– Я Вера, – поправила она.
– Я сказал, вы Любочки. Любочки, и всё. Поняла?
Вера кивнула.
– У вас природные данные, а все остальное в стиле строится извне, с поверхности, вот так возникает подлинная линия: давление изнутри, давление извне и выстраивается… – Он говорит это не им, а обращаясь к юноше на щите, к портретам сестричек, ведя пальцем вдоль щеки фотоизображения. А потом перевел взгляд на девочек и стал сухим, деловым.
– Как я понял, вы живете одни? Вам никто мешать не будет? – спросил он.
– Матери нет, отец – он у жены живет, у него семья другая, – получил ответ.
– Прекрасно, прекрасно. – Он слегка задумался. – Пока мы вот что сделаем. Будете ходить в студию к Олегу, моему приятелю. Он даст вам движение. Предупреждаю: поломает. Но в Союзе лучше специалиста по движению нет. Научит ходить по земле как по небу. Даст форму. Да, брови сбрить, – словно вспомнил важное.
– Как сбрить? – удивилась Вера.
– Взять бритву и сбрить, – объяснил он. – Начисто. Брови надо поискать.
Они испуганно смотрели на него, растерянно – друг на друга. Он улыбнулся неожиданной улыбкой, и лицо его стало еще более привлекательным.
– Понимаете, Любочки, брови – самый сильный акцент лица. Они во многом определяют характер. Я буду рисовать вам разные брови, пока не найду правильные. А потом, когда брови станут отрастать, вы будете пинцетом их подправлять, чтобы правильно росли. Поняли?
Они молча кивнули.
– Волосы надо отпустить подлиннее, мне нужен маленький пучок. Руки, ноги, ногти – это мы потом поговорим. Пока работаете так: у меня студия, рисованию учу ребят, вы будете позировать, по очереди или одна из вас, мне все равно, два раза в неделю, понедельник, четверг, с шести часов до девяти вечера. За это и буду платить.
Они переглянулись, кивнули одновременно. Он встал, вытащил из крохотного, в цветных стеклышках, шкафика затейливый графин, маленькие металлические рюмки, налил и сказал торжественно:
– Я хочу выпить за моих новых учениц, за ваш успех! – И, вложив каждой в руку по рюмке, поднял свою, и опять улыбнулся победоносно: – За новую жизнь! Ну, вита нова!
Выпили. И вдруг Серж добавил строго:
– И рекомендация: друзья, подружки – всех-всех гнать. Будут мешать.
…Сестрички принимают гостей; сидят за столом рядышком, в одинаковых блузках, в кудельках, возбужденные.
– Ну что, пора? – спрашивает одна у другой.
– Нет еще!
А гости – дворовые ребятишки, пэтэушники и подружки по швейному делу. Неблагополучные… Здесь Генка и длинная Людка. Гомон, Куцый с гитарой. Поет:
Мне говорят, она же грязная,
И глаз косой, и ноги разные.
Мне говорят, она наводчица,
А мне плевать, мне очень хочется…
Генка пытается рассказать анекдот, но его плохо слушают.
– Эт-та… двое поспорили. Он говорит: можешь в три глотка плевательницу выпить, – а тот говорит: могу. Ну, говорит, давай! Этот – раз! – и выхлебал. А тот ему говорит: ты проиграл, мы договаривались в три глотка, а ты разом! Ну и что, этот говорит, такая сопля попалась, перекусить не мог! – и заржал, сам собой довольный.
– Ой, чего смешного-то? Ничего смешного! – пожала плечами подружка.
– Соплю перекусить не мог! – смеется Генка.
Сестрички переглядываются.
– Пора?
– Сейчас, погоди немного, – шепчет Люба сестре.
– А мне плевать, мне очень хочется! – надрывается опять Генка.
– Да хватит тебе, надоело! – Подружка пихает музыканта в плечо. Не рассчитала. Он грифом задевает за что-то, пихает ее, та отлетает.
– Ты что, оборзел?
Генка встал, опрокинул бутылку с пивом. Лужа на столе. Газеты, пустые бутылки… рюмка падает со звоном.
– Одиннадцать, – говорит Вера. – Пора.
– Давай! – кивает Люба и поднимается над столом. – Эй, вы! Попили? Поели? А теперь давайте отсюда!
Застолье замирает. Длинная подружка подхватывает:
– Давайте, давайте отсюдова!
Вера ее окорачивает:
– А ты-то кто? И ты уваливай! Ну, всё! Давайте отсюдова!
– Да вы что, обалдели? – возмущается Куцый.
– Уходите и дорогу забудьте, поняли? Прощальный бал вам был! Всё!
Люба вскочила на стул и стала сгребать всё со стола.
– Убирайтесь! Убирайтесь!
Оторопевшие гости попятились к двери. Людка разъярилась:
– Ах, так? Пожалеете ещё! Ой, пожалеете!
– Проваливайте! Все проваливайте! До свиданьица! Приветик!
Гости ушли, а хозяйки не могут успокоиться; прогнав гостей, они изгоняют теперь и самый дух своей прежней жизни.
– Скатертью дорога! – кричит Люба зло и весело. Никому кричит.
– Катитесь колбаской! – подхватывает Вера.