Ян Дизит. Между востоком и западом

Трубка совсем погасла. Николай чертыхнулся, встал с кресла и подошел к окну выбить пепел. Он ждал Ивана. Послал за ним около часа назад, как только принял гонца от редрика Несвижского с личным посланием. Кузен сообщал ему также, что посыльного звать Антон, он видящий, и Николай может использовать его по своему усмотрению до прихода каравана, а затем немедленно услать обратно, но без письма. Все, что он там со своими степняками решат сделать, пусть сообщат Антону устно. Кроме того, брат давал понять, что готов принять послов от степняков. Надо отдать должное кузену с его литературным талантом. Письмо было написано так ловко, что Николай все понял без каких-либо сомнений. Да и изложено все было как-то особенно. Если не знать, о чем идет речь, то разобраться невозможно. Видно, Михаил понимал, что на такие витиеватые обороты речи Николай не способен, поэтому и просил ответ передать на словах.

В дверь постучали. Часовой сообщил о приходе Ивана.

– Добрый вечер, господин редрик! – приветствовал Иван с легким поклоном.

«А он не такой дурак, – мелькнула мысль у Николая. – По крайней мере, при моих подчиненных ведет себя подобающим образом».

– Заходи, – ответил Николай и кивком дал понять охраннику, чтобы тот оставил их.

Как только за часовым закрылась дверь, Иван занял свободное кресло и по-деловому спросил: «Что случилось? Твой посыльный не дал спокойно мне ужин закончить, – Иван икнул как бы в подтверждение. – Все время над душой стоял. Ждал, пока я доем, чтобы к тебе проводить».

Николай протянул Ивану письмо брата. О своем визите в Несвиж на новый год он уже рассказал Ивану ранее. Правда, опустил подробности, касающиеся радушия и гостеприимства брата. Иван медленно дважды перечитал письмо редрика Несвижского, достал зажигалку, поджег лист и, дождавшись, пока он хорошо разгорится, положил его догорать в пепельницу на столе. Несколько минут он сидел молча, думая, как поступить. В конце концов спросил:

– Где Антон?

– Отдыхает с дороги, ждет поручений.

– Хорошо, – задумчиво протянул Иван. Затем встал с кресла, долго ходил по комнате. На его лице еле заметно играла легкая ухмылка. Создавалось впечатление, что он ждал подобных вестей. – Когда прибывает караван?

– Дня через три-четыре.

– Хорошо.

– Что хорошо? – не выдержал Николай. – Делать что будем?

– Не суетись! – неприязненно отмахнулся Иван. – Пошли за Антоном.

Николай кликнул охранника. Дверь отворилась.

– Видящего, который сегодня из Несвижа прибыл, ко мне! – бросил он солдату.

– Сделаем вот что, – начал Иван, как только они остались одни. – Поляков прими честь по чести. Корми, пои, делай вид, что хочешь помочь им во всем. Но только видящих им не давай. Лучше бы ты своих видящих куда в рейды на пару дней разослал. Скажи, что ехать никто не хочет. Неспокойно на востоке. Рискованно. Пусть поляки все свои товары здесь продают. Ты у них купишь. Скажешь еще, что караваны какое-то время ходить на восток не будут. Все, что они там покупали, степняки сами в Оршу возить будут. А еще скажи, что в следующем году сами с караваном на запад идти хотите. Передай поляку письма, скажи, чтобы своему князю отдал. Укажи там просьбу принять твое посольство следующим летом и назначить дату визита. Лишнего не болтай, ни о чем таком не распространяйся. Про нас ни полслова. Можешь сказать, что это ваш с братом план. Думаю, что не поверят, будто ты один такое замутить способен. Брату твоему письмо я с Антоном передам. Мы к нему скоро в гости поедем. Да, и попробуй промурыжить поляков в Орше как можно дольше. Мы должны свои дела сделать и успеть в Несвиж приехать до возвращения туда каравана. Смотри, чтобы караванщиков никто не задирал.

