Иоанн III Великий. Первый Российский государь. Летопись жизни. Часть III

О сих же, чада, поведаю вам, всем сущим православным христианом, яко да не приобщится к ним, к отверженным ересником, никтоже ни делом, ни словом, ни ядением, ни питьем, ни ризами, ни сребром, ни златом, ни иными которыми делы, ниже словом, ниже в дом свой да приимет их никтоже, дондеже обратятся на прежнее благочестье, в нем же родишася. Аще ли тако не творят, да от царскаго суда по делом своея вины въздание приимут».

––

1. Казакова Н.А., Лурье И.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – начала XVI в. М.-Л., 1955 г., стр. 382-386.

* * *

1487 г., июня 8. Грамота Таманского князя Захарии де Гизольфи к государю всея Русии Иоанну Васильевичу

После того, как турки захватили после 1474 года южную часть Крыма, оттуда бежали многие проживавшие там генуэзцы и прочие христиане, притесняемые пришельцами. Среди беглецов оказался и таманский князь Захария де Гизольфи. Судя по приведенному ниже посланию, он решил попроситься на службу к Иоанну Великому. Переводы его письма опубликованы в Крымской Посольской книге и в СГГД. Эта личность интересна для нас не только яркой характеристикой нашего Героя, но ещё и тем, что многие авторы смешивают личность князя с «жидом» Захарием Схарией (Схарой), обвиняемым на Руси в том, что «занёс» в Великий Новгород ересь жидовствующих, которая широко распространилась в обществе. На этом основании некоторые называют Схарию князем. Ошибка произошла по вине составителя Посольских книг, который грамоту Иоанна князю Захарии де Гизольфи озаглавил как «послание жиду Схарии». На самом деле из документа совершенно ясно, что послание адресовано именно князю Таманскому и значительно отличается по смыслу и написанию имён от грамот, адресованных Схарии.

Переводы грамот Захарии де Гизольфи в источниках немного различаются. По-разному переведено и его имя. В посольской книге он назван как «Захарья Гуилъ Гурсисъ», в СГГД как «Захарья Гуйгурсисъ». Крымские же источники знают его как князя Таманского Захарию де Гизольфи.

* * *

Перевод с грамоты к Великому Князю Иоанну Васильевичу от Таманского Князя Захария Гуйгурсиса, о позволении ему приехать в Россию. Писана в Копорио 1487 года Июня 8.

«Честнейший Осподарь! о сем токмо писах вскоре, заньже верую, яко вси, что есмь писал дотоле две грамоты, одну отселе, другую от Кафы; нынеже посылаю я сего человека к осподарствию твоему, токмо да повесть моих бед прошлых. Как есь слышел, что шел есмь найти осподарствия твоего, и на пути меня Степан Воевода

ограбил, да и мучил мя только что не до конца, также мя отпустил нагово, и тово ради есмь немог итти к осподарствию твоему, но и назад есмь хотел воротитися. Ныне же есмь свободен, якоже выше рех, послати сего человека к осподарствию твоему, да еще осподарствие твое восхощет прияти единаго слугу аки мене, есмь хотящь и готов; токмо слышанья ради великих доброт и хвалу, юже имееши по всей земли. И молюся о тольце осподарствию твоему, да всхочешь послати единаго своего человека к мне к своему слузе, и яз учиню

, его же прикажешь. Да о сем посмотри, как всхочет осподарствие твое, да пииду с всем ли своим домом, или ныне преже мне единому, с некими малыми людьми? И все, его же прикажешь с своим рабом, то учиню; веселья же ради сердцу моему дому скажешь свою мысль о всем том, иже осподарствие твое всхощет учинити; взвелишь же, да яз приду с некими малыми людьми, найти тя, то учиню велми. Хотя токмо молюся пришли ми своего человека, да возмогу уведати твою мысль; а полно един токмо бы кто нам путь знал с сем нашим человеком; а о всем ею же взмогу надобье осподарствию твоему по сем странам, есмь в твоем приказе, аки твои истинной слуга в всех твоих; а наипаче истинне уверишся от сего нашего человека истиннаго. В Копарио

лета <…>

Июня».

