Избери жизнь

– Почему у нас в «Малом стаде» нет кинотеатра? – спросил Олег. Ему казалось, что смотреть кино гораздо легче и интереснее, чем читать.

– А я думаю, что читать интереснее. Понимаешь, когда углубишься в книгу, то, как будто у тебя в голове свой кинотеатр получается. Ты и героев видишь, и разговоры их слышишь. А потом, там и мысли героев можно узнать. А в кино – как узнать, о чём человек думает? А вообще-то, кино – тоже замечательная вещь. Я сегодня ведь тоже в первый раз в жизни фильм посмотрела. Мне очень понравилось. Жалко, что у нас нет кинотеатра. Понимаешь, «Орлик» ещё до Катастрофы был большом поселением, и они ещё тогда всё оборудование для кинотеатра приобрели. А мы на пустом месте начинали. Тогда не до развлечений было. Успеть бы жильём до наступления холодов всех обеспечить. И потом, в первые годы, только о самом насущном думали. Вот и не обзавелись кинотеатром. Но в школе есть небольшие мониторы, на них тебе будут учебные фильмы показывать. Тебе сейчас самое главное – научиться читать.

– Да умеет, умеет Олежка читать! – включилась в их разговор молчавшая до того Ксенья Романовна. – Он мальчик умненький был, развитый. И вслух читал, не по складам, а бегло! И даже про себя! А ещё, его как раз перед Катастрофой в изостудию приняли. Говорили, что способный мальчик!

Олег очень удивился. Он и не подозревал, что умеет читать, и даже не пытался. Надо попробовать. Вдруг удастся вспомнить.

В «Орлике» гостей принимали радушно и даже торжественно. В их честь был устроен праздничный обед, а потом экскурсия по поселению. Бабушка на экскурсию не пошла, берегла ноги, да и видела она всё это не один раз. А вот Вера, Олег и Ахмед с большим интересом познакомились с жизнью обитателей «Орлика». Что-то было похоже на «Малое стадо», а что-то сильно отличалось. Они побывали в храме, небольшом, но старинном, даже древнем. Здание было каменным, а не деревянным, как в «Малом стаде», поэтому внутри было прохладно, а каждый звук казался очень громким. Маша пояснила, что до Катастрофы их храм считался памятником архитектуры. Потом гостей познакомили с производством. Особенно впечатлили цеха по обработке дерева. Удалось восстановить почти все станки и агрегаты, и они до сих пор исправно работали. Особенным спросом пользовались доски. При всей непритязательности этого строительного материала, изготовить их вручную было делом очень сложным. Поэтому производство работало без устали, чтобы снабдить все близлежащие поселения стройматериалами. Вот и сейчас, когда в «Малом стаде» строилось восемь новых домов, требовалось много досок, бруса и других материалов, производимых в «Орлике». Гости оставили заявку и работники комбината обещали помочь и доставить требуемое в срок. А ещё там им рассказали, что по завету председателя Орлика ежегодно высаживается большое количество деревьев взамен срубленных для нужд производства. Иначе окружающие леса вскоре исчезнут.

– Мы тоже этим занимаемся, – подтвердила Вера. И те деревья, которые мы сажали с папой и мамой, когда я была маленькой, уже довольно высокие. Я иногда хожу на них посмотреть.

Потом они пошли на конюшню, куда их усердно звал местный конюх. Ему очень хотелось, чтобы Ахмед опытным глазом осмотрел его хозяйство и дал профессиональные советы.

Ахмед задержался в конюшне надолго, а Олег и Вера, полюбовавшись на лошадей, пошли бродить по «Орлику» вдвоём. Маша отправилась по своим делам, заметив влюблённость этой пары и решив им не мешать.

«Орлик» и впрямь был очень красивым поселением. Улицы были широкими (на некоторых сохранился даже асфальт), дома большими и добротными. Везде чувствовались руки умелых мастеров и рачительных хозяев. И в «Орлике» было очень много цветов. Вера решила попросить у орликовцев семена и другой посадочный материал. У неё появилась мечта, чтобы около их с родителями дома, а также и около нового дома Олега (а вдруг он будет и её домом?) была бы такая же красота.