– А денег где столько взять, чтобы у каравана товары выкупить? – только и смог спросить опешивший Николай.

– Золото я тебе завтра поутру доставлю. Смотри, отчитаешься за все до последнего медяка. Если что утаишь, с живого шкуру сам лично сдеру.

Николай поперхнулся от испуга. Он понимал, что это не простая угроза.

– С каждой сотни уплаченных монет пять себе возьмешь, – подбодрил Николая Иван. – Я отъеду на несколько дней. Надо личное поручение князя Александра исполнить. Думаю вернуться к прибытию каравана. Да, Антона я с собой заберу. Судя по тому, что редрик Несвижский пишет, ему мое дело доверить можно.

В дверь опять постучали. Охранник привел Антона и с разрешения Николая впустил его в кабинет.

– Садись, паря! – приказал Антону Иван.

Антон, не даром проживший в замке у Михаила столько лет, в мгновение понял, кто в кабинете хозяин, и занял свободный стул, повернувшись к Ивану.

– Завтра поутру поедешь со мной на охоту. Бабу нам надо для князя найти.

Антон только пожал плечами. Бабу так бабу. Хошь на базар пойдем шмат сала купить, хошь бабу сыскать – ему все равно.

– Уедем дней на десять, – продолжал Иван. – Будь готов к восьми часам. Припасы на четверых собери с запасом. Редрик поможет, – Иван кинул взгляд на Николая. Тот кивнул в подтверждение. – Получишь за работу два золотых. Утром на конюшне найдешь Косту. Он тебе поможет собраться. Я его предупрежу. Все! Если вопросов нет, можешь идти.

Антон встал и, не прощаясь, покинул кабинет.

– А что, господин редрик! Вели-ка подать водки да закуски! Давай мы с тобой перекусим и еще немного о делах наших потолкуем.

Николай, расслабившись, вышел в приемную отдать распоряжения. К нему вдруг вернулось расположение духа. «Живем одним днем! – подумал он про себя. – А дальше хоть трава не расти». В животе у него заурчало. Николай почувствовал вдруг, что сильно проголодался, и, отдавая распоряжение охраннику на кухню, пригрозил ему кулаком: «И смотри, чтобы мигом у меня!»

