Человек из Прибойа. Книга 2

Из душной избы я вышел на крыльцо. Свет луны и блеск снега манили меня и я чуть не споткнулся о Ратибора. Он сидел на ступенях, на этот раз одетый и укутанный в плащ. Посиневшая от холода кисть его не расставалась с зелёной бутылью, в которой плескался бог веселья Алконак, дышал.

– Дай, – я забрал бутыль. – Согрей руку, руки нужны воину.

– Воину да, а трусу они не нужны.

Голос этого воина, обычно звонкий и бодрый, был похож на голос нищего старика.

– Это кто трус?

– Я, Гор, я… тем утром Урумар был в страхе, и это испугало меня. Я не видел, что видели вы, даже не видел! Теперь сижу и пью, будто я рыба. Эх, рыба столько не пьёт. Ещё рука эта…

– Свобода говорит, все люди боятся. Воин должен победить страх, умный воин сначала должен понять, а потом победить страх. Так сказал Свобода.

– Гор, когда ты начнёшь говорить? Я ничего не понимаю, что несёт этот старик, – Ратибор смотрел на свои сапоги, почти засыпал. – Что там Рот?

– Рот не с нами, – ответил я не думая и отпил из бутыли, разговор мог получиться долгим.

Ратибор хрюкнул, как сытый боров, завалился боком на заснеженную ступень и спросил: «Что отцу скажешь?»

Похоже, он понял мои слова так, будто Рот погиб.

Вот оно! Ратибор, беса сын! Вот что тревожит мой дух – отец. Что я ему скажу? Я путешествую в чужих землях, много не бываю дома, а тут ещё и Рот со мной ушёл. Отец совсем один, тяжело ему. Дом… там Олли, как живёт моя женщина? Носит ли она в себе моего сына?…

– Эй! Не мёрзните тут, – строгий голос Урумара пробудил мой разум от сонных мыслей. – Потащили этого пса на сеновал, Нэа велит ему там спать.

Посреди дороги брошенной деревни, в нескольких шагах от двора Нэа горел молодой костёр. Сонный огонь ворчал и плевался дымом, ему не нравились сырые доски, что были забором соседнего дома. Я, Тио, Урумар, Боромир, Арья и Свобода, ещё был Ратибор, почти спал, и я с Тио помогали ему держаться на ногах. Мы стояли вокруг ленивого огня. Так мы собрались для совета.

Мой, привыкший к уюту, сытый читатель, наверняка ты задаёшь себе логичный вопрос: «Почему бы не собраться для совета в сухой тёплой избе?» Отвечу я с высоты своего нынешнего ума и понимания людей: мы тогдашние – полудикари, привыкли важные вопросы решать у открытого огня, он был для нас будто ещё один член отряда, не запирать же его в печи или не заставлять голодать кормя его древесной стружкой, сидящего в железной банке. К тому же мы не строили заговор и потому могли говорить под открытым небом, а не скрываться в избе.

Говорил дед. Его слова вылетали из его рта вместе с клубами пара, что пускался в танец с дымом. Слова не танцевали, они сразу летели в наши умы через уши. Свобода говорил, что нужно идти в подземелье крепости.

– Зачем нам туда идти? – Урумар боролся, он хотел услышать ответ и твёрдое решение. – Для чего, богатство? Мы можем найти богатство в другом месте.

– Урумар, старший и разумный после меня, зачем ты ушёл из родных земель? Богатство мог бы найти и там.

Урумар перемялся с ноги на ногу, промычал что-то и жестом передал слово. Его взгляд, взгляд воина-открывателя вернулся. Ясно, что эти дни, которые он с Ратибором и Тио заливался самогоном у старухи Нэа он думал о крепости и о нашем пути. Вопрос деда привёл Урумара к решению.

– Ну, Гор, зачем пошёл ты?

– Слава. Чтобы говорить то, что потом само будет ходить от человека к человеку. Я слышал истории, но всегда хотел рассказывать их.

– Вот, там история, что никем не рассказана. Ну, а ты, чёрт кабацкий, зачем тебя бес понёс?

– Женщины… битвы… бабы… пиры… жена, бес бы её…

Обрывки фраз Ратибора всё же давали ответ.

– А ты, Тио?

– Гор пошёл, и я пошёл. Чтобы он не забрал всю славу себе.

– Воительница, зачем ты пошла с чужеземцами?

– Мужчина. В землях варваров нет достойных мужей, – поймав взгляд Тио, она добавила шутя: «Если не найду мужа в этих землях, найду женщину».

