Ян Дизит. Между востоком и западом

– Ну, раз наши видящие их не могут обнаружить, значит, и у противника не получится.

Роланд в легкой задумчивости опять отошел от брата и уставился на долину. Город полыхал. На таком расстоянии даже в мощный бинокль невозможно было разглядеть человеческие фигуры. Видны были лишь мельтешащие черные точки. Роланд наконец взял себя в руки, сел в походное кресло и приказал подать легкий обед: бокал вина, крупно нарезанного сыра, отварной телятины и хлеба. Брату не предлагал, тот придерживался особой диеты. Пока он обедал, еще раз прокрутил в голове план сражения. Две сотни головорезов еще с утра перебили гарнизон Цюриха и начали грабить город. Таких масштабов все предыдущие стычки никогда не достигали. Эта была особенной: слишком дерзкой, слишком кровопролитной и вполне ожидаемой. Поэтому и реакция князя Цюриха казалась предсказуемой. Он должен был послать большую часть своей гвардии для наведения порядка. Хотя не исключено, что после этого мог последовать приказ коннице двинуться дальше, на Люцерну. Нервы у цюрихского князя могли и сдать. На протяжении последних трех месяцев количество разбойников, грабящих приграничные цюрихские села, выросло, и они всегда находили убежище на стороне Люцерны. Князя Цюриха засыпали жалобами все окрестные жители. Вот он и постарается не упустить такой удобный случай: отбить Ротентурм у княжества Люцерны, а заодно и навести порядок с грабежами в этом районе. Как только гвардия войдет в город, шайка бандитов должна броситься на утек лишь одним доступным маршрутом – в сторону города Заттель в пяти километрах на территории княжества Люцерны. Дорога шла через узкое ущелье и прямо перед Заттелем сужалась в бутылочное горлышко. Видящие Цюриха доложат военачальникам, что никаких воинских подразделений, тем более никакой засады, по дороге нет. И тогда вся гвардия сломя голову ринется преследовать обреченных бандитов. Как только они растянутся вдоль узкой дороги и авангард упрется в бутылочное горлышко, будут взорваны мешки с порохом, заложенные на дороге, что перекроет путь коннице. Задние ряды будут продолжать напирать, начнется настоящее столпотворение. Тут-то две с половиной сотни стрелков, залегшие на склонах ущелья по обе его стороны, начнут методично отстреливать гордость цюрихских вооруженных сил. Под ураганным огнем за первые пять минут половина гвардии погибнет от пуль и от давки. Как только вся конница собьется в кучу, с холмов, окружающих Ротентурм, в тыл обескураженному противнику хлынет легкая маневренная кавалерия мадьяр. Всего пятьсот всадников. Их задачей будет лишь добить обезволенного врага. Битва превратится просто в бойню. Через час все закончится. Ну а потом… потом можно слать с письмом в Цюрих кого-нибудь из плененных командиров. Хотя с этими мадьярами… надо еще умудриться кого-нибудь взять живым. Не рассчитывая на благоразумие наемников, Роланд объявил большой денежный приз за каждого живого плененного командира цюрихской гвардии.

