Отец

Пока мама была в Москве, на хозяйстве оставался отец.

– Месяц-полтора пролетят незаметно, – успокаивал он себя, – как-нибудь справлюсь.

Готовил еду, заплетал старшей косы, завязывал бант младшей.

– Смотрите, не каждая женщина так сумеет?! – удивлялись соседи.

Папа в то время работал в заводской пожарной части. Ночами дежурил. Если не было выездов, вязал, на удивление всем, шерстяные носки для дочек (в детстве этому рукоделию его обучила мама), а днём присматривал за домом и за детьми. Давалось это мужчине тридцати шести лет нелегко. Печь приходилось топить, домашний скот кормить, но отец не роптал. Он мечтал, чтобы жена получила высшее образование. А там, гляди, дело и до него дойдёт. Даже работа ему помогала в этом. Уходя на дежурство, укладывал дочерей спать: привязывал к кровати концы большого ватного одеяла, чтобы не раскрывались и не мёрзли. Как-то зимой, возвращаясь после очередной смены, отец увидел в окне собственного дома чей-то силуэт. Сердце забилось чаще.

– Неужто кто-то забрался? – испугался он и прибавил шагу.

Уже подходя к дому, рассмотрел в окне Люду. Она стояла на подоконнике в полный рост и смотрела вдаль, пытаясь разглядеть в темноте знакомую фигуру своего любимого папы. Увидев его, дочь ловко спрыгнула и побежала открывать дверь. Они встречались, словно после долгой разлуки. Когда папа работал в дневную смену, она утром обязательно провожала его: крепко обнимала и по-детски целовала три раза в щёку. Видимо, поэтому отец часто уходил на работу в приподнятом настроении. Но однажды мама не стала будить дочь в столь ранний час.

– Уж очень сладко спит, – подумала она, – ничего не случится, если один раз не проводит отца на дежурство. Но потом об этом сильно пожалеет.

Светало. Люда проснулась и почувствовала что-то неладное. Осмотрелась – папы не было. Со словами, почему меня не разбудили, она быстро накинула пальтишко и – бегом на улицу.

– Папа уже далеко, ты его не догонишь, – пыталась остановить её мама. Но она уже ничего не слышала. Люда быстро взбежала на мост и – о, чудо! – увидела уже поднимавшегося в гору отца в чёрной длинной шинели. Заметив дочь, он быстрым шагом пошёл ей навстречу.

– Папочка, миленький, ну, почему ты меня не разбудил?! – с укором спросила Люда. Обливаясь слезами, она принялась целовать его, как будто прощалась надолго.

– Мама пожалела тебя, ты так крепко спала! – успокаивал её отец. – Беги домой, простудишься.

Дочь с чувством исполненного долга помахала ему рукой и, довольная, побрела назад.

6. «Макаренко»

Так называли отца все, кто близко знал его. Имевший за плечами четыре класса начального образования и три – школы рабочей молодёжи, он не переставал учиться сам, учил детей и родню. Тяга к знаниям сравнивалась с желанием дышать. Заметив такое качество, директор в виде исключения принял юношу в школу рабочей молодёжи: по сути, из четвёртого класса сразу … в восьмой. «Шаромыга» (в шутку звали того, кто учился здесь) с благодарностью принимал любое учительское наставление. Не каждый отважится днём работать, а вечером сидеть за партой.

Георгий оказался способным. Помогал сверстникам. Видимо, тогда и закрепилось за ним прозвище «Макаренко». Антон Семёнович – один из четырёх педагогов, определивших способ педагогического мышления в двадцатом веке. Он изобрёл собственную систему воспитания. Папа не читал труды великого педагога, но на интуитивном уровне понимал: не все каноны педагогики того времени приводили к положительному результату.

