Все жизни в свитке бытия

Любимый цвет Павла белый. Особенно ему удавались зимние пейзажи и цветущие сады. Его "Мадонна Лилия" гордость и украшение выставок, написанная на узоре изукрашенного морозом окна, излучала почти ощутимое умиротворение.

Склонность к депрессии у жены Павла Вероники наверно была всегда. Но регулярно стала проявляться после замужества плохим настроением и раздражительностью. Негативное восприятие любого факта превращало её в брюзгу. Постоянно испытывая возможную угрозу, она старалась напасть первой. Такой мощный перерасход эмоций заставлял её много спать и много есть. Она не раз пыталась отравиться. Павел, опасаясь за её жизнь, старался не отлучаться надолго из дома.

Для бродяги и художника вынужденное заточение смерти подобно. Когда обрушивался с невысокого хребта свирепый Сахалинский бора, у Павла случались срывы. Холодный сырой ветер отнимал энергию, лишал трезвости. В один из таких дней он с полным безразличием смотрел телевизор, пока не увидел Милу. Ему показалось, что она беседовала с гостем не скрывая симпатий. Разбуженная ревность понесла его словно неугомонный ветер. Климов выпил водки и отправился к Миле домой.

Поздний визит и шумное "выяснение отношений", где главным мотивом звучала сентенция: замужней женщине с ребёнком следует хранить честь семьи, затянулся за полночь. Терпеливо выслушав Климова, Мила надолго отправила друга обдумывать последствие дикой выходки.

Ветры – скверная штука для неустойчивых людей.

Муж Милы, в начале жизни компанейский выпивоха, как это часто бывает, скоро потерял меру. Успехи на писательском поприще только ускорили процесс. Запои стали обычным явлением. Когда любые попытки договоров и лечения потерпели крах, Павел оказался просто незаменим в качестве "розыскника". Вскоре он изучил все злачные места в городе, откуда можно было извлечь и вернуть для "профилактики" обезумевшего алкоголика. Умение Павла справляться с приступом белой горячки оказалось просто бесценным.

Ничто не длится вечно. Эклиптика не отменима, солнце обязательно придёт в сегмент круга, где расцветает весна. Чуткое ухо услышит отдалённый рокот грядущих перемен по небу с "ситцевыми облаками", по дерзким вызовам студёным ещё погодам беззащитных, как жёлтенькие цыплята, пушистых комочков вербы.

Пришел день, когда общими усилиями нашли и "отмыли" Сочинителя, привели в человеческий вид, помогли выправить документы, купили билеты, отправили. Осуществилась многолетняя мечта – историческая родина – Израиль, может стереть все обиды и несправедливости, залечить нанесённые травмы, дать старт новой жизни. Казалось бы, Мила могла позволить себе расслабиться. Но скоро сказка сказывается. Постоянное беспокойство ещё долго держало её в плену. Встречи с Климовым и телефонные разговоры стали реже. И только совсем недавно Павел позвонил и сообщил, что едет порисовать на Курилы. Разговор пробуксовывал. Куда-то исчезли теплота и сердечность. При вспоминании своих лучших дней они и вовсе почувствовали не то вину, не то смущение. Но оба делали вид, что дождались счастливого часа. Только не надо торопиться.

Проводив Павла. Мила пыталась понять, что могло вызвать обиду. Ой как нехорошо вышло, по-детски: «Тебя нет в моих планах».

Вообще-то это правда: его нет в планах. Но ведь они оба шли в одном направлении. Куда оно делось? И зачем продемонстрировал свою позу Павел – я мужик и Сам определю когда сказать: "Жду тебя в … Мадресельве или ещё где".

Помахал крыльями и улетел. Выходит, ожидание мой удел навсегда? Ну, уж нет! Мила почувствовала как протест освобождает её онемевшее тело. Вернувшаяся подвижность, гибкость заставила сделать даже несколько танцевальных движений. О чудеса! В теле разгуливала радость. Теперь она знала, как нужно поступить.

А для Павла слова "Жду тебя в Мадресельве" стали программой действий. Мила была достойна самого невероятного подарка. Предстояло в абсолютной секретности отменить прежний план, во что бы то ни стало опередить Милу, сделать сюрприз. Так же, как букет роз, подарить ей местечко с именем экзотического цветка, вернуть интерес к себе, укрепить прохудившийся мостик, связывающий так много лет.

Не просто провинциальному жителю с его школьным запасом английского пуститься в путешествие в незнакомую страну. Известная поговорка: все дороги ведут в Рим, оплачена многими трудными опытами. Почему бы не стать одним из них? Наш художник кроме известного дара был наделён ещё одним, редко кому присущим, открывающим сердца: он обладал обаянием. Как известно, оно срабатывает в самый нужный момент.

