Избери жизнь

– Я без Веры не поеду!

– А как же, и Верочка пусть обязательно с нами съездит. В прошлый раз она «Орлика» почти и не увидела. А там красиво, есть на что посмотреть. Поедешь с нами в «Орлик», Верочка?

– Конечно, я с удовольствием, – подтвердила Вера, и Олег успокоился: Вера ему обещала всегда быть вместе.

46. Поездка в «Орлик»

Через несколько дней самая лучшая и удобная коляска (плод многомесячных трудов Ахмеда) бойко катилась по направлению к «Орлику». Создатель коляски сам сидел на козлах и правил – в Совете поселения решили, что в случае возникновения непредвиденной ситуации никто лучше Ахмеда не сможет с ней справиться. Две самых резвые лошадки без устали перебирали копытами. А рядом бежал, смешно взбрыкивая голенастыми ногами, породистый жеребёнок-стригунок Вымпел. Он предназначался в подарок жителям «Орлика». И это был ценный дар – лошади, выращенные Ахмедом по праву ценились далеко за пределами «Малого стада».

Что может быть прекраснее ясного и благоуханного летнего утра! Свежий ветерок, овевавший путешественников, казался вкуснее родниковой воды, на траве ещё не высохла роса, солнце отражалось от каждой капли и весь луг сверкал как россыпь драгоценных камней. А упоительный запах свежескошенной травы! А голубое небо с лёгкими белоснежными облачками над головой!

Олег испытывал двойственные чувства. Он наслаждался быстрой ездой, любовался окружающими пейзажами, радовался обществу любимых людей, но всё же слегка побаивался неизвестного «Орлика». Вдруг его снова начнут уговаривать остаться там? Он надеялся, что Вера его защитит, она же обещала, что всегда будет рядом с ним!

Ксенья Романовна с нетерпеньем ожидала момента, когда она снова увидит знакомые лица людей, ставших ей родными и любимыми за долгое время проживания в «Орлике».

Остальные просто получали удовольствие от этой поездки, и даже было немного жаль, когда вскоре после полудня она завершилась. Вера вспомнила при этом предыдущий свой визит в «Орлик». Да, неторопливая лошадка Муся, тянувшая тяжёлую телегу, явно проигрывала в скорости их сегодняшнему экипажу.

Была суббота, и жители «Орлика», услышавшие весть, что к их поселению приближается коляска с людьми, вышли к воротам встречать гостей.

Почти все узнали Ксенью Романовну, кое-кто припомнил Веру, девушку, приезжавшую к ним с месяц назад из «Малого стада». Но никто не видел раньше юношу, стоявшего между ними. Впрочем, все в «Орлике» знали, с какой целью уехала из их селения немолодая женщина, сопереживали ей, и искренне надеялись, что надежды её сбудутся. Поэтому, увидев Олега, толпа радостно замахала руками и загомонила, приветствуя приехавших.

На Ахмеда внимание обратили парой минут позже, когда он представился и сказал, что с ними жеребёнок из новой породы быстроходных верховых лошадей, что эта порода выведена им самим, и что «Малое стадо» дарит этого жеребенка поселению «Орлик». Ничто, пожалуй, не ценилось поселянами так же высоко, как породистый конь для верховой езды. Подарок был принят с благодарностью.

Дорогих гостей отвели сначала пообедать, а потом и отдохнуть. Нина Петровна не отходила от подруги. Сначала они, как положено, поплакали от радости, а потом, когда Ксенья Романовна объявила, что она решила переселиться в «Малое стадо», то и от горечи предстоящей разлуки.

– Что поделаешь, у самой сердце щемит, – призналась Нине Петровне подруга. – Но Олежка не хочет в «Орлик» переезжать. А он, бедный, считай, все лучшие годы в заточении у Системы этой провёл, будь она неладна! Еле-еле привык к «Малому стаду», к людям. А тут снова его на новое место дёргать – могут у него и нервы не выдержать! К нам там хорошо все относятся, обещали дом к зиме построить.

– Ну ты хоть пиши, как на новом месте устроились, как вам с внуком живётся там, – попросила Нина Петровна.

– Конечно, как будет возможность, пришлю весточку.