Папа «поставил эксперимент» на младшей дочери. Первые четыре класса общеобразовательной школы она училась на пятёрки. Иногда появлялись четвёрки. Отец считал, что происходит это из-за быстрой утомляемости ребёнка. Тогда он принял решение – не оставлять Люду на занятия в группе продлённого дня. Для многих родителей такая система была удобной, когда домашнее задание выполнялось в школе, но только не для «Макаренко». Он сделал по-своему, и у него получилось!

– Лена, Люда, ложитесь спать! – объявлял он голосом, не терпящим возражений. Дневной сон, по мнению папы, был универсальным средством для достижения успеха.

– Мозг должен отдыхать! – всегда повторял он, если Люда не желала подчиняться. Папа считал, что с ребёнком обязаны заниматься не только учителя, но и родители. И это он тоже доказал: когда сестра делала домашнее задание под присмотром отца или мамы, она получала пятёрки и четвёрки и не потому, что ей подсказывали… Непонятное в условии или решении задачи терпеливо объяснялось. И так – во всём.

– Вы должны всесторонне развиваться, – утверждал папа, когда звал девочек на каток.

Младшая дочь в отличие от старшей легко соглашалась – в готовности идти за отцом ей не было равных. Каток в провинциальном Кирове с хорошим ледовым покрытием, музыкой и освещением находился в центре города, поэтому выбираться туда удавалось нечасто. Выручала замёрзшая река Песоченка, в двухстах метрах от дома. Детвора использовала любую возможность покататься здесь до первого снега. На сборы уходило несколько минут. Лена и папа доставали свои коричневые и чёрные коньки, Люда – свои «снегурочки», однополозные коньки, привязанные к валенкам.

– Поедем до Нижнего и назад? – спрашивал папа в очередной раз, проверяя готовность дочерей провести на свежем воздухе часа два-три.

– Люда выдержит? – переживала сестра.

– Мы ей поможем! – сказал и при этом хитро улыбнулся отец.

– Но как? – сгорали от нетерпения девочки.

Папа подъехал к берегу, нашёл крепкую длинную палку и вернулся.

– Люда, держись за середину, а мы с Леной – по краям. Так и поедем.

Выглядело смешно, как в рассказе Всеволода Гаршина про «Лягушку-путешественницу». Проехав несколько километров, розовощёкие и довольные, возвращались домой.

Отец настолько увлёкся выработкой собственной системы воспитания, что не заметил, как стал постоянно выступающим на общешкольных родительских собраниях. Дома он всегда тщательно готовился: подолгу сидел за большим круглым столом в зале (самой большой комнате), подперев голову руками и нервно теребя густые тёмные волосы. В такие минуты его старались не отвлекать и не задавать глупых вопросов. Но любопытство младшей дочери не знало границ.

– Папочка, ну, покажи, что ты там пишешь? – канючила она.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться! – сердился отец.

– Какой у тебя почерк красивый! Прописные буквы с завиточками … – не унималась дочь. Она знала: стоит похвалить кого-нибудь, как человек тут же добрел. Однако с отцом этот номер не проходил.

– Не подлизывайся! Я прошу тебя выйти из комнаты! – не шёл на компромисс «Макаренко». Дочь обижалась, но подчинялась.

– Какой у тебя папа! – не переставали восхищаться учителя, когда на собрании Георгий Тимофеевич раскрывал очередные «секреты» воспитания, опробованные на своих детях.

Люду в такие моменты переполняло чувство гордости. Она приходила домой и рассказывала маме и сестре, как папу хвалили, и как ей было приятно слышать такие слова.

– Получить признание дочерей – смысл моей жизни! – по прошествии многих лет откроет секрет отец.

Откуда у папы появилась страсть к путешествиям, никто не знал. Но при каждом удобном случае он брал с собой дочерей, чтобы посмотреть города, изучить традиции других славянских народов – белорусов и украинцев.

В то время экскурсии на автобусах были самыми популярными. Кировская автоколонна, в которой работал папин младший брат, в качестве поощрения предлагала своим сотрудникам интересные туристские маршруты. В одну из таких поездок дядя Саша пригласил племянницу.