Глава 6. Березино

Вечером того же дня караван подъехал к Березино. Это был промежуточный районный центр на пути между Несвижем и Оршей. Ничем не приметный. Один из самых маленьких. Город жил транзитом и рыбной ловлей. Уже за несколько километров потянуло запахом копченой рыбы, и караванщики приободрились. У них выдался очень трудный день. Собрались они с первыми лучами солнца. Долго и тщательно навьючивали лошадей и отдали им весь овес. Предстояло пройти около восьмидесяти километров до заката солнца, поэтому люди также плотно позавтракали. Остановки на обед не планировалось. В Березино караван рассчитывал взять день на отдых, осмотр и починку сбруи, пополнение запасов продовольствия для людей и овса для лошадей. Кроме того, часть товаров предполагалось продать местным купцам. Учитывая, что всю ночь не спали, переход предстоял тяжелый. Поэтому, когда на горизонте показался дымок коптилен, расположенных на левом берегу реки, все приободрились и стали с шутками вспоминать события прошлой ночи. Сам город находился на правом берегу Березины и заканчивался сразу за мостом. Этот мост был одним из немногих, сохранившихся от последних, и ближайшей переправой через реку на расстоянии более пятидесяти километров по обе стороны. Поэтому немудрено, что таможенный пост на подъезде к мосту был всегда загружен работой. Таможенники хорошо знали как Яна, так и Збышека, так что появление первого каравана с запада было для них большим событием. Караван заметили издалека, и весь пост вышел на улицу узнать последние новости. Ян понял, что здесь им придется провести около часа для осмотра каравана, уплаты пошлины и оформления соответствующих документов. К тому же надо было обсудить с местным видящим проблему волков. По этой причине Ян попросил Збышека отправить Марека на постоялый двор, который находился в километре за мостом у самой реки и где они постоянно останавливались для того, чтобы хозяин заблаговременно приготовил стойло для лошадей и комнаты для людей, а также позаботится о бане и ужине. Ян оставил таможенников на Збышека, зная по опыту, что поляк будет долго и упорно торговаться с ними за размер пошлины, при этом расскажет им в каком он тяжелом положении и как его любимая мама переживает за то, чтобы он не пошел по миру. Таможенники, в свою очередь, будут жаловаться на свою судьбу и ругать небеса, что им пришлось родиться в этом проклятом месте. Спустя четверть часа пререканий чиновники достанут из запасов копченой рыбы, а Збышек выставит бочонок пива. После осушения бочонка стороны наконец придут к приемлемому компромиссу. Так повторялось из раза в раз, и никто не был намерен менять установленный обычай. Ни Збышек, которому не терпелось глотнуть холодного пива после дня в седле и пережитой ночи, ни таможенники, уставшие от монотонной службы в самом конце рабочего дня, перед тем как разбрестись по домам, где их ждали другие заботы. До заката оставался час–полтора, и Ян решил, пусть все идет своим чередом. Сам же он желал после всего происшедшего хорошо попариться в бане на постоялом дворе, освежиться в холодной речке и перед сном покушать густой ухи с толстой краюхой хлеба. Как правило, видящие придерживались строгой диеты. Прием в пищу животных продуктов почему-то отрицательно сказывался на силе дара. Алкоголь вообще был противопоказан. После обильных возлияний в течение следующего дня видящий становился практически слепым. Дар позволял разглядеть все только на несколько метров вокруг. Однако, поскольку завтра выходной и в Березино опасности ждать было неоткуда, Ян не мог отказать себе в удовольствии полакомиться местной ухой, которая, к слову сказать, была очень вкусной. К Яну подошел Петр – видящий из Березино. Петру стукнуло уже за пятьдесят, но выглядел он крепким и жилистым. Это был старожил, и всю жизнь после открытия дара он прослужил местному редрику.

– Что, Ян, поляки говорят, волки вас сильно потрепали.

Ян вкратце рассказал Петру о приключениях каравана прошлой ночью. Петр только вздыхал и качал головой, не веря, что отряд отделался без единой царапины.

– Что тебе сказать, – ответил Петр. – Я просматривал дорогу в вашем направлении и вчера, и сегодня. Но даже вас я увидел только сегодня после полудня. Ты же знаешь, я на восемьдесят верст видеть не могу. Силы не хватает. Поэтому волков я, естественно, не видел. Да и это уже за границей нашего района. Пограничье между нами и Марьиной Горкой. А кому охота лезть на спорную территорию. Поэтому думаю, что наш редрик никого отправлять за стаей не будет. Да и некого. Нас здесь только трое видящих. Я привязан к переправе, Павлик все время с редриком, тот его ни на шаг не отпускает, боится за свою шкуру. А Дмитрий еще вчера в сторону Орши махнул с отрядом солдат. Засек он злыдней, которые в одной из деревень убийство учинили. Вот и рванули сразу, пока аура бандитов еще не остыла. Хотя редрику завтра же утром доложу, пускай сам думает. Поляки сказали, вы завтра целый день на постоялом дворе проведете. Так что, если редрик захочет все из первых уст услышать, пришлет за тобой.