Сейчас, через двадцать лет после Катастрофы поселения уже не были разрознены, как в первые годы. Имелись карты расположения обитаемых мест и, что очень ценно, налажен обмен информацией. В каждом поселении был почтальон, именуемый «верховым». Раз в месяц, а иногда и чаще, он по определенному маршруту объезжал ближайшие поселения и оставлял (а также и забирал) корреспонденцию. Если послание требовалось переправить ещё дальше, то его забирали затем верховые из других поселений. Конечно, такой способ общения был не слишком быстрым, но это всё же было лучше, чем ничего. Впрочем, в дальнейшем планировали сделать поездки верховых более частыми.

После отдыха гостей спросили, не хотят ли они посмотреть кино? Это было редким развлечением. Ксенья Романовна частенько бывала в кино: и до Катастрофы, и в «Орлике». Ахмед посещал кинотеатры в годы своей юности. А вот ни Вера, ни Олег никогда в кино не были. Вере показывали, когда она училась в школе, учебные фильмы на небольшом экране монитора, а Олег, живя в юзерхаузе и ежедневно погружаясь в виртуальность, бывал как бы «внутри» кино. Но всё же это было не совсем то. Поэтому на приглашение все гости ответили согласием.

Когда они вошли в здание клуба, которое по совместительству было и кинотеатром, прежде всего им бросился в глаза портрет пожилого мужчины, висевший прямо напротив входа.

– Кто это? – спросила Вера.

– Это первый председатель нашего поселения Иннокентий Вениаминович Орлов. Хотите, я вам о нём расскажу? – предложила медсестра Маша, которая сопровождала гостей повсюду, как только они ступили на землю поселения.

– Конечно, расскажите, нам очень интересно.

– Иннокентий Вениаминович – это человек, который очень много сделал для поселения, и его память чтут все жители «Орлика».

– А «Орлик» – это от фамилии Орлов?

– Да. Мама Иннокентия Вениаминовича была родом из села Звонково, которое когда-то было на этом месте. Раньше в селе был совхоз, но потом дела пошли плохо, хозяйство разорилось, работы не было, и молодёжь стала покидать родные места. Уехала и мама Иннокентия Вениаминовича. В городе она вскоре вышла замуж за Вениамина Орлова, у них родился сын, которого они назвали в честь одного известного артиста Иннокентием. Кеша отучился в школе, потом, как и положено, был призван в армию. В трудное время и в опасном месте выпало ему служить, он был тяжело ранен и комиссован из армии по инвалидности. Но не подумал сдаваться и ставить на себе крест. Пошёл учиться в институт, а после окончания задумал вернуться на родину своих предков – в Звонково, чтобы возродить село и дать работу жителям. Сначала он приобрёл небольшую лесопилку, а потом, когда появилась прибыль, стал расширять производство и занялся строительством дачных домов. Платили на комбинате хорошо, и Орлов мог выбирать только самых лучших работников. Его домики пользовались спросом поскольку были сделаны на совесть, производство успешно развивалось. По мере того, как население села увеличивалось, Звонково преображалось. Его жители обитали в хороших, благоустроенных домах, имелась школа, почта, медпункт, детский сад, клуб, магазин…

Народ уважал строгого, но справедливого и, главное, честного, владельца деревообрабатывающего производства.

Произносить его имя-отчество некоторым казалось слишком долгим и затруднительным, звали по фамилии – Орлов. А потом кто-то произнёс: Орлик. Так и приклеилось к нему это добродушно-уважительное прозвище. Сначала за глаза так называли, а потом и обращаться стали: Орлик. Он усмехался, но не возражал.

Когда случилась Катастрофа, половина домов в Звонково была разрушена, особенно пострадало производство.

Кое у кого началась паника. Были и такие, которые умчались на своих машинах в город (а он от села был довольно далеко). Но уже на следующий день почти все вернулись, и поведали оставшимся, что в городе дела обстоят ещё хуже, никто не знает, что произошло. Помощи, по крайней мере, в ближайшее время, ждать не приходится. Звонковцы были близки к отчаянию. Вот тут-то и обратился к селянам Орлик.