– Экскурсия долгая, – предупредил отец, – придётся ночевать в автобусе, не совсем удобно, но это единственная возможность побывать в Минске, Бресте и Хатыни.

– Что берём с собой? – без раздумий откликнулась дочь.

– Только необходимое, экскурсия продлится пять дней с учётом переездов из одного города в другой.

Привыкшая к походным условиям, Люда в предвкушении дальнего странствия принялась собирать вещи. Она уже представляла, как будут быстро меняться за окном пейзажи, и как она вместе с папой будет ходить по незнакомым улицам и делиться друг с другом впечатлениями. Дома не всегда на это хватало времени.

О Брестской крепости девочка была наслышана. Смотрела документальные фильмы, читала рассказы Сергея Смирнова о невероятном человеческом подвиге, который долго оставался полностью неизвестным. Побывав на месте, где проходила оборона крепости, Люда узнала полную драматизма правду. Так получилось, что в Брест туристы приехали затемно: музей был закрыт, стали устраиваться на ночлег. Папа, увидев вдали освещение, пригласил дочь посмотреть мемориальный комплекс «Брестская крепость-герой» хотя бы издали. Приблизившись на расстояние ста метров, они услышали звуки разрывавшихся снарядов, песню Александрова «Священная война» и правительственное сообщение о нападении на Советский Союз войск немецко-фашистской Германии.

– Что это? – с тревогой в голосе спросила Люда.

Она прибавила шагу и скоро оказалась у главного входа – огромной звезды, прорезанной в бетонном блоке. Всё, что она увидела, произвело впечатление, равное по силе, как если бы она попала в то далёкое время к солдатам, мужественно защищавшим рубежи нашей Родины.

Отец не только рассматривал монументы, но и наблюдал за реакцией дочери. Люда испытала потрясение. Скульптура воина высотой в тридцать три метра олицетворяла мужество (поэтому памятник так и называется) защитников крепости. Рельефные композиции, которые они увидели на обратной стороне, рассказывали об эпизодах героической обороны. Дочь, как ни старалась, не могла скрыть слёз, когда увидела, как солдат, опираясь на автомат, из последних сил пытается дотянуться до реки и зачерпнуть каской воду.

Уже днём экскурсовод расскажет о памятнике «Жажда», о подвиге защитников, без еды и питья много дней державшие оборону. Основное укрепление Цитадель со стенами двухметровой толщины, руины казематов (подсветка сделана так, чтобы создать эффект «расплавленного» кирпича), стометровый штык, ряды надгробных плит, Вечный огонь Славы, многочисленные клумбы редких роз (среди бордовых, красных и белых выделялись зелёные и фиолетовые!), подаренных поляками в знак признания подвига советского солдата, – всё это произвело на Люду сильное впечатление. А одна из надписей на стене крепости: «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20/VII-41 (http://ru.wikipedia.org/wiki/Я_умираю%2c_но_не_сдаюсь%21_Прощай%2c_Родина)» и вовсе привела в отчаяние. Весь вечер и следующий день она была немногословна и тихо грустила.

В Минске туристы пробыли всего несколько часов. Столица Белоруссии показалась приезжим ухоженной, как подобает большим городам. Зелёные насаждения, высотные дома и множество людей, которых Люда почему-то не замечала. Она думала о тех, в Брестской крепости, кто отдал жизнь за мир на земле.

Посещение Хатыни только усилило переживания семиклассницы. Это ещё один комплекс в память сотен белорусских деревень, уничтоженных нацистами в годы Великой Отечественной войны. Обелиски в виде печных труб, звон колоколов Хатыни … Отец заметил, как по щекам дочери покатились слёзы. Люда пыталась справиться с эмоциями, однако, увидев скульптуру непокоренного жителя Хатыни, несущего на руках зверски убитого фашистами сына, но не склонившего голову перед захватчиками, разрыдалась.

– Наверное, не надо было сюда приезжать?! – то ли спрашивая, то ли утверждая, обратился отец к дочери.