Тем временем события на поле начали разворачиваться, как и было запланировано. Длинную черную змею цюрихской конницы Роланд заметил уже в километре от окраин города. Судя по скорости, с которой змея приближалась к Ротентурму, всадники шли широким галопом. Это еще лучше. За два часа такой скачки и лошади, и солдаты совсем вымотаются. Вскоре змея подползла к горящему городу и растеклась по нему. В этот же момент из города появилась тоненькая ниточка отступающих бандитов. Только бы они не торопились. Нельзя позволить основным силам врага задержаться в городе. Часть конницы стала обтекать город с обеих сторон, пытаясь захватить его в кольцо. Отлично! Они сами загоняют себя в ловушку. И вот лавина всадников хлынула в сужающееся ущелье следом за отступающими. Выглядело это действо поистине потрясающе. А выучка у цюрихцев что надо. Недаром они считаются лучшей кавалерией. До Роланда донеслись звуки пальбы. Это гвардейцы на полном скаку стреляли вслед отступающим. Эпицентр событий переместился в центр ущелья, и Роланд уже мог четко разглядеть в бинокль фигуры солдат. Он видел, как падали раненые кони, как кубарем катились с них всадники, летящие под копыта собственной наступающей армии. Каково там сейчас в самой гуще? Ущелье наполнилось ржанием лошадей и непрекращающейся пальбой. Последние ряды отступающих слегка замешкались, и преследователи уже рубили их во всю длинными палашами. Еще минута, и должен прогреметь взрыв. Придется пожертвовать частью своих солдат, которые не смогли оторваться. Еще несколько секунд. Роланд увидел взметнувшийся вверх огромный столб пыли. Он вырос прямо посреди вражеского авангарда, разнося в клочья солдат и несчастных животных и обрушивая груду камней в самую узкую часть ущелья. Через несколько секунд до Роланда докатилось и сильное эхо от взрыва. Молодой человек облегченно выдохнул. Проход надежно закрыт. Перевел бинокль на заднюю часть колонны. Та продолжала двигаться с прежней скоростью, напирая на середину. Как по команде, холмы по бокам дороги зазвучали непрерывной канонадой, неся с собой смерть находящимся внизу. Роланд не отрывался от бинокля. То, что происходило внизу, выглядело просто ужасно. Над долиной стоял страшный многоголосый рев обезумевших от страха людей и ревущих лошадей. Теперь разобрать что-либо казалось невозможным. Все солдаты внизу превратились в одну жуткую кровавую шевелящуюся массу. Пора. Роланд достал ракетницу и выстрелил вверх. В небо взмыла белая ракета. Это стало сигналом мадьярским наемникам. Сзади погибающего войска появилась легкая конница. Она темной лавиной стекала с холма позади цюрихской гвардии. В мгновение наемники достигли арьергарда конницы, опрокидывая и кроша его. Роланд убрал бинокль. Это просто бойня. Он сел в кресло и тупо уставился на поле битвы. Еще полчаса, и можно давать сигнал выдвигаться колонне пехоты, чтобы остановить резню и навести порядок. К тому же придет пора заняться пленными и ранеными. Следом выступит трофейная команда. Роланд поднялся и вновь подошел к брату. Тот смотрел на него с легкой улыбкой:

– Поздравляю с победой, брат! Мне, пожалуй, уже можно возвращаться домой. А тебя попрошу поскорее навести здесь порядок. Если мы переборщим с количеством жертв, это может выплыть наружу. Все должно выглядеть как пограничный конфликт, чуть масштабнее, чем обычно, но не более того. И постарайся не медлить с отправкой гонца в Цюрих. Они уже знают, что произошло, но понять причин не могут. Их видящие сейчас носятся по замку как угорелые. Кто-то из них рискует попасть под горячую руку князя.

Роланд еще раз внимательно посмотрел на брата, пытаясь понять, есть ли у него хоть капля жалости к тем солдатам, которые погибли сегодня по его прихоти. Лицо Маркуса оставалось непроницаемым. Роланд захлопнул дверцу и дал знак части охраны отправляться в путь вместе с коляской. В голове Роланда мелькнула мысль: «Интересно, как бы проходило сражение, будь у обеих сторон не просто винтовки и пистолеты, а мощное оружие последних!» Он содрогнулся от возможного предположения. Потом взял ракетницу и выстрелил еще раз. Красная ракета. Это был знак пехоте.

