мечтал об этом!

– Ну ты, оптимистичный эгоист! Только о себе думаешь! Представляешь, как там Светка одна! А о тебе ребята, думаешь, не волнуются?

– Я уверен, что волнуются. Вот как раз ради них мы и должны позаботиться о себе. Не деградировать, не слабеть, не сходить с ума. А заниматься, работать над собой. Над своей физической формой. И позаботиться о своём интеллектуальном развитии. Кому нужны ослабленные безумцы? Хотя военные будут только рады нашей деградации. Они ведь этого добивались, когда школы закрыли. Ты же не хочешь доставить им такое удовольствие? Увидеть нас сломленными? Тупыми и слабыми?

– Всё, хватит болтать, давай заниматься, – сказал вдохновлённый Изу.

– Мы должны совершить подвиг. Ты – подкачаться, а я – выучить языки в предельно короткие сроки. Благо времени у нас полно. Военные про нас забыли, похоже.

Теперь Алексей и Изу занимались без перерывов каждый день. То спортивными упражнениями, то языками. Не давали друг другу расслабиться, заставляли работать. А порой совмещали оба занятия. Качали пресс и повторяли английскую грамматику, приседали и зубрили слова на хинди. Когда силы заканчивались, оба падали. Но продолжали выкладывать друг другу всё, что знали об этом мире.

Изу рассказывал Лёше об Индии. Мать с удовольствием вспоминала то время и потчевала маленького Изу этими рассказами вместо сказок перед сном. Кроме этого, Изу и сам изучал географию по атласам и картам, брошюрам и книгам, уцелевшим после многочисленных пожаров. Он собирал книги по разрушенным домам. И читал всё, что попадалось.

Лёша рассказывал о языках программирования. Об устройстве компьютера. Об электронике – вакуумной, квантовой. О физике – законах механики, термодинамики, оптики.

Всё, что читал когда-то Лёшин отец, сын изучил очень внимательно, считая своим долгом сделать это в память об отце.

Теперь все их знания приобретали форму, структуру, так как мальчики старались объяснить всё как можно понятней и интересней. Пытались вспомнить всё, что знали на выбранную для беседы тему. Собрать вместе, проанализировать, упорядочить знания, ответить на вопросы. Даже непонятно, кому полезней были эти беседы – рассказчику или слушателю.

Оба были любопытны и дотошны и заваливали друг друга вопросами. Соревновались в знаниях и специально пытались выявить слабые места собеседника.

Знания у мальчиков были из разных областей. И поэтому у них была возможность не только обогатить друг друга информацией, но и постичь образ мыслей друг друга. Они кардинально по-разному мыслили. Лёша – технарь, Изу – гуманитарий. То, что легко давалось одному, с трудом постигал другой. Но изучение именно того, что плохо даётся, изучение чего-то принципиально нового развивает мозг наилучшим образом.

И Изу, и Лёша уже поняли ценность знаний. То, что достаётся с большим трудом, то, что отбирают, начинаешь ценить вдвойне. Когда они учились в школе, знания были доступны, более того, их заставляли учиться, мальчики не относились к обучению так серьёзно. Не ловили каждое слово учителя, как нечто ценное, как делали это сейчас. Только когда они потеряли школу и возможность в ней учиться, когда увидели, какими примитивными, пустыми, глупыми растут дети, не обучавшиеся в школе, они оценили школу, учителей. Они поняли ценность знаний. Тем более это стало актуально сейчас, когда они воочию увидели людей, которые специально делают всё, чтобы дети были тупыми и неграмотными. Возникло чувство протеста. И мальчишки занимались, не жалея себя.

Только солнце подсматривало за ними сквозь маленькое окошко, всё время меняя цвет глаз, словно чтобы не быть узнанным. Наивное солнце! Каким бы оно ни было, красным или оранжевым на закате, ослепительно жёлтым или белым в полдень, нежно-розовым утром, даже когда пряталось за тучи, облака или за угол дома, мальчики всматривались в каждое тончайшее изменение тональности цвета и в игру света на стене. Свет солнца – единственное, что связывало их с внешним миром. Ведь там, на Нижнем берегу, тоже смотрели на солнце. А ещё слушали сказки.

28.

Пятая сказка

Началась война. Баба Маша работала в школе и жила там же в маленькой комнатке. Немцы наступали. Фронт был совсем рядом. Во время бомбёжки Мария уводила детей в подвал. Маленькую Симу укладывала на солому в углу. А сама со старшими детьми садилась в противоположный угол на лавку. Однажды во время очередной бомбёжки баба Маша не могла спокойно сидеть на лаке. Какое-то странное ощущение заставило её подняться, взять Симочку на руки и унести на лавку. Как только она села на лавку, противоположный угол, тот,где лежала солома и где несколько секунд назад лежала Симочка, обрушился. В школу попала бомба. Предчувствие Марии спасло девочку от гибели. Недаром она родилась в рубашке

Когда село оккупировали немцы, школа закрылась. Чтобы выжить, баба Маша ходила с детьми по полям и собирала случайно оставшуюся после уборки урожая свеклу, морковь и картофель. Овощи были подморожены, но баба Маша варила их и кормила детей.

Район, где находилась школа, патрулировал пожилой немец. Он заходил в школу, осматривал помещение. Познакомился с Машей. Он немного говорил по-русски. Ганс, так звали немца, часто показывал Марии фотографию своей семьи, жену и троих детей.

– Я не хотеть идти Россия. Я хотеть домой. Меня грозил выгнать работа. Я не мог кормить моя дети. Я не хочу стрелять твой дети, – повторял всё время немец.

Он угощал Машиных детей сахаром и хлебом, спасая их от голода. Почти два года продолжалась оккупация. Перед наступлением русских к Марии пришёл Ганс и сказал:

– Уходи, матка, завтра Русь.

Мария собрала детей и вечером ушла к знакомой, которая жила на хуторе вдали от посёлка. Наутро началась страшная канонада. Это была Курская битва.

Когда русские заняли деревню, Мария вернулась в школу. Но школы не было. Школу сровняло с землёй во время бомбёжки.

29. Ахме

д