Глава 4.

Обаяние Павла воспринималось как солнечное тепло.

Что за сила такая притягивать как магнитом, мгновенно располагать окружающих людей? Её называют позитивной энергией, врождённой доброжелательностью, неотразимой искренностью, способностью очаровывать. Можно долго рассуждать о неуловимом качестве, любоваться им. Но так же как нельзя поймать и запереть рвущееся пламя очага, тёплый ветер, несущий аромат множества цветов и трав, так индивидуально и неповторимо обаяние.

Художники – друзья Павла не раз писали его портрет с единственной целью: запечатлеть эту божью искру – голубоватый свет взгляда, поймать состояние радостного родства душ. Никому не удалось отразить таинственный механизм. Всё заканчивалось дружеской попойкой, за которую чаще всего платил виновник.

…Мила росла в простой семье, где кроме неё было двое детей, родители много работали, старались просто обеспечить потомство необходимым. Её развитие было слегка заморожено. Может быть хорошо, что девочку не заласкали, не называли королевой, не внушали ждать принца. Мила соответствовала своему имени. В день знакомства с Павлом она выглядела настоящей красавицей, именно он сказал ей об этом впервые.

Их свёл пустяковый случай. На регистрации билетов человек из очереди, взял у неё тяжелый чемодан поставил на транспортёр и, улыбнувшись, сказал:

– Я буду счастлив всегда носить ваши чемоданы.

Встреча с Павлом пролилась тёплым ливнем радости. Щёки Милы полыхали румянцем, когда добровольный помощник подошёл к ней в зале. Только теперь она заметила, что он хромает и слегка опирается на палку. Пожалуй, это единственный раз, когда Мила пожалела его. Походка, движения Павла по моторике напоминали танец. Скорее хромота добавляла шарма, чем наоборот.

Чувства расцвели почти мгновенно. Не понимая ещё, какая сила таится за его чарующей улыбкой, за пронизывающей нежностью, Мила вошла в его жизнь без малейшего колебания и назвала своим любимым.

Павел в то время тоже плохо знал себя, точнее не осознавал влияния присущей ему магнетической силы на встреченных людей. Невинно начавшийся флирт с молоденькой художницей, бывшей детдомовской воспитанницей, на карнавале, где они были вместе с Милой, закончился неожиданным скоропалительным браком с Вероникой.

И вот теперь, спустя много лет, они с Милой оказались на той же самой станции ожидания, где встретились когда-то.

Павел Климов, как всякий мужчина, уж если определился с направлением, ни на что другое отвлекаться не будет. Да и правильно. Какой кристалл мудрости родил народ: “За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь”. Водопады и вулканы на Парамушире никуда не денутся, а вот его Мила ускользает … Место Климова в каюте судна, идущего на Курилы осталось незанятым. И Бог знает, какой зигзаг судьбы он пропустил…

Надо было выгрузить из жигулёнка в мастерскую ненужные теперь для экспедиции вещи и заняться, наконец, главным делом – подготовкой поездки в «тридесятое царство, тридесятое государство". Добавив хаоса на заставленные стеллажи, слегка досадуя от этого, увидел в коридоре Валентину. Большая, крепкая, ясноглазая румяная блондинка заняла весь проём и напомнила Климову старинную целлулоидную куклу.

– Какая Ляля! – чуть не произнёс он вслух и, раскинув руки, засветившись от радости, пошёл навстречу. Они обнялись. Было видно, Валентина ему сердечно рада. В обычной манере, чётко и звонко артикулируя звуки, выложила просьбу.

Валентина завкафедрой английского, была много лет знакома с Вероникой и нередко захаживала к ним домой. Сейчас ей нужен был сахалинский пейзаж, чтобы отправить в Прагу коллеге. Пока Павел искал картину, Валентина поделилась затруднениями с выбором страны для поездки в отпуск, чтобы и не дорого, и впервые, и в интересном варианте, например – агротуризм.

В этот самый момент всё, собственно, и решилось где-то в "чистом небесном поле". Но в реальном мире надо было переделать множество мелких вещей, чтобы намерение материализовалось.

Павел деликатно посвятил Валентину в свой план, высказав самое главное: они должны раньше приехать в Мадресельву и встретить Милу. В подробности вдаваться не стал. Сама догадается – разве можно скрыть от женщины тайное?

По сосредоточенному лицу, по участливым взглядам, напряженному вниманию Климов ещё раньше, чем она заговорила, уже знал, что согласна. Попутчик со знанием английского был просто удачей. Но Климов немножко нервничал. Все-таки это была авантюра. На этом этапе нельзя поручиться, что Мила поймёт затеянный спектакль. Переместившись на квартиру Климова и оседлав планшет, они взялись за дело.