Глава 4. Караван

Караван находился в пути уже почти трое суток. Погода радовала. Казалось, что тепло, пришедшее с торговцами несколько дней назад, двигалось теперь впереди и прокладывало путь. Цепочка всадников и навьюченных лошадей растянулась на пятьдесят метров. Шли двумя шеренгами, где позволяла ширина дороги. Впереди ехали Ян и Збигнев. Остановок не делали, только одну короткую в середине дневного перехода, чтобы напоить лошадей и дать немного подкрепиться людям. Ян предпочитал держать неспешный, но постоянный темп и не останавливаться. Каждая заминка в пути неизбежно приводила к потере скорости и лишний раз беспокоила лошадей. Время от времени видящий выезжал на километр-два вперед оценить ситуацию на дороге. Збышек тогда возвращался в хвост каравана, чтобы окинуть беглым взглядом состояние животных, грузов и людей. Ян и Збышек решили, что в случае обнаружения видящим препятствий, правильнее будет выслать вперед двух охранников, чтобы оттянуть поваленное дерево или посечь кусты и ветки, которые могли помешать движению отряда. Таким образом каравану удавалось проходить за день от сорока до шестидесяти километров. План дневных переходов и ночевок был составлен заранее. Радовало то, что пока получалось ему следовать. Первую ночь провели на постоялом дворе. Там же Збышек запасся овсом для лошадей. Следующий постоялый двор находился в четырех днях пути, и две грядущие ночевки предстояло провести в лесу. Весь отряд вместе с Яном насчитывал восемь всадников и шестнадцать навьюченных лошадей. Не бог весть какой караван, но это первый. Через несколько недель торговцы начнут следовать чуть ли не каждый день. Лошади преимущественно будут тянуть повозки, чтобы перевезти как можно больше грузов. Тогда вдоль дороги можно будет встретить крестьян, пытающихся продать караванщикам свежие грибы, ягоды и прочую еду. Появятся на крупных стоянках и охотники, предлагающие найденные ими в рейдах товары последних. В течение трех летних месяцев движение по дорогам было настолько интенсивное, что видящих не хватало для сопровождения всех желающих. Однако это никого не пугало, так как в течение дня всегда повстречается караван, идущий в обратном направлении, который проинформирует о возможных опасностях на пути. Основным товаром до сих пор служило наследие последних. Уже больше двух сотен лет охотники находили оставшиеся после них вещи: одежду, оружие, инструменты, книги, посуду. Особенно ценилась бумага, потому что лишь малая часть ее сохранилась в состоянии, пригодном для письма. Изредка случалось, что охотники натыкались на большие склады и подземные схроны последних, и подобные находки могли в корне поменять товаропоток. Так произошло четыре года назад с бумагой. До этого бумагу привозили исключительно с запада, однако неожиданная находка в Оршанском районе привела к тому, что ее теперь стали возить в обратную сторону. Поскольку наследие последних позволяло выжившим еще долгое время существовать на текущих запасах, то никаких новых производств за двести лет так и не появилось, лишь отдельные ремесленные мастерские. Особенно много возникло кузниц и лесопилок. Железа оставалось от последних в таком огромном количестве, что оно стало одним из самых доступных и используемых материалов. Деревянных же конструкций последних никто не видел. Похоже, они превратились в труху задолго до рождения Яна. Благо, деревьев в лесах хватало, и лес все еще продолжал отвоевывать у человека территорию.

Ян съехал на обочину и остановился. Збышек приблизился к нему. Остальные всадники продолжали движение, поскольку ни один ни другой никаких тревожных сигналов не подавали. Видящий выглядел сосредоточенным. Взгляд его был направлен вдаль. Наконец через минуту он повернулся к Збышку и сказал:

– Нам через пару часов на ночлег становиться. Недалеко от нашего места рыщет стая волков, большая, зверюг пятнадцать. Они могут нас подрать основательно. В том районе мало мест вдоль дороги, пригодных для стоянки. Что делать будем? Раньше на ночлег станем или дальше пойдем?

– Идем далее. Людзи и кони в добрем стане. Але зобачым, где тые волки будут, когда мы туда пшыдзем.

Видящий кивнул, молча соглашаясь с главой каравана. За три дня эта была первая опасность в пути. Каждое утро, до начала выхода каравана, Ян просматривал наперед всю дистанцию предстоящего дневного перехода. Территорию слева и справа вдоль дороги он проверял километров на десять. Больше смысла не было. Даже если какая-то угроза там и могла оказаться, пока она появится на дороге, каравана уже и след простынет. По мере движения по пути Ян примерно каждый час высматривал все в радиусе пяти-восьми километров. Учитель научил его экономно расходовать энергию дара и попусту не разглядывать все вокруг. Сначала требовалось понять источник потенциальной угрозы, оценить скорость ее передвижения, возможность защиты. Это и определяло необходимую частоту и дистанцию применения дара видения. Пока на протяжении первых трех дней Ян видел только небольшие стаи волков, да и то вдалеке, не на пути их следования. Самым же главным риском всегда оставались люди. Для их отряда опасной могла быть лишь банда числом человек десять и более. Поэтому Ян не сильно беспокоился, замечая одиночек или даже небольшие группы. Вероятнее всего, это были охотники за вещами последних. Данный промысел стал, пожалуй, основным у большей части мужского населения, не занятой в домашнем хозяйстве. Пока все люди, которых Ян увидел с начала похода, находились не ближе двух-трех километров в стороне. Конечно, если бы непосредственно на пути отряда возник даже одиночка, это стало бы сигналом тревоги для каравана. По крайней мере, в эту пору, пока не начался сезон торговли. Ян и Збышек вернулись в начало кавалькады.

