Из Парижа в Бразилию

– Ничего, любезный, это не беда… А скажите, пожалуйста, вы очень торопитесь в Лиму?

– О да, сударь, очень тороплюсь.

– Ну, так вы опоздали. Вчера ушел американский пароход, а французский отходит через две недели.

Видя, как его собеседник изменился в лице, толстяк пожалел бедного парня. Он предложил ему присесть и отдохнуть, затем осведомился, не болен ли он.

– Ах, сударь! – воскликнул метис, вдруг разражаясь рыданиями. – Что ж теперь будет!.. Мои господа теперь погибли!..

– Ваши господа?..

– Да, сударь… Мои господа – французские путешественники. Перуанцы посадили их в тюрьму и хотят умертвить.

– Вот как! Они французы!.. Расскажите-ка, расскажите. Это меня интересует, хотя я и англичанин. Но международное право в цивилизованных странах в равной мере распространяется на всех.

Эстеван рассказал о своих отношениях с Жюльеном и Жаком, о цели их путешествия, ложном обвинении и, наконец, о цели своей несостоявшейся поездки в Лиму.

Англичанин слушал рассказ молча, потягивая свой сироп и посасывая сигару.

– Вы, следовательно, везете письма к адмиралу и посланнику?

– Да, сударь.

– Я британский консул и в Трухильо являюсь единственным представителем европейских стран. Поэтому покажите мне бумаги, которые вы везете: мне не помешает с ними ознакомиться.

– Извольте, господин консул, – отвечал с готовностью метис. – Вот они.

Консул распечатал конверт и вынул из него несколько бумаг. Взгляд его упал на одну из них, написанную по-английски и с приложенною к ней большой печатью.

Консул развернул бумагу и быстро пробежал глазами.

Он вздрогнул, точно по его телу пробежал электрический ток.

То был известным нашим читателям охранный лист, выданный Жюльену английским министром лордом Б.

– Ну, мой милый, у вас такая рекомендация, какие мало у кого имеются. Тут есть из-за чего взорвать на воздух целый город и опустошить целую провинцию. – Молодой человек, ваши господа спасены!

– О, господин консул! – воскликнул метис. – Как вы добры, как великодушны!

– Тут не о доброте вовсе речь и не о великодушии. Я исполняю только долг. В силу этого документа я обязан министерским приказом взять немедленно ваших господ под высокое покровительство Ее величества Королевы Великобритании. Оставайтесь пока у меня, а я приму меры… Впрочем, какие же тут нужны особенные меры? Просто потребую освобождения – вот и все.

– Ну, а если вам откажут, господин консул?

– Мне-то откажут? Консулу Ее величества? Это немыслимо!

– Если прямо не откажут, начнут тянуть время… и потихоньку отравят их… Граф де Кленэ именно приказывал не поднимать тревоги, покуда мы не будем в силе.

– Покуда не будем в силе! – вскричал консул, засмеявшись. – Да, пожалуй, вы правы. Но через неделю, даже раньше, мы будем в большой силе. Я ожидаю на днях военный корабль Ее величества.

* * *

Наступил пятый день.

Эстеван, все время с тоской всматривавшийся в морскую даль, влетел, как пуля, в кабинет консула:

– Корабль!.. Пароход!..

– Какой флаг? – спросил консул.

– Не знаю… кажется, такой же, как здешний.

И метис указал рукою на потолок. Консул подошел к окну. К пристани подходил стройный корабль. На буг-шприте его гордо развевался английский военный флаг.

– Ура!.. – вскричал консул. – Это тот самый корабль, которого я ждал: корвет «Scottia», под командой сэра Колина Кэмбля. Кричите и вы «ура», молодой человек. Ваши господа спасены. Теперь уж можно сказать наверное, что спасены.

Корабль между тем выбрал место для стоянки и бросил якорь.

Консул уложил бумаги Эстевана в герметическую жестяную коробку и предложил метису отправиться с ним на пристань и вместе сесть в бочку.

Капитан корвета, молодой стройный офицер, белокурый, матово-бледный, с голубыми глазами, бесстрастно взирал на торжественное путешествие консула в бочке на корабль.

Ступив на борт корвета, тот приблизился к капитану и отвесил ему глубокий и церемонный поклон.

– Имею честь засвидетельствовать свое почтение сэру Колину Кэмблю.

– Добро пожаловать, дорогой мистер Гоуитт. Очень рад вас видеть. Оказывается, вы уже водворились на этом негостеприимном берегу.

– Берег действительно негостеприимный. Он даже хуже, чем вы предполагаете. Я ожидал все-таки найти здесь цивилизованных людей, а между тем это какая-то дикая орда.

– Что вы! Неужели вам здесь не оказали уважения, соответствующего статусу дипломатического представителя Ее величества?

– Тут не обо мне, собственно, речь… но это все равно. Дело такое, сэр Колин, что вашим пушкам, быть может, придется заговорить. Удивительного в этом ничего не будет.

– Объясните ваши слова, мистер Соуитт, – бесстрастно возразил капитан, в глазах которого, однако, как будто что-то блеснуло.

– Прежде чем приступить к объяснению, я прошу вас просмотреть вот эти документы. Шесть дней тому назад мне передал их молодой человек, приехавший со мною на корвет… Не угодно ли?

Командир корвета «Scottia» пересмотрел поданные ему бумаги.

– И этот джентльмен, – заговорил сэр Колин Кэмбль, складывая бумаги, – просит британской помощи?

– Да, капитан, и не без основания, потому что положение обоих путешественников отчаянное, как это вы сами можете видеть из писем…

– Ну, из этого неприятного положения они выйдут менее чем через три часа, за это я вам ручаюсь, мистер Гоуитт, – ручаюсь, хотя бы для этого мне пришлось обратить весь город в груду развалин и пепла… Лейтенант, прикажите выставить боевые сигналы… Канониров к орудиям. Сорок человек морской пехоты приготовить к высадке… раздать по двести патронов на человека.

– Но, капитан, ведь это объявление войны… Нужно сначала послать ультиматум.

– Ультиматум?.. Передайте его вы лично и возвращайтесь в консульство. Я буду следить за консульским флагом: если вы его спустите, я открою огонь.