Успокаивая себя хождением по дому, Климов увидел выбившийся из ряда корешок книги. Это была любимая Вероникина гадательная И- Цзин! Никогда не прибегавший к такого рода предсказаниям, сегодня он счел её нужным знаком. Открытая не без опасения страница содержала послание:

"Ничего неблагоприятного. Манящее смирение".

А дальше, после разъяснения исполнения разных позиций, в том числе: "Уступить место как попутному ветру дальнейшей Вольности, – следовал вывод: “ Теперь обстановка благоприятствует действиям, далеким от смирения". И более настоятельное – жирным шрифтом: “Звучащее смирение. Благоприятствует необходимости двинуть войска и пойти на города и царства”.

Гадание успокоило его, будто выдало карт-бланш. Гугл довольно быстро нашёл им Мадресельву и показал во всей красе. Усадьба находилась в национальном парке Италии, в провинции Умбрия, с главным городом Перуджа. Между маленьким средневековым городком Спелло и игрушечным замком Коллепино.

Меньше суток понадобилось, чтобы получить согласие хозяйки на резервирование отдельно стоящего за домом флигеля. Остальное – взяла на себя добрая Валентина. Задумав привезти в Италию небольшое портфолио, две недели Климов как одержимый работал на пленэре. А Валентина сочиняла в чате "Курильские впечатления" для Милы от его имени и отвечала не её письма.

В последнем письме Павел сообщил Миле о том, что экспедиция продлится ещё на неделю и сожалел, что не сможет её проводить. И добавил: "Мы с тобой обязательно встретимся. Жди меня в Мадресельве". Итак, слова прозвучали. И времени вроде бы в запасе достаточно.

Ничего не зная о джазовом фестивале в Перудже, на который дочь Зоя пригласила Милу приехать на неделю раньше, Павел с Валентиной запланировали задержаться в этом городе несколько дней. Порисовать, просто побродить, чтобы в обозначенный срок, прибыть в Мадресельву.

Обстоятельства сами приводили их в город за день до начала праздника. Валентина заказала гостиницу. Отель находился в самом центре города, в пяти минутах ходьбы от станции mini-metro в одну сторону и от главной площади – в другую. Все по-домашнему, каждому выдаётся даже ключ от общей входной двери. Насмотревшись на роскошное окружение их отеля, Валентина настояла на покупке новой палки.

– Эту будто стая собак обглодала, ты все-таки в Италию – оплот цивилизации собрался.

Новая палка потребовала смены гардероба. Спорить с учителем – Валентиной невозможно. Уверенные интонации внушали Климову то самое смирение, которого ему, видимо, не хватало. В новом облачении, особенно в длинной свободной рубахе в арабском стиле, не стесняющей движений, он себе понравился больше, чем в перепачканном халате. А довольная его послушанием Валентина призналась, что всю жизнь мечтала видеть рядом мужчину-джентльмена. Так что в поездке будет ловить кайф.

Всё шло как по маслу. Остаток вечера они провели, разглядывая исторические памятники Перуджи на большом экране, пили вино и заметно волновались оба, предвкушая близкую встречу с древнейшим городом этрусков, его ещё называют Городом Солнца. Этим же вечером Павел получил от Милы письмо, что она вся в сборах, и провожать её не надо, она берет совсем небольшой чемодан. И – ни слова о его приписке: "Жди меня в Мадресельве." Это был плохой знак.

Утром по скайпу Валентина рассказала, что в совершенно реальном сне побывала в Национальной галерее и в садах Кардуччи. Климов во сне плутал в незнакомом городе, разыскивая Милу, но с Валентиной делиться не стал.

Глава 5.

Неделя сборов настолько приблизила Павла к вожделенной Мадресельве, что он попробовал нарисовать усадьбу по своим представлениям. Просидел над рисунком всю ночь. В девять позвонила Валентина. Незаметно всё управление перешло в её руки. С одной стороны, это было удобно, но вот с другой… как-то очень по-свойски, повелительно разлетались команды.

– Климов, ты выучил десять вежливых итальянских обращений? Выучил, но забыл во сне? Сегодня на ночь включим плеер с уроком. О! А что за чудная картинка – это и есть Мадресельва? Клим, подари! Ты себе нарисуешь ещё.

– Валентина, бери что хочешь, только не грохочи ухватами и словами.

Павел вернулся к работе. Если женщина что-то просит, надо дать ей, иначе она возьмёт это сама. Полезное правило ему открыла Вероника. Закон гравитации не нуждается, чтобы его признавали, он просто работает. Здесь – то же самое.

Валентине не понравились решительные нотки Павла, даже облеченные в улыбку.

– Климов, ты не смотри на мою внушительную фигуру – я слабое беззащитное существо… Она как бы готовясь заплакать по-детски сморщила нос.