– Отчего ты, Янку, не поедешь со мной до моего воеводы? Тебе будет там лучше, чем здесь. Места у нас там очень красивые. Огромное озеро. З едной строны горы. С друге строны добрые земли. Жизнь там у нас друга. Порядку более, чем у вас. Люди другие. Радостнее, чем тут. И тепло у нас. В гурах может лежать снег, а в долине тепло. Да и озеро зимой не змерзает. Свободы у нас боле. У вас тут вшистко, цо может деньги пшиносить, належит вашим редрикам. Так быть не может, порядку не будет. Потому воров и бандитов у вас столько. Что еще человеку делать. Или воровать и убивать, или идти рабом к редрику. Видзи нашему воеводе бардзо нужны. Будет у тебя хороший дом, много золота воевода видзям платит, он не такой жадны, як ваш Михал. У вас видзем быть опасно. Отчего вы все тут такие млодые? Нет ни едного старого. У нас много видзей, кторым боле за семдесент лет.

Ян не в первый раз слушал зазывания поляка. Он и сам всерьез думал о том, чтобы уехать с ним. Особенно после смерти учителя, когда остался один. Как-то раз он спросил у учителя, почему тот не уедет на запад. Учитель спокойно ответил: «Старый я уже уезжать, да и я свое в молодости отъездил. А ты не будь дураком всем подряд верить. Развесил уши. Люди – они везде одинаковые. Ходил я с караванами и дальше, чем твой Збышек. Аж до самого океана. Суетно там, сынок. Не по мне». Он мало рассказывал про свою молодость. Знал Ян только, что родился и вырос тот далеко на востоке, намного дальше, чем Смоленская пустошь. Молодость прошла в бескрайних степях. Почему он решил уехать на запад, учитель Яну не говорил. Ян сделал дежурную проверку окружающей территории и подал каравану знак опасности. Збышек громко прокричал команду остановки и вопросительно посмотрел на Яна. Видящий дождался, пока к ним подъехали еще два охранника, которые должны были так поступить при команде остановки.

– Стая волков идет прямо на нас. Не знаю, учуяли ли они нас, но они нагонят нас самое позднее через полчаса. Я насчитал около двадцати штук.

– Пута, курва, мать! – выругался поляк. – Что предлагаешь? – спросил он уже спокойно, понимая, что, если не подготовиться к встрече, такая большая стая их разорвет.

Ян тер подбородок и лихорадочно соображал, как поступить.

– Надо съезжать к реке. По крайней мере, у нас тыл будет прикрыт. До реки километр–полтора по открытой местности, должны успеть.

Збышек кивнул. Он полностью доверял видящему, который не раз на деле доказывал свою надежность, хотя сейчас и сам понимал, что Ян предложил наилучший выход. «Веди!» – он передал полномочия управлять отрядом видящему.

– Рысью за мной в шеренгу по одному! – отдал Ян приказ караванщикам. – На подъезде к реке, как найду подходящее место, начну закручивать шеренгу в кольцо. В центре круга оставляем лошадей. Четверо стрелков с карабинами идут со мной для обороны. Остальные с тобой, Збышек. На вас кони. Через три минуты начинаю движение. Все!

Поляки быстро кинулись вдоль вытянувшейся цепочки каравана отдавать распоряжения. Выждав несколько минут, Ян тронул коня. Сначала шагом, позволяя каравану построиться за ним в одну шеренгу. Оглянувшись назад и увидев, что караванщики все делают правильно, пустил коня рысью. Еще через минуту весь отряд шел рысью. Яну приходилось сдерживать своего скакуна, которому передалось возбуждение людей, и он все время норовил перейти в галоп. Видящий оглянулся еще раз. Кавалькада ровным строем скакала за ним, соблюдая хорошую дистанцию между всадниками. Збышек замыкал шеренгу. Ян успокоился. Все-таки у Збышека опытные караванщики. Он снова поискал волков. Увидел, что те продолжали двигаться в их направлении, шли с прежней скоростью. Значит, караван они пока не учуяли, что давало немного дополнительного времени. Ян полностью сосредоточился на поиске места для обороны, привстав на стременах и с надеждой вглядываясь вперед, ища глазами реку. Наконец показалась гладь воды. До берега они должны были доскакать за несколько минут. Парень сразу приметил справа большой мыс, выступающий в воду метров на двадцать. Туда он и направил коня. Сделав большой круг и на ходу показывая всадникам, что последние могут сразу отворачивать на мыс, Ян громко подал команду «шагом» и подъехал к Збышеку. Подождал, пока у него забрали коня, кликнул стрелков и немедленно дал им указание стать цепью на расстоянии метров десяти друг от друга. Стрельбу разрешил открывать по готовности. Стая все еще была километрах в пяти, и он жестами растолковал стрелкам, откуда ждать нападения. Оглянулся назад. Збышек с подручными быстро стреножили коней и сейчас сбрасывали тюки с грузами и оттаскивали их в отдельное место, создавая дополнительное ограждение для спонтанного лагеря. Парни действовали так слаженно, что Яна слегка отпустило. Он нашел взглядом своего коня. Тот вел себя смирно в руках опытных погонщиков. К видящему подбежал Збышек.

