Лапы волчьи, характер русский

– А от кого они?

– Да от Ольки. Олька наша самая умная, самая деловая; любого зверя найдет. Это ее парни.

Нестеров удивился.

– Но ведь вы говорили, она никого к себе не подпускает! Ни одного пса.

– Да, насчет псов у нее есть такое – сказал дед Антон. – Но тут ведь не псы! – он доверительно снизил голос. – Тут ко мне… на поля рядом… волки приходили. Всю прошлую зиму. Такие, знаешь, здоровые, высокие. Красивые! У здешних волков такой расцветки нет. В былую пору я всю Камчатку исходил, но таких окрасов не видел. Они не серые и не белые. Другие! Кажись, из тех, что на большой земле живут.

– Что же, они по льду перешли.

– Уж не знаю, как, что их сюда занесло. Только волки были. И Олька бегала в их сторону. Ну, я думал – пропадет. Даже сам хотел бежать с ружьем. Но – ничего. Издалека видал, как она с ними бегала, играла.

– А ты их не гонял?

– Нет, зачем. Да они мне и не мешали, волки-то. Ольга бегала с ними. Туда еще другие шатались, куцехвостые; так тем волки дали! Не убили, не порвали, просто сильно помяли.

– Чудеса! – сказал дядя Коля.

Дед Антон закивал.

– Сережа, бери. А то она придет, будет еще волноваться…

Нестеров машинально сунул щенков за пазуху.

– А где она сейчас?

– Митроха попросил – я дал ему на три дня. Митроха хочет найти соболиный след. Не знаю, может – найдет.

– Разве соболей сейчас ловят?

– Олька всех поймает, если ей захочется.

Нестеров наскоро попрощался, пожал руки охотникам и что есть сил зашагал по лужам. Он думал, если мать щенков его увидит, тогда точно произойдет история. Он прижал руку к груди. Ребята тихонько шевелятся. Но не плачут, не скандалят.

На обратном пути вся трасса превратилась в реку, кое-где осколки льда качались на талой воде, как кораблики.

Унты, кажется, протекают.

– Ничего. Выплывем.

Нестеров шел, поднимая волны.

***

Когда Ольга возвратилась, она сразу побежала к детям.

– Все уже! – сказал дед Антон.

Она заскулила.

– Не ори! Он хороший человек. Инструмент всем привез… да он парень что надо. Мировой мужик!

В избушке еще пахло Нестеровым. Ольга знала его и потому немного успокоилась.

Ей, конечно, было очень горько. Детишек увезли… едва ли она увидит их вновь. С другой стороны – здесь хоть и много простора, но всегда одно и то же. Год за годом – почти ничего нового. А мир ведь так велик. Сыновья его увидят…

Что ждет их в будущем?

***

Боцман дожидался Нестерова на причале.

– Пришел? А инструмент – оставил?

– Да.

– Эх-х! – Климчук выдохнул с досадой.

– Но твои уникальные зубила взял. Целых две штуки.

– Мог бы и все взять. На что они там? Сидят, значит, только готовенькое берут…

– Федотыч, но ведь и нам кое-кого дали.

– Деньги?

В этот момент куртка заплакала и запищала. Боцман даже подпрыгнул от удивления. Нестеров вздрогнул, но сразу сообразил, расстегнул куртку и высадил ребят на груду мешков поблизости.

На мешке сразу появилась лужица.

– Это чего? – Нестеров щупал себя под курткой. Как будто сухо. – Это вместо денег?! – боцман решил, что капитана обманули, взяли все ценное, а взамен всучили непонятно что. Детишки съежились, дрожали (на них дул ветер с моря). Но нельзя сказать, что они испугались.

– Серег, ты совсем не это… не так поступил. Зачем они тебе?

– Будем учить. Сделаем ребят настоящими охотниками. И не только охотниками. Понимаешь, у них…

Нестеров хотел сказать про особую наследственность, однако боцман уже бубнил. Его усы раздувались подобно кузнечным мехам, пряча отдельные звуки и даже слова. Видно, что боцман говорит, только не очень ясно, что.

«Дали! Жулики. Все взяли! Деньги заначили, кобелей подсунули… тьфу! Учить их! Конечно!»

Климчук уважал капитана. Но он не верит, что у Сергея что-нибудь выйдет с щенками, потому что… Да хотя бы потому, что пора отправляться. Это редкостная удача – видеть свободное море в начале марта, и не воспользоваться ею просто глупо. В море много дел. И на промысле, и в портах. Когда же тут заниматься щенками?

Так думал боцман.

Тем временем Нестеров уже показывал команде новых товарищей.

– Ого какие! Симпатичные. Для охоты, да?