Остаток дня пролетел незаметно. После ужина гостей определили на ночлег. Ксенья Романовна в последний раз ночевала в своей комнате, где прожила столько лет. С болью в сердце укладывала она свои нехитрые пожитки. Тяжело ей было в её преклонном возрасте менять сложившийся уклад жизни и окружение. Но ради внука она была готова на всё.

Веру взяла к себе на ночлег Маша. А Олега и Ахмеда устроили в свободной комнате клуба. Перед тем, как заснуть, они долго разговаривали. Говорил больше Ахмед. Он рассказывал о своём детстве, о юности, о горах, в которых вырос, о местных обычаях и традициях. Под эти рассказы Олег и уснул.

47. Дневник Орлика

Вскоре после завтрака гости стали собираться домой. Проводить их пришли почти все обитатели «Орлика». И всем хотелось что-то подарить на память. Набралось столько подарков, что было решено снарядить в «Малое стадо» ещё одну подводу.

Пожалуй, самым дорогим и самым ценным подарком был телевизор с огромным экраном, стоявший когда-то в доме одного из жителей Звонково. Конечно сейчас, когда телевизионное вещание отсутствовало, он в качестве приёмника телевизионного сигнала был бесполезен. Но зато он мог воспроизводить файлы с носителей. И вместе с телевизором гостям вручили накопитель, на котором были записаны все фильмы, которые имелись в фильмотеке «Орлика». Конечно, экран телевизора был намного меньше, чем в кинотеатре, но всё же достаточно велик, чтобы устраивать коллективные просмотры. Словом, это было настоящее сокровище. В подводу поместили также несколько ящиков с саженцами декоративных деревьев и кустарников. Их выкопали с большим комом земли, и была надежда, что внеурочная пересадка им не повредит.

И был ещё один небольшой, но очень ценный подарок.

Нынешний председатель «Орлика» Николай Фомич вручил Вере книгу в зелёном переплёте.

– Это дневник Иннокентия Вениаминовича Орлова, – пояснил он. – Почитайте. Здесь много интересных мыслей.

Вера с благодарностью приняла подарок.

И вот уже всё позади: прощальные слова, объятья и поцелуи, слова благодарности, обещания писать, как только появится возможность.

«Орлик» уже скрылся за горизонтом и коляска резво неслась по направлению к родному «Малому стаду».

Все молчали, и каждый был погружён в свою думу.

Бабушка, Ксенья Романовна грустила. Как знать, возможно она больше никогда не увидит Нины Петровны, всех людей, которые стали для неё за эти годы родными, самого поселения с его нарядными широкими улицами…

Но когда она переводила взгляд на своего счастливого и улыбающегося внука, она говорила себе:

«Вот то, ради чего я готова на всё! Он со мной, мой любимый Олежка, по которому я пролила столько слез. Ради него, ради его счастья я могу пережить всё!»

А Олег был, действительно, на седьмом небе от счастья. Вера рядом! Бабушка рядом! И они возвращаются в «Малое стадо»! Насовсем! И там для них будет построен дом! Не две крохотные комнатки в юзерхаузе, а настоящий дом, где, возможно, осуществится его заветная мечта.

Надо сказать, в «Орлике» ему тоже очень понравилось. Особенно впечатлило кино. Но зато в «Малом стаде» была Вера! А разве можно это сравнить с каким-то кино!

Ахмед был тоже доволен поездкой. Помимо тёплого приёма ему очень понравился профессиональный разговор с местным конюхом. К удивлению Ахмеда в стойлах он обнаружил пару прекрасных тяжеловозов. Этих лошадей два года назад «Орлику» подарило какое-то дальнее поселение за помощь в строительстве. Ахмед даже и не думал, что эта порода ещё сохранилась. Рослые и мускулистые животные произвели впечатление даже на искушённого Ахмеда. Он записал координаты того поселения, откуда привезли тяжеловозов, и очень надеялся в будущем развести эту породу и в «Малом стаде».