– Ну яка ест ситуация? – запыхавшись, спросил он.

– Думаю, нас уже учуяли, – спокойно ответил Ян. – Идут четко в нашем направлении, хотя и не увеличивая темп. Попробуйте спутать коней в три связки. Только надежно. Как только кони почувствуют волков, они начнут беситься. А ты бери одного свободного и делайте костры прямо здесь между волками и караваном. Ищите хворост и лапник. Времени у вас на все про все минут двадцать, не больше, надо чтобы горело.

Ян подошел к небольшому деревцу, ствол которого раздваивался на высоте полутора метров, достал нож и быстро отсек лишние ветки, оставив себе только удобную рогатину для стрельбы стоя. Нож вернул обратно за пояс. Вытащил из-за спины короткий ятаган и воткнул в землю рядом с собой. Затем распахнул куртку, чтобы посмотреть, как быстро он сможет выхватить револьвер из плечевой кобуры, и расстегнул кобуру. Перевел взгляд сначала налево, затем направо. Все остальные стрелки провели подобные манипуляции. Клинки воткнуты в землю, винтовки в руках. Ян знал, что у каждого был также и револьвер. Сейчас только молиться, чтобы огнестрелы не подвели и не дали осечки в самый неподходящий момент. За спиной раздавались сопение и ругань Збышека. Наконец через минуту послышался треск огня и потянуло дымом. Збышек оставил своего подопечного следить за костром, а сам присоединился к стрелкам с револьвером в одной руке и саблей в другой.

– Вижу волков! – раздался голос одного из поляков. Тут же заржали кони. Послышались крики погонщиков, пытающихся совладать с животными. Впереди в метрах шестистах показалась стая. Волки быстро приближались. Не добежав метров двести до стрелков, стая остановилась. Послышался громкий протяжный вой вожака. Кони сзади заржали еще громче. Хищники смотрели на караван, как бы обдумывая план нападения.

– Никому не стрелять! – крикнул Ян. – Я сниму вожака.

Он плавным движением взвел курок своего карабина и посмотрел в оптический прицел. Все звери как на ладони.

– После моего выстрела открывайте прицельную стрельбу по стае.

Ян приготовился. Положил палец на спусковую скобу, выцелил вожака прямо в грудь, задержал дыхание на выдохе и плавно нажал на спуск. Краем глаза заметил, как вздрогнул волк после выстрела, передернул затвор и, выбрав очередную цель, снова нажал на спуск. Пять выстрелов подряд – один патрон в стволе и четыре в магазине. Ян мог ручаться, что как минимум троих он положил. Не обращая внимания на стрельбу караванщиков и суету, которая началась в волчьей стае, загнал еще четыре патрона в магазин и пятый в ствол. После этого посмотрел на убегающую стаю. Огонь прекратился. Караванщики тоже перезаряжали оружие. Как и следовало ожидать, волки отбежали метров на пятьсот. Теперь они были едва заметны, однако вне пределов досягаемости прицельного выстрела. На месте осталось лежать семь мертвых зверей. Их количество видящий определил при помощи дара. Получается, что если он убил троих, то каждый из стрелков также убил по волку. Неплохо для стрельбы из положения стоя и без оптического прицела. Да и ружья у поляков не чета его карабину – Блазеру R8 калибром 30.06 Spr. Ян мысленно поблагодарил своего учителя, от которого ему достался этот прекрасный ствол, а также умение обращаться с ним должным образом. Ян сомневался, что кто-то еще столько времени уделял своему оружию, как это делал он. А уж если говорить о снаряжении патронов, то тут вообще парню не было равных. Ян вспомнил слова учителя: «Четыре из пяти побед в схватках ты должен одерживать на дальней дистанции. В ближнем бою шансов уцелеть у тебя нет. Саблей ты машешь как помелом. Для того чтобы владеть клинком в совершенстве, требуется много времени и опытный мастер. Ни того ни другого у тебя нет».