* * *

1488 г., марта 18. Ответ Иоанна Таманскому князю Захарии де Гизольфи

«Божиею милостью Осподарь Руския земли, Великий Князь Иван Васильевич, Царь всеа Руси, Володимерский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тферский, и Югорский, и Вятский, и Пермский и иных: Захарье Князю Таманскому. Присылал еси к нам бити челом о том, что хочешь к нам ехати служити, и нам бы тебя пожаловати, службы твоей к собе похотети, и ты бы к нам поехал слюжити

, а мы, аж даст Бог, хотим тебя жаловати. А писан на Москве в лето <…> месяца Марта».

––

Примечания

1. Степан Воевода – Господарь Молдавский (Волошский) Стефан.

2. Учиню – сделаю, исполню.

3. Так в тексте в СГГД – в Копарио, хотя в заголовке – «В Копорио». В Крымской же посольской книге написано «В Конарио» (Памятники дипломатических сношений, т. 41, стр. 72).

4. Цифры обозначены буквами церковно-славянского алфавита, как было принято в то время. Перевод их, то есть дата написания – в заголовке к посланию.

5. Так в тексте.

6. Собрание Государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 5. М., 1894 г., стр. 3-4.

* * *

1488 г., февраля 15, г. Москва. Русские акты ревельского архива. Грамота государя, царя всея Русии Иоанна Васильевича, в Колывань бургомистру и ратманам

Судя по дате, стоящей в конце грамоты, в феврале 1488 года из Москвы в Рим, Венецию и другие города отправляется посольство, главная задача которого – найти и нанять для работы на Руси хороших мастеров самых разных специальностей. В это время Иоанн приступил к перестройке всей Кремлевской крепости, предстояло возводить новые дворцовые палаты. Мастеров явно не хватало. В летописях сохранилась следующая запись об этом посольстве: «Того же лета

послал князь великий Ралевых детей, Дмитрия и Мануила, в Рим и в Венецию, и в Медиолам».

Мы уже знаем, что великий князь не стыдится учиться сам и учить своих людей тому, чего они не знают. Он приглашает иноземных мастеров служить России, покупает их знания за хорошие деньги.

Как видим из грамоты, послы не теряются и по пути: они находят нужного мастера уже в начале дороги – в порту нынешнего Таллина, который москвичи называли Колывань, а хозяева до 1917 года – Ревель. Как известно, путь до Италии в то время был непростым. При обострениях отношений с Литвой, приходилось ехать через Дикое поле и Крым, либо через Прибалтику и немецкие земли. Здесь движение послов зависело от наличия кораблей, от погоды и от многих других причин. Обо всех своих осложнениях они сообщали с гонцами своему государю, в случае необходимости просили его помощи. Судя по тону сохранившихся грамот между Москвой и правителями прибалтийских городов, взаимоотношения были достаточно тесными, великий князь хорошо знал всех тамошних влиятельных особ, он не сомневался, что его пожелания будут исполнены. В приведенной ниже грамоте, как и во многих других, адресованных в прибалтийские города, Иоанн называет себя знакомым в Прибалтике званием – царем, хотя мы видим, что титул ещё окончательно не сложился – это произойдет несколько лет спустя в результате дипломатических сношений с Римской Империей.

Грамота написана на русском языке. В примечании к публикации отмечено, что она сделана с подлинника. На обороте грамоты написан адрес:«В Колывань, бергомесером и ратманом».