Петр видел, что Ян очень устал, и решил оставить парня в покое. В общем-то им и говорить больше было не о чем. Ян присел на землю, оперся спиной о стену таможенной будки. Он был благодарен Петру, что тот отстал от него, и закрыл глаза. Яну вспомнился учитель. Прошло уже два года, как Ян остался в одиночестве. Учитель погиб во время одного из рейдов за бандитами. Случайная пуля угодила ему прямо в сердце во время атаки на банду. Как правило, редрик запрещал видящим принимать непосредственное участие в схватках. Слишком ценными они были, чтобы так попросту рисковать ими. Однако учитель всегда поступал по собственному усмотрению. Он был опытный воин и понимал, когда можно отсидеться в кустах, а когда надо было помогать солдатам. Ян смутно помнил, как глава отряда привез ему тело учителя с конем и оружием: карабином и коротким ятаганом. У парня не сохранилось в памяти, как он похоронил учителя и как прошла целая неделя. Этот отрезок времени попросту стерся у него из воспоминаний. Солдаты рассказывали ему, что он неподвижно лежал на кровати целую неделю, глядя в потолок. Один из них ежедневно приезжал к Яну, чтобы покормить коня и приготовить еду для парня. Однако за неделю парень так и не притронулся к еде. Было похоже, что Ян все время находился в состоянии дара видения, что вообще невозможно, так как даже самые опытные видящие, каким был и учитель, могли от силы час-два в сутки использовать дар. Поэтому так важно было научиться не тратить силы понапрасну. Как далеко заглянул Ян в эту неделю, он не смог припомнить. Иногда силился воспроизвести происшедшие события, и тогда в памяти всплывали обрывочные картины аур людей и животных, какие-то очень далекие и смутно видимые, какие-то настолько отчетливые, что Яну казалось, он мог рассмотреть каждую жилку в ауре видимого им живого существа. Еще Яну казалось, что он засек где-то очень далеко совершенно необыкновенный источник дара, аура которого была совсем непохожей на ауры других людей или видящих. Была она какой-то зловещей, темной что ли. Она хотела укрыться от Яна, но видящему удалось ее обнаружить и вызвать в ней сильные колебания. Через мгновение темная аура исчезла. Ян и раньше удивлял учителя необыкновенной мощью своего дара. Поняв потенциал мальчика, учитель заставлял того каждое утро с четырех до шести часов утра практиковать видение. Как ни странно, Ян даже после такой тренировки мог без усилий пользоваться даром. Ежедневные тренировки развили дар Яна до огромной силы. Как правило, учитель находил какого-нибудь человека или животное и просил Яна также засечь ауру этого живого существа. По описаниям мальчика учитель понимал, что ученик нашел то, что надо. Каждый раз существо, которое выбирал учитель, находилось все на большем расстоянии. Уже через полгода занятий учитель дошел до предела дистанции своего дара видения. В это утро он просил Яна заглянуть на большее расстояние, и Ян делал это без особых усилий. Учителю не удалось заглянуть дальше Яна. Он глубоко вздохнул и попросил Яна остановиться. Долго смотрел на мальчика и серьезно сказал: «Запомни, сынок, сила твоего дара необыкновенная. Я никогда не встречал и даже не слышал о видящих такой силы. Это одновременно и твой дар, и твое проклятье. Как только остальным станет известно о твоей силе, я за твою жизнь не дам и ломаного гроша. Все без исключения, у кого в этом мире есть власть, будут пытаться либо заарканить тебя к себе на службу, либо убить, чтобы ты не достался другому. Причем убить тебя будет гораздо проще, чем заполучить в союзники. Поэтому пообещай мне одно! С этого момента ты не станешь пытаться увидеть дальше ста километров. Это тот предел, который способен достичь только один из двадцати видящих. Потому старайся показаться хорошим видящим, но далеко не самым лучшим. И привыкни не тратить свой дар на пустое. Как только ты начинаешь использовать дар, ты сразу становишься открыт тем видящим, кто вольно или невольно попал в зону твоего дара». Учитель пообещал Яну, что подумает, как безопасно продолжить тренировки на длину дистанции, а пока можно развивать способность максимально эффективно использовать его на ближней и средней дистанциях, а также увеличивать временной резерв пользования даром.