Стрелки, весело переговариваясь, подошли к Яну. «Добрый стэл! Янку!» – похвалил его Збышек.

– Нечему радоваться! – отмахнулся видящий. – Волки не ушли, хоть и остались без вожака. Сейчас они будут ждать ночи. Их все еще очень много, и в темноте мы против них не устоим.

Радость сразу покинула лица парней.

– Цо будем делать? – с тревогой спросил караванщик.

– Времени до темноты у нас много. Надо заняться лошадьми. Покормить их, успокоить, связать получше. Можно и груз разложить поаккуратнее. Но главное, заготовить как можно больше дров для костра, осмотреть и подготовить все оружие, распределить людей и самим отдохнуть. Думаю, еще неплохо бы нарубить длинных острых рогатин. С ними сподручнее будет, чем с саблями. Часть людей надо оставить в охранении. Не думаю, что стоит ждать гостей до темноты. Я буду посматривать за ними, но быть на чеку не помешает. Хорошо, хоть небо ясное и ночь будет лунная, а то бы совсем худо пришлось.

– Ну то за работу! – с облегчением вскликнул Збышек.

Следующие пять часов караванщики готовились к нападению. Сделали инвентаризацию оружия и боеприпасов, обсудили план обороны, заготовили рогатины. К наступлению темноты все были настолько измотаны, что Ян попросил Збигнева дать людям хотя бы час отдохнуть. Волки пока оставались на прежнем месте. Люди собрались возле одного из костров, кто-то быстро заварил чай, и все с удовольствием потягивали ароматный напиток из смеси мяты, мелиссы и листьев черной смородины. Ужин решили не готовить, выдали каждому по нескольку сухарей в прикуску к чаю. Кушали молча.

– Откуда такая большая стая пшишла? – спросил Яна Збышек.

– Не знаю. Первый раз с такой встречаюсь. Как правило, к дороге волки не часто подходят, да еще и в таком количестве. Думаю, это из-за долгой зимы. Они изголодались. Много оленей в этом году зиму не пережило, вот они и рыскают на чужой территории. Если мы их сегодня не перебьем, они вынудят нас здесь надолго задержаться. Иначе, как только сдвинемся с места, будут ходить позади нас кругами, пока не задерут какую-нибудь лошадь. Как дойдем до Березино, надо местному редрику сказать, чтобы высылал видящего со стражниками и почистил свою территорию от зверюг.

Постепенно завязался разговор. Люди устали от напряженного ожидания и были рады даже короткому отдыху. Через полчаса Ян заметил движение в стае, дал знак полякам замолчать и внимательно начал следить за действиями волков. Стая разделилась на две половины и стала медленно приближаться к лагерю.

– По местам! – скомандовал Ян, быстро показав караванщикам направление атаки хищников.

Марек, самый молодой из караванщиков, которого поставили смотреть за кострами, подкинул лапника в огонь. Поднявшееся пламя осветило местность вокруг метров на тридцать. Волков еще не было заметно. Ян видел, что стая подошла к лагерю метров на пятьдесят, но нападать пока не спешила. Возможно, их пугали костры и первая неудачная попытка. Послышался вой зверей. Опять заржали лошади. Ян решил попробовать подстрелить несколько волков, пока они еще не пошли в атаку. Он и ранее тренировался в попытке стрелять с закрытыми глазами, пользуясь только даром видения. У него это неплохо получалось, что несказанно удивляло учителя. Когда у Яна в первый раз вышло нащупать принцип совмещения направления ствола и дара видения и он с закрытыми глазами со ста метров подстрелил лису, разрывавшую тетеревиные гнезда, учитель только промычал что-то невнятное под нос, типа «ничего подобного я никогда не видел». Сам он тоже попытался, но безуспешно. Однако он сказал Яну, чтобы тот и дальше тренировался. Вот и сейчас Ян настроился на стаю, внимательно осмотрел ауру каждого волка, выбрал себе одного очень крупного, который не двигался, и выстрелил. Видящий понял, что попал, наблюдая, как быстро поблекла аура животного. В рядах волков возникла паника и звери кинулись врассыпную, однако потом опять собрались в кучу уже немного на большем расстоянии, но все еще на дистанции выстрела. Ян жестами показал стрелкам, чтобы они сохраняли спокойствие и, выбрав себе очередную мишень, выстрелил. Опять удачно. Половина стаи, пытавшаяся обойти лагерь по левому боку, бросилась наутек. Волки остановились только примерно в километре от лагеря. Ян быстро стал перемещаться на правую сторону лагеря в направлении второй половины стаи. На ходу он жестами дал понять стрелкам, что все хорошо. Чтобы они сохраняли спокойствие и были на чеку. Видящий опять направил все внимание на ближайших волков. Здесь у него не хватало упора в виде рогатины, поэтому он аккуратно присел на одно колено. Целиться было сложно, волки все время двигались. Наконец, выбрав одного, который остановился, Ян нажал на спуск. Попал! На этот раз звери не стали дожидаться, пока их перестреляют, и бросились удирать. Ян видел, как обе части стаи опять соединились и пока находились довольно далеко, так что караванщики могли перевести дух. Парень, не вдаваясь в подробности, рассказал полякам, что убил несколько зверей, которые подошли слишком близко, так, что он смог увидеть их в прицел.