– А ты, травника сын, твоя семья искала покой.

– Они нашли. У меня своя дорога, тёмная, но идёт к свету.

– Ты бард? – заметил Тио – Будешь петь нам в подземелье.

Совет был окончен без решающего слова. Все стали шутить над Арьей и Боромиром и, оттащив Ратибора на сеновал, ушли в избу. Угрюмый костёр, шипя и дымя остался жевать сырые доски в компании луны и искрящегося на дороге снега…

Поздним утром мы покинули дом Нэа. Старуха хоть и была рада нашему уходу, всё же заметила, что кот и собачонка хорошие слушатели, но плохие собеседники.

Идя через лес, короткой дорогой, мы надеялись найти след людоволков о которых рассказывала Нэа. Собаки, лисы, лошади, бараны, люди, кто только тут не проходил, но людоволков не было. Урумар сказал, что Нэа, как и всякая старуха любит приврать.

Подножье крепости укрылось дымом, жгли мусор.

– Нам нужен уродец, что призывает свет, где он? – Свобода понимал, что факелы дают мало света и горят недолго, к тому же у нас теперь нет ни масла, ни жира для них.

– Факел всё же нужно брать, уродец не надёжный, – Урумар подтянул рюкзак. – Нужно разгрузить наши рюкзаки, спрятать еду и целебные снадобья.

– Пойдём, у меня есть тайник, – По виду Ратибора было ясно, дурманящий дух терзал его тело требуя крепких зелий, но тело уже не хотело пить.

Когда замутнённое пеленой солнце клонилось к стороне заката, мы, пропахшие запахами рынка, вошли в крепость. Наши рюкзаки были пусты, как хорошо спине! Мы оставили только воду в бурдюках, еду, вещи, спальные мешки и прочее оставили в тайнике Ратибора в который вёл круглый ход в земле леса недалеко от крепости (люк). Деньги мы всё же оставили у себя, дед не доверял их тайнику.

Люди в крепости куда-то торопились. Судя по их речам, они спешили на интересное событие. Мы решили, что уродец может подождать, а событие – нет.

В толпе людей мы уходили вглубь города, в самую чащу леса из железа и бетона. Всоре мы вышли к просторному месту, где был свет многих светильников – факелов, фонарей и ламп. В любом другом месте я бы сказал, что тут темно и видно плохо, но после пути по улицам в полумраке, это место казалось светлым. Очертания людей и объектов видны и ладно, в этом городе того достаточно…

Жёлоб шириной примерно в тридцать шагов и глубиной примерно в три роста Урумара (приблизительно шесть метров), уходил в темноту улиц крепости. Люди собрались у начала этого жёлоба (Канала), у стены из которой выходил широкий круглый проход в темноте которого едва виднелись закрытые ворота (шлюз для сброса воды). Люди собрались по краям пустого жёлоба, с нетерпением ждали чего-то. Наш отряд протиснулся в толпе и вышел к самому краю. За чугунной оградой лежал жёлоб. Ворота в тёмном круглом проходе наводили тревогу, было ощущение, что они сдерживают некую могучую силу.

– Чего столпились? Чего тут? – Уродец, что был нужен нам, расталкивая людей вышел к жёлобу в десятке шагов от нас.

– На третьем этаже трещина в стене водохранилища ещё разошлась и вода пробилась на этаж, – ответила ему немолодая женщина. – Воду будут сбрасывать чтобы…

– Сюда?! Бараны, экстренный сброс в Неплюйку надо, в коллектор!

Карлик, стал всех расталкивать, пробиваясь к мосту через жёлоб. С той стороны на мост вышел высокий и тонкий человек в лохмотьях и с чёрной повязкой на глазах, он простукивал дорогу перед собой тростью, похоже, он был слеп.

– Аркаша, сука, вот ты где! – Уродец выбежал на мост. Он потребовал от слепца идти на его смену, делать свет, потребовал такими словами, что я не стану повторять их в тексте.

Аркаша тоже ответил руганью и хлёстким ударом трости. Слепец и карлик стали драться – толкали друг друга, пинали. В толпе прокрался смешок, но никому не был интересен их спор.

– Я хочу почувствовать силу, вдохновение! – Слепец дал карлику точного пинка, будто видел его.

Раздался пронзительный звук (сирена), люд оживился в ожидании зрелища. Уродец оставил спор и побежал куда-то. Аркаша встал посреди моста, повернувшись в сторону круглого прохода, расправил руки.