* * *

«Божиею милостию, государь Руские земли великы князь Иван Васильевичь, царь всея Русии, Володимерьски, и Московски, и Новогородскии и Пъсковски, и Тферьски, и Югорьски, и Вятскии, и Перьмьскии и иныхъ, в Колывань бергаместеру и ратманом. Послали есмя в Рим до папы о своих делех своего слугу Мануйла Иванова сына, а к вам есмя послали с ним своего посла Ивана Халепу, чтобы есте того нашего слугу Мануйла нас для велели на корабль посадити и море перепровадити. А пришел к вам, в Колывань, сентября месяца. И тот наш слуга Мануйло и ныне у вас, в Колывани, тем путем замешкал, не ведаем которого для дела. И мы ныне послали до вас слугу своего Николу о том, чтобы есте нас для, как даст Бог на весне корабли пойдут, того нашего слугу Мануйла велели посадити на корабль и со всем с тем, что есмя с ним послали на свои потребы, да и море перепровадити, к Любку или к Филандре, куды похочет поити наш слуга Мануйло; также и оттоле к нам поедет тот наш слуга Мануйло и кто к нам с ним вместе оттоле поедут или опроче его которые люди к нам поедут на наше имя из Ыталийских стран, и вы бы их велели проводити по своей земле нас для до нашие земли. Да писал к нам наш слуга Мануйло, а сказывает, что хочет к нам ехати служить на наше жалование Иван Рисинберг немчин серебряной мастер, а срядился с нашим слугою с Мануйлом так, что ему у нас служити три годы; а отойдут три годы, и ему от нас ехати доброволно опять в свою землю. И мы к нему послали с нашим слугою с Николою свою грамоту, чтобы к нам поехал на наше жалование нам служити и с своими ученики, а мы его жаловати хотим. А как отойдут три годы, и мы его пожаловав, отпустим в его землю и с его ученики. И вы бы нам тем послужили, чтобы есте того мастера Ивана и с его ученики отпустили к нам неиздержав, вместе с нашим слугою с Николою. А что будет вам надобе в наших землях ваши потребы, и мы вас жаловати хотим. А писана на Москве в лето 6996 февраля».

––

Примечания

1. «В лето 6996» – с 1 сентября 1487 по 31 августа 1488 г. Грамота датирована февралём 1488 года.

2. Патриаршая летопись. ПСРЛ, т. 12, стр. 219.

3. Русская историческая библиотека. Т. 15. СПб, 1894 г., стб. 5-8.

* * *

1488 г., июля 29. Москва. Грамота государя всея Русии Иоанна Васильевича к венгерскому королю Матьяшу Хуньяди (Матвею, Матиасу Корвину)

После решающей победы над Большой Ордой в 1480 году и объединения русских земель вокруг Москвы, главной задачей Иоанна Великого становится освобождение от литовской зависимости Западнорусских территорий, захваченных вот времена ордынского лихолетья Литвой. Он готовит военные действия против Литвы, ищет союзников. Одним из таких союзников становится воинственный и удачливый венгерский король Матьяш Хуньяди (1443-1490, король с 1458 г.), воевавший с Ягеллонами за Моравию и Силезию. Напомню, представители династии Ягеллонов стояли во главе Польши, Литвы и Чехии. Начался обмен послами, первым из которых был знаменитый русский дьяк, дипломат, писатель и еретик-вольнодумец Фёдор Васильевич Курицын, который вместе с мастерами попал в плен к туркам и стал родоначальником посольских связей России с Турцией.

В посольских книгах сохранились описания приёма венгерского посла и списки грамот Иоанна и Матьяша Хуньяди друг к другу. В русских источниках он назван Матвеем Корвиным. В июле 1488 года из Москвы в Венгрию через Крым отправились очередные послы Иоанна – некий Штибор с Василием Карамышевым. Они повезли королю подарки, среди которых упоминается совсем необычный для Руси: «соболь черн, ноготки у него золотом окованы с жемчуги, двадцать жемчугов Новогородцких на всех ногах, а жемчуги не малы, а хороши и чисты».

Штибору же было поручено вручить королю грамоту от Иоанна.

* * *

Грамота в списке, Великаго Князя Иоанна III Васильевича к Матиасу Корвину, Королю Венгерскому, о начатии военных действий против Казимира, Короля Польского. Писана в Москве 1488, Июля 29.