Следующую попытку нападения пришлось ждать долго. Недалеко за полночь трое волков отделились от стаи и потрусили в сторону караванщиков, делая большой крюк, пытаясь подобраться к лошадям вдоль реки по самому берегу. Ян взял двоих поляков, и они стали смещаться к самому краю лагеря, чтобы стать как раз по ходу движения волков. Свет костров практически не добивал до того места, и увидеть зверей можно было только за несколько метров перед тем, как они появятся перед стрелками. Волки двигались довольно быстро, и Ян понял, что карабин в этой ситуации не поможет. Жестами показал стрелкам отложить ружья и взять в одну руку револьверы, а в другую клинки. Пояснил, что три волка двигаются прямо на них. Те закивали головами, давая понять, что готовы. Они стояли рядом в метре друг от друга, перекрывая узкую тропинку к лагерю.

– Двести метров! – тихо, но отчетливо сказал Ян. – Сто пятьдесят. Сто. Пятьдесят. Сейчас!

Последний его возглас был заглушен выстрелами. Парень сам успел выстрелить дважды. Его компаньоны подошли к подбитым волкам и с остервенением добивали зверей ударами сабель в сердце. Ян достал из барабана две гильзы и на их место вставил новые патроны, приказав стрелкам также перезарядиться. Он поднял карабин, руками стряхивая с него влагу от мокрой травы. Стая по-прежнему оставалась в отдалении и ничего не предпринимала. Караванщики опять собрались возле костров. Двое стрелков, которые сопровождали Яна, наперебой рассказали остальным, что произошло.

– Добже, добже! – успокоил их Збышек.

– Думаю, можем чаю попить! – сказал Ян. – И немного отдохнуть. Я буду держать стаю в поле зрения, – успокоил он Збышека, который неохотно покинул свой пост.

Следующие пару часов прошли относительно спокойно. Парни молча сидели у костра. Напряжение слегка спало, и кто-то из караванщиков периодически начинал клевать носом. Збышек быстро приводил их в чувство, тыкая в мягкое место заостренным колом, заготовленным для защиты от волков. Время от времени слышался вой волков, то ли от голода, то ли от злобы и отчаяния, что добыча оказалась не такой легкой. Часов около пяти утра стая вдруг сорвалась с места и быстрым темпом стала двигаться в сторону, откуда пришла. Ян посмотрел вперед движения стаи и понял причину ухода волков. В километре по направлению их движения видящий заметил стадо оленей.

– На этот раз пронесло.

Он объяснил Збышеку, что волки ушли. Попросил оставить с ним двух дозорных, а остальным можно поспать. До рассвета оставалось часа два. Збышек распорядился оставить одного с лошадьми, второго поддерживать огонь в кострах. Все остальные тут же повалились спать.