– Почему мы должны уповать на чью-то помощь? – спросил он. – Разве мало среди нас первоклассных мастеров? Разве нет у нас материалов и инструментов? Ну и что, что разрушен комбинат, что нет электричества? А на что наши руки, наше умение? Сотни лет наши предки с одними топорами в руках возводили дома и даже целые дворцы. Чем мы хуже? Да нам, звонковцам, мало, как кому, повезло! У нас есть и опытные плотники, и печник, и, даже кузнец! И огороды у всех есть, и скотина, и куры. И стройматериалов полно, почти все целы, я проверил. Нашим клиентам они теперь вряд ли понадобятся, а нам пригодятся. Понятно, придётся продукты расходовать экономно, иначе не выжить. А там, посмотрим. Если что, земля нас прокормит. Многие поколения на этой земле жили натуральным хозяйством, выживем и мы! А сейчас не время предаваться унынию. Надо похоронить погибших, а затем восстановить разрушенные дома. Надо выкопать колодцы и до зимы сложить печи в тех домах, где их нет. Надо произвести ревизию запасов продовольствия в магазине и в частных хозяйствах и прикинуть, хватит ли этого на первый год. Надо заготовить достаточно дров на зиму. Ко всем ресурсам впредь будем относиться бережно и рачительно. Отныне законом каждого из нас должны быть поддержка и взаимопомощь. Только так, все вместе, мы сможем выжить. Кто не согласен, может покинуть Звонково, либо остаться, но не претендовать на помощь других. Всё должно быть взаимно. Разумеется, старые, больные, а также и дети должны получать особую заботу и внимание. А сейчас, за дело!

Это речь воодушевила и ободрила многих. Закипела работа. И Орлик работал наравне со всеми, не обращая внимание на боль, которую причиняли ему старые раны.

Его двухэтажный дом, лучший в Звонково, разрушился только частично. И Иннокентий Вениаминович настоял, чтобы его восстановили в первую очередь. Некоторые осуждающие языки злорадствовали: вот, мол, думает только о себе. Но как только дом был готов для проживания, Орлик распорядился устроить там что-то вроде детского сада (старый садик был разрушен полностью). Там поселили всех детей дошкольного и младшего школьного возраста и приставили к ним вооружённую охрану. За детей стали опасаться, когда недели через две после Катастрофы в село на бешенной скорости ворвался мотоцикл, и находившиеся в нём люди схватили зазевавшуюся на улице пятилетнюю девочку. Орлик сказал тогда:

– Не знаю, что это за люди, и зачем им понадобился ребёнок, но надо сделать всё, чтобы это больше никогда не повторилось.

Жена Орлика постоянно была при детях, а сам он переселился в домик к одному из строителей, у которого во время Катастрофы погибла семья.

Всё своё имущество Орлик без пафоса и лишних слов, как само собой разумеющееся, передал в пользование общины. И многие, глядя на него, сделали то же самое. Никто никого не принуждал, не уговаривал, всё получилось как-то само собой. К осени удалось приготовить тёплое жильё для всех обитателей Звонково. С продуктами дело было похуже, но по расчётам их должно было хватить до следующего года. И совсем плохо было дело с транспортом. Автомобили имелись почти у каждой семьи, да только сейчас они были бесполезны. Ни одной лошади в Звонково не было, как и в ближайших деревнях, на велосипедах далеко не уедешь, а до всех более или менее крупных населённых пунктов путь был неблизкий. Так и получилось, что Звонково в первые годы обходилось только тем, что было в нём до Катастрофы.

Надо признать, что было немало. Были хорошие, добротные дома, которые удалось восстановить. Был, хоть и небольшой, но запас кирпича (производство по желанию заказчиков клало в домиках камины и даже печи), были солнечные батареи и ветрогенераторы для тех же дачных участков. Всё теперь пригодилось. И главное, были умелые, знающие мастера.