Ян приоткрыл глаза и прислушался к шуму на мосту. Судя по всему, Збышек и таможенники находились в самом разгаре обсуждения таможенной пошлины, так как Ян краем уха слышал, что Збышек заговорил про свою заботливую маму. Видящий улыбнулся. Наверное, в этот момент кото-то из караванщиков уже начал снимать с лошади долгожданный бочонок пива, а таможенники послали одного из своих за рыбой. Все знали, что упоминание Збышеком его мамы было сигналом к началу застолья. Караванщики часто подначивали этим Збышека. Когда они хотели спросить разрешения выпить, кто-то из них, всегда хитро прищурившись, обращался к главе каравана: «Як здровье вашей мамы, пане Збигнев?»

Ян опять закрыл глаза и попытался заснуть, так как в запасе было еще как минимум полчаса, а то и больше. Но сон не шел. Опять нахлынули воспоминания об учителе. Ян вспомнил их первую встречу. Ему было двенадцать лет, когда на их поселение напала большая банда. Многие мужчины в это время были либо в поле, либо на охоте. Бандиты приехали за женщинами. Торговля рабами существовала с незапамятных времен. Некоторым редрикам удалось при помощи видящих значительно сократить масштабы этой беды в своих районах. Но нет-нет, а раз в пару лет какие-нибудь залетные банды промышляли захватом живого товара. Захваченных в плен людей увозили далеко на север – аж за самые Карельские пустоши. Никто из них никогда не возвращался. Особенно ценились молодые юноши и девушки. В один из таких налетов был схвачен Ян. Отец мальчика давно сгинул на охоте, а мать его как раз находилась в доме с сыном. Бандиты убили мать Яна и еще несколько женщин. Учитель засек эти убийства, и редрик Михаил быстро направил с ним большой отряд солдат в погоню. Шок, который испытал Ян от смерти своей матери, спровоцировал открытие дара у мальчика. Учитель заметил это и строго-настрого приказал солдатам действовать предельно осторожно, чтобы не погубить нового видящего. Ян не видел, как произошло нападение отряда на банду. Он в это время был без сознания и висел, как куль, через седло одного из бандитов. Он очнулся, когда на него выплеснули ковш ледяной воды. Первое, что мальчик увидел, когда ему помогли сесть, было лицо учителя. Ян забился в истерике, его трясло от плача и страха. Учитель накинул на него одеяло, сел рядом и обнял его. Так они просидели очень долго. Отряд повел освобожденных пленников обратно в деревню, и они остались одни. На закате Ян заснул на руках у учителя. Утром тот усадил мальчика на коня и отвез в деревню. Там они нашли тело матери Яна. Учитель выкопал во дворе глубокую яму и похоронил ее. Затем собрал какие-то вещи Яна, усадил его перед собой на коня и повез в Несвиж. За все это время они оба не проронили ни слова. Весь следующий день Ян проплакал. Учитель не трогал его, а делал вид, что занимается хозяйством. На третий день Ян помог ему дать сена коню и наколоть дров. Днем они вместе с аппетитом пообедали. Учитель поблагодарил Яна за помощь. Ян тоже сказал «спасибо за обед… и за другое тоже». Они поняли друг друга. С этой поры начались их дружба и обучение Яна.

Ян незаметно задремал. Он проснулся оттого, что над ним склонился Збышек и тряс его за плечи.

– Просыпайся, Янку! Пора ехать.

От Збышека сильно разило пивом и копченой рыбой.

Ян оглянулся. Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Видящий быстро поднялся и сел на коня. Караван уже заканчивал переходить мост. Ян легонько пришпорил коня и быстро нагнал своих. Он скоро пришел в себя и бодрым шагом повел кавалькаду на постоялый двор.