Глава 5. Редрик Николай

Николай сидел в одиночестве в своем кабинете и угрюмо курил трубку. Горький и едкий табак то и дело затухал, приходилось постоянно поправлять его в трубке при помощи металлической шпильки. В этом году он наконец купит себе целый мешок хорошего табака у первого же каравана, чтобы хватило на весь год. Тот табак, который ему привозили его новые друзья с востока, годился разве только на растопку печи. «Друзья! Как же! – Николай осклабился. – С такими друзьями надо быть всегда на стороже». Особенно Иван, который был доверенным лицом степного князя Александра. «Ему что нож в горло всадить, что комара прихлопнуть – одна недолга. Или второй, Коста». Николай не припомнил, чтобы Коста вообще при нем хоть раз что-нибудь сказал. Все время молчит. Тяжелый взгляд у Косты. Встречаясь с ним взором, Николай всегда поспешно отводил глаза в сторону. Видящие могли по ауре человека определить в течение первых нескольких дней, что тот совершил убийство. Что они там точно видели, толком никто не знал, да и видящие особо не распространялись. Только те немногие, обладающие даром, которые остались служить у Николая, также избегали встречи с этой парочкой. Похоже, аура что у Ивана, что у Косты постоянно несла на себе следы душегубства. Хотя внешне они ничем не отличались от любого жителя Оршанского района. Те же черты лица, та же одежда. Вот только стоило присмотреться повнимательнее, и сразу становилось понятно, что они из другого теста. Какие-то бесшабашные что ли. Живут одним днем. Могли горсть золота промотать за день. А могли неделю на хлебе и воде сидеть. Ничего их не держало. Ими что своя жизнь, что чужая ни во что не ставилась. Николай не боялся встречаться с ними наедине. Он понимал, что нужен им, а посвящать посторонних в свои с ними дела не хотел. Что бы ни говорил ему Иван, Николай воспринимал это как приказ. Он знал, что за ним стоит большая сила. Вот тебе и редрик Оршанский. Николай опять ухмыльнулся. Не любил он это слово – редрик. Двести лет назад до катастрофы похоже звались главы районов у последних – предрика, то есть председатель райисполкома. Потом со временем люди упростили неудобное слово. Хотя здания, где те сидели, так до сих пор исполкомами и зовутся. В прошлом году Николая свозили в гости к князю Александру. Иван и Коста проводили его на левый берег Днепра, где их ждал отряд в двадцать всадников. Николай даже личную охрану с собой не брал. Понимал, что, если бы хотели, давно бы уже прирезали. А в чистом поле от его вояк толку мало. То ли дело сопровождавшие его степняки. Настоящие сорвиголовы. При чем огнестрела у них было немного, зато у каждого лук или арбалет и гора холодного оружия, с которым они превосходно обращались. Да и всадники отменные. За два дня отмахали около ста пятидесяти верст, а им нипочем, хотя сам Николай чуть живой был от усталости. Встречали его в стане Александра с показными почестями. Однако Николай понимал, что все мягкие просьбы Александра, по сути, являлись приказами. В стане было около десятка палаток, на глаза попадались только мужчины-воины. Николай догадался, что это временный выездной лагерь. Не могли они без баб и хозяйства существовать. Видимо, не хотели ему ни места показывать, ни размеров клана раскрывать. Николай вернулся домой через неделю, а с ним эта парочка, Иван и Коста, которые так и остались жить в Орше, только периодически уезжали в степь за новыми указаниями. В Оршу постоянно наведывались и другие степняки из меньших кланов. Только все они признавали силу и власть Александра. Стали приходить и небольшие караваны с разным барахлом, оставшимся от последних. Оружия караванщики не привозили, хотя Николай видел, что солдаты в стане Александра были вооружены отменно. Николай несколько раз сам заговаривал с караванщиками, сетуя на то, что они тянут лишь всякую ерунду, а толковых товаров от них не дождаться. Караванщики замолкали и уходили от разговора. Иван, который случайно стал свидетелем подобной беседы, отведя редрика в сторону, сказал: «Оружие везти князь Александр не велит. Как, впрочем, и другие ценные товары. Знает, что здесь все за бесценок отдадут. Погоди немного, и придут в Оршу большие караваны, груженые добрым товаром. В степи этого много. Только всему свое время». В целом Николай и не жалел о подобном состоянии дел. Он никогда не чувствовал себя способным быть первым. Вот служить кому-то было для него проще и понятней. Да только вокруг служить было некому. Никто из соседних редриков не сунул носа за пределы своего района. Поэтому, когда к нему на прием однажды пришли Иван и Коста, Николай понял, что за ними его будущее. Силу свою степняки доказали на деле быстро. За одну осень прижали распоясавшиеся в Орше шайки бандитов. Как далеко смотрел князь Александр в своих планах, Николай не знал, да и не заботился об этом особо. С некоторых пор ему тоже стало нравиться жить одним днем, а там будь что будет.