А Вера? Едва отзвучали прощальные слова, как она вспомнила про книгу, которую всё ещё прижимала к груди.

Раскрыла её… и больше не смогла оторваться.

Казалось бы, простые слова самого обыкновенного человека, не писателя, не мыслителя, просто современника и очевидца того, что произошло с миром, но что-то такое было в этих строках, что заставляло снова задуматься о том, что же произошло в то далёкое время, уже ставшее историей. С детских лет жила Вера среди разговоров о Катастрофе. О том, что же это было? О том, как скоро сможет восстановиться разрушенный мир, да и сможет ли? О том, что какая-то неведомая сила существует рядом с ними после того, как необратимо изменился привычный ход развития человечества. Десятки рассказов о произошедшем слышала Вера от самых разных людей. И у каждого из них была своя история. Вот одно из таких повествований она сейчас и читала.

Начал свои записи Иннокентий Орлов через год после Катастрофы.

«Вот уже миновал год с тех скорбных дней. Почему я начал записи только сейчас? Ну, во-первых, не было времени излагать свои мысли на бумаге. Слишком много было вокруг неотложных первостепенных дел. Да и впечатления в голове ещё не отстоялись, в мозгу был сплошной сумбур. А во-вторых, не угасала надежда, что рано или поздно придёт помощь. Так уж мы привыкли, что когда случается где-то беда, сразу находится кто-то, кто подставит плечо.

Но вот уж год минул, а никакой подмоги ниоткуда не последовало. За это время можно было добраться не то, что с другого города, но даже с другого континента. Неужели, разрушен весь мир? Страшно об этом подумать.. А мы в своём замкнутом мирке не представляем, что творится за его пределами. Как устроились другие выжившие? И много ли их? Считаю, что этим летом надо снарядить нескольких человек на разведку. Думаю, что хотя бы до райцентра они на велосипедах доберутся. Нам остро необходимо многое, но в первую очередь – лошади и посевной материал. Без этого нам не выжить. Пусть ребята разузнают, где это можно достать. И неплохо было бы, если б им удалось узнать, что за люди разъезжают на мотоциклах, что высматривают? Почему не отвечают, когда мы их окликаем, а поскорее уезжают? И что за странные дроны время от времени кружат над Звонково?

Когда в прошлом году с одного из таких дронов сбросили листовки с весьма странными, на мой взгляд посулами, мы собрали сход. Долго рассуждали, что это за такие люди, которые вдруг приглашают нас жить в каких-то специальных домах? Значит, цивилизация разрушена не везде? Тогда, почему они не придут к нам на помощь? Зачем нам срываться с обжитого места и ехать не пойми куда? Мы прекрасно понимали, где может находиться бесплатный сыр, и решили сами в мышеловку не лезть.

Год назад среди наших мужиков активно обсуждалась идея, что нас ударило каким-то неведомым оружием. Я в душе с этим не соглашался. Сам воевал, поэтому всем нутром чую, что на войну это не походит. И правда, год прошёл, а не видно никаких завоевателей.

Скорее, случилось невиданное по масштабам природное бедствие. Вспомнилась мне газетная статья о том, что могут поменяться местами магнитные полюса Земли. И что при этом не избежать серьезных катаклизмов. Не это ли случилось? Ну почему, почему я тогда же не почитал об этом в интернете? Верно написал поэт: мы ленивы и нелюбопытны. Ещё мне иногда думается, не врезался ли в нашу планету огромный метеорит? Но тогда, наверное, изменился бы наклон земной оси, что привело бы к серьёзным проблемам с климатом. А этого пока не наблюдается. Ещё высказывались некоторые, что, возможно, это было землетрясение. Мне приходилось видеть землетрясения в том месте, где я служил. Несколько похоже. Но, во-первых, толчки, как правило, повторяются, а во-вторых, землетрясение бывает только на локальной территории, а сейчас, похоже, мы столкнулись с явлением планетарного масштаба. Не ценили мы, что раньше учёные давно бы всё изучили и нам растолковали. А сейчас приходится только гадать. Да и то в свободное время. А его сейчас почти нет. Всё же, я положил себе записывать хоть понемногу то, чему был и буду свидетелем. Вдруг, это понадобится будущим поколениям, которые мало будут знать о постигшей нас Катастрофе…»