«Божиею Милостию Государь всея Русии, Великий Князь Иван Васильевич Володимерски, и Московски, и Новогородцъки, и Псковски, и Тферски, и Югорски, и Вятски, и Пермски, и иных, възможному и честнейшему Матеашу, Божиею Милостью Угорскому и Чешскому и иных земль Кралю и Князю Авщрие

, нам брату почтенному и другу милому, здравие. Прислал еси нам, с нашим человеком с Федцом, своего человека Ивана Диака, а подал нам от тебя твой человек Иван грамоту твою, а в грамоте пишешь, что нам от тебя учнет говорити твой человек Иван Диак, и нам бы ему верити. И твой человек пытал нас о нашем после, о Федоре о Курицыне, дошел ли до нас и грамоту твою утверженную до нас донесл ли. Да говорил нам, чтобы нам на том твердо стояти, как межи нас с тобой записано. И мы с Божею волею, на чем тебе молвили, на том твердо стоим. А как до нас дошел наш посол Федор, и грамоту твою утверженую до нас донесл, и то нам сказал, что меж нас с тобою любовь и братство и единачество учинилося, и крест еси нам целовал на тех грамотах, которые есмя грамоты меж собя записали и утвердили и на дети, а нашу еси грамоту утверженную к собе взял, а свою еси грамоту утверженную к нам послал; и мы, видев твою брата своего грамоту утверженную, тогдыж з Божею волею, начали есмя дело делати и наступили есмя на твоего и на своего недруга на Казимира на Короля на Польскаго, и не с одну сторону. А на перед того еси к нам присылал своего человека Климента, потвержая нас, чтобы нам с Казимиром с Королем с Польским не миритися, а говорил нам твой человек Климент так, что ты с Казимиром с Королем роскинул, а на него еси готов, а Панове Лятцъкие, которые тебе норовят, а те уже почали, а нам бы к тебе на то дело послати своего человека; и мы к тебе по твоему приказу на то и послали своего человека Федца, а приказали есмя к тебе с своим человеком с Федцом, что нам с Королем с Польским миру нет; а ты бы, наш брат, с ним миру неимал, а прислал бы еси к нам на то дело своего человека, как нам аж даст Бог то дело делати, а о своем после о Федоре обестили есмя тебе тем же своим человеком Федцом, что наш посол Федор ещо недошол до нас, а к нам приказал, что меж нас с тобой любовь и братство и единачество учинилося. Ты пак брат наш прислал к нам своего человека Ивана Диака, и нам от тебя твой человек о том деле ни которых речей не говорил, как еси на перед сего к нам приказывал о своем, и о моем недрузе о Казимире о Короле, и как еси хотел с ним с нами то дело делати а почина и наступа твоего неслышим никоторого на вопчего нашего недруга на Казимира на Короля на Польскаго. А наш почин и наступ на Казимира на Короля надеюся и тобе брату нашему ведом, как есмя почали то дело делати, так и ныне з Божею волею хотим то дело делати, как нам Бог поможет. А на чем есмя тебе своему брату молвили и как меж нас с тобою записано, на том стоим твердо, а миру нам с Казимиром, с Королем с Польским нет. А ты брат наш на чем нам молвил, и как еси с нами записал, на том бы еси стоял твердо, а с Казимиром бы еси с Королем с Польским миру неимал, а на него бы еси наступил так, как бы нам дал Бог своему вопчему недругу то отомстити, что он нам хотел; а наш бы недруг то знал, что есмя с тобою, с своим братом, на него один человек. А против сее нашие грамоты к нам бы еси отписал свою грамоту с тем жо с нашим человеком которой до тебя сю нашу грамоту донесет, а того бы еси нашего человека у себе не задержал, отпустил бы еси его немотчая, как бы еси ему заехати нашего человека в Волосех

, занеж его нашему человеку в Волосех ждати. А твой человек Иван Диак отпросился у нас через Немецкие земли, и мы его к тебе отпустили, а послали есмя с ним своего человека проводити его через Лифълянскую землю до моря, а приказали есмя с своим человеком к тем Немцом Лифлянские земли, чтобы твоего человека Ивана на корабль посадили и море велели перепровадити к Любку