Незадолго до Катастрофы Иннокентий Вениаминович задумал организовать в сельском клубе кинотеатр. Он никогда не скупился на развитие инфраструктуры родного села, поэтому приобрёл самый лучший кинопроектор, а также обширную электронную кинотеку для будущего кинотеатра – лучшие фильмы отечественного и зарубежного кинематографа. Вот этим-то богатством и пользовались все последующие годы жители «Орлика». Уже на следующий год председатель (так окрестили нынешнюю должность Орлика поселяне) распорядился начать разведку окрестностей. Удалось наладить контакты с несколькими соседними поселениями. Вскоре в Звонково появилось несколько лошадей и, что очень ценно, зерно для посева. Осенью засеяли озимыми небольшое поле.

Вот так и жило Звонково в новых условиях, и душой его был Орлик. Десять лет прожил он после Катастрофы. А когда его не стало, все единодушно решили переименовать Звонково в «Орлик», чтобы навсегда сохранить для потомства память об этом человеке.

После смерти Орлика, его жена передала поселянам дневник своего мужа. Собственно, это был даже не дневник, а записки с личными рассуждениями председателя. И оказалось, что те размышления, которые автор доверял страницам своего дневника чрезвычайно глубоки и мудры. Это были мысли о грядущих судьбах мира, о преодолении невзгод и трудных времён, об осознании ошибок и недопущении их в будущем, о том, что никогда не надо терять надежду, и о том, что человек становится человеком только тогда, когда отдаёт всего себя на служение общему делу.

Дневник решили издать в виде книги. К счастью, в поселении были и принтеры, и запас бумаги, и люди, которые смогли воплотить этот замысел. С тех пор дневник Орлика прочитали все жители поселения и стараются жить по его заветам.

Когда Маша дошла в своём повествовании до этого места, они уже сидели в зале кинотеатра. Он был не слишком велик, но очень удобен: ряды кресел поднимались по мере удаления от экрана, так что никто никому не мешал. Гостям отвели самые удобные места в центре зала. Экран показался похож Олегу на огромный монитор, и он с нетерпением предвкушал неведомое ему зрелище.

Рассказ Маши прервала девочка с колокольчиком в руке. Она энергично потрясла им, а потом звонким голосом объявила:

– Сегодня мы увидим один из наших самых любимых фильмов – «Кавказскую пленницу»! Этот фильм снят задолго до Катастрофы, Но мы его по-прежнему любим и с удовольствием смотрим!

И девочка ещё несколько раз звякнула колокольчиком. В зале воцарилась тишина, и свет стал постепенно гаснуть.

– Я смотрела этот фильм несколько раз, и ещё посмотрю с удовольствием! – прошептала Ксенья Романовна.

– Я тоже его видел, – шёпотом отозвался Ахмед.

Тем временем, зазвучала музыка и на экране замелькали первые кадры.

Олег был поглощён зрелищем. Казалось бы его, искушённого в чудесах виртуальных приключений и игр, трудно было чем-то удивить или впечатлить. Но оказалось, что это не так. Он переживал за Нину и Шурика, возмущался вероломным товарищем Сааховым, негодовал на выходки криминальной троицы. И он даже начал понимать шутки, над которыми смеялись зрители в зале. Юзерам не полагалось иметь чувство юмора, поэтому Олег не всегда мог понять, когда люди говорят серьёзно, а когда шутят. И то, что он сейчас улыбался, а иногда даже и смеялся вместе со всеми, наполняло его душу каким-то неведомым доселе радостным ощущением.

Наконец, фильм закончился. Олег был переполнен впечатлениями. Конечно, он понял далеко не всё: реалии докатастрофной жизни были ему незнакомы, а порой и вовсе непонятны. Но он усвоил главное: за свою любовь надо бороться! Какие бы препятствия не встретились на пути, их можно преодолеть! И тогда всё будет хорошо. Первые несколько минут Олег молчал, обдумывая то, что увидел и узнал, а потом обрушил на бабушку шквал вопросов. Ксенья Романовна не успевала объяснять то, что внука заинтересовало в фильме. А Олег вдруг понял, что почти ничего не знает о той реальности, в которой жили его родители, да и он сам в первые годы жизни. В его памяти возникали высокие дома, спешащие по улицам толпы людей, стремительно проносящиеся автомобили. Неужели всё это было? Олегу хотелось как можно больше узнать о той жизни. Он поделился своими мыслями с Верой.

– Конечно. Вот начнёшь обучение, научишься читать, в старых книгах много говориться о прошлом.