Вера листала страницы, и перед ней разворачивалась картина борьбы людей за жизнь. Их победы и поражения, радости и горести запечатлелись на страницах дневника. Особенно поразил её случай, описанный где-то в середине книги.

«Пошёл пятый год, как живём мы в новых условиях. Ничего, пока справляемся. Этим летом произошло у нас удивительное событие. Сначала, оно особо удивительным не показалось, хотя появление постороннего человека в селе, случай в наши дни редкий. Это был монах. Рано утром постучал он в наши ворота. Сначала охранники его не пропустили, послали за мной. Честно говоря, побаиваемся мы посторонних, неизвестно, что у них на уме. Для того и забор сладили, и ворота. От техники они, конечно, не защитят, но лихого человека остановят.

Но путник не показался мне опасным, и я разрешил его впустить. Распорядился накормить инока, но тот сказал, что ест он мало, и в пище непривередлив, просит только дать ему приют для отдыха на несколько дней.

Мы разговорились. Наш гость отрекомендовался иеромонахом, отцом Ионой, насельником Н-ского монастыря. Это был человек средних лет, худощавый, в простой чёрной рясе. Отец Иона произвёл на меня впечатление человека умного и серьёзного. Он вскользь пояснил, что до пострига имел отношение к искусству, но распространяться не стал.

Отец Иона рассказал, что их монастырь после толчка был частично разрушен, почти половина братьев погибла. На второй год было решено послать нескольких монахов, чтобы они узнали, что же творится в окружающем мире. Вот с тех пор он и путешествует, и уже нашёл несколько поселений, в которых живут и трудятся выжившие люди.

Отец Иона очень обрадовался, когда увидел купола нашей Успенской церкви. И так же огорчился, узнав, что в ней много лет никто не служит. Я, хоть и атеист, горжусь этой достопримечательностью Звонково. Храм был построен аж четыреста лет назад. Стоял себе на радость верующих радовал всех своей красотой, но тут наступили годы борьбы с религией. С храма посшибали луковки и превратили его в склад. Мама мне рассказывала, как стоял он грязный и ободранный посреди села. Потом наступили другие времена. Храм был признан памятником архитектуры, был отреставрирован государством и украшен доской, подтверждающей его статус. Но внутри был пуст и заброшен. Потом времена снова поменялись. Храм передали Патриархии. Церковные власти навели в нём порядок, заново освятили, прислали священника и начались службы. Но прихожан почти не было: село опустело. Поэтому службы через какое-то время прекратились. Храм заперли, а ключи отдали старосте Настасье Сергеевне Ильиной. Потом, когда в Звонково начал работать наш деревообрабатывающий комбинат, народу в селе прибавилось, но как-то вопрос о возобновлении служб не поднимался, не было таких энтузиастов.

– А староста жива? – спросил отец Иона.

– Жива, жива!

Настасья Сергеевна обрадовалась священнику, достала связку ключей, и мы заторопились к храму. Подошло ещё несколько человек.

Заскрежетали старинные замки, и мы вошли под древние своды.

Отец Иона, перекинувшись парой слов со старостой, направился в алтарь. Выйдя оттуда через несколько минут, он подошёл ко мне и спросил:

– Вы ведь тут за главного?

– Ну, специально меня никто главным не ставил, но, вроде, так.

– Не будете возражать, если я, пока тут у вас обретаюсь, послужу в вашем храме?