На следующее утро Ян проснулся по обыкновению рано. В дороге он не тренировал дар. Свободное время он уделял коню. Чистил его, расчесывал гриву и хвост, проверял подковы, сбрую. Вот и в этот раз он сразу направился в конюшню. Знал, что никто его еще как минимум несколько часов не побеспокоит. Поляки будут долго отсыпаться после вчерашней бани и сытного ужина с большим количеством водки. Закончив с конем, неспешно занялся оружием. Почистил карабин, револьвер. Перебрал боеприпасы. Снарядил новые патроны вместо использованных во время схватки с волками. Достал все из седельных сумок, перебрал, сложил по-новому. Голова была пустой, посторонние мысли не отвлекали, и работа спорилась. Молодое тело требовало нагрузки, и Ян, закончив работу, долго плескался в холодной реке, борясь с сильным течением. Наконец усталый и замерзший заскочил в баню. Хозяин двора знал привычки поляков и всегда протапливал баню повторно поутру. Кушать не хотелось. Ян напарился до изнеможения и снова окунулся в речку. Наконец по телу растеклась легкая нега, и видящий довольный вернулся в свою комнату. С наслаждением растянулся на кровати и провалился в сон.

Когда Ян проснулся, было уже почти два часа дня. Парень почувствовал, что отлично отдохнул и готов хоть сейчас отмахать добрую сотню километров. Постоялый двор гудел от суеты караванщиков. Ян вышел в столовую и присоединился к ним. Пока обедали, Збышек рассказал ему, что успел уже побывать на приеме у редрика, сторговался на часть товара, которую продал на месте. Свободное место под завязку засыпал овсом для лошадей, поскольку до самой Орши этого сделать негде. Закупил вяленой и копченой рыбы в дорогу. Погонщики привели в порядок лошадей, разобрали и по-новому связали груз. В общем, несмотря на поздний подъем, сделали они все, что надо, и сейчас Збышек пригласил Яна поехать с ним в город посмотреть на местный рынок, пока тот еще не закрылся. Заодно и невесту Яну присмотреть – пошутил он. До заката оставалось около пяти часов, Березино – город спокойный, поэтому видящий сразу же согласился. Ему надо было немного размяться после дневного сна. Иначе он будет маяться бездельем, валяться в кровати и плевать в потолок. Книг Ян в поход никогда не брал, учитель запрещал, чтобы опасность не проворонить. Единственной книгой, которую Ян никогда не вынимал из седельной сумки, был «Атлас автомобильных дорог Евразии», которая также досталась ему в наследство от учителя. Только сейчас изучать места, где когда-то жили последние, настроения не было. Ян и Збышек быстро встали из-за стола и пошли седлать коней. Договорились, что планы на завтрашний переход обсудят по пути в город.

Березино вряд ли можно было назвать красивым городом. Он явно уступал Несвижу. Однако город содержался в исключительном порядке, и это радовало Яна. Единственное, что постоянно напрягало, так это непроходящий запах копченой рыбы. Попутчики быстро доехали до рыночной площади. На подъезде к рынку внимание Яна привлекла небольшая толпа зевак, окружившая сутулого старика сумасшедшего вида, что-то громко рассказывающего горожанам. Причем, несмотря на неопрятный внешний вид, длинные, давно не стриженые волосы и бороду, старое замызганное и вонючее пальто, люди, его окружившие, слушали старика с нескрываемым удовольствием и часто прыскали со смеху. Вокруг были в основном дети с родителями и подростки, а также несколько закончивших торговлю фермеров. Ян слез с коня и подошел ближе, жестом давая понять Збышеку, чтобы тот ехал дальше по своим делам. По тону разговора Ян понял, что старик этот знаком окружающим и был чем-то вроде местной достопримечательности.

– Да-да, электричество! – зычным и хриплым голосом говорил старик. – Последние умели подчинять его. Знали, как его вызвать, как собирать, как передавать от одного города к другому и как использовать его.

В толпе послышался гул сомнения.

– Да разве вам, тупым баранам, это рассказывать! Мне надо найти кого поумнее. Вам интересно только, сколько поросят принесла свиноматка в весеннем опоросе или с каким хряком сводить ее, когда она войдет в охоту! Тьфу! Бестолочь!

В толпе послышался довольный смех. Люди совсем не обижались на подначки старика, и приплод свиноматки им действительно был важнее, чем какое-то там электричество.

– А вы знаете, что такое электричество? А? Олухи! Вот ты знаешь, что это такое? – обратился старик к здоровенному детине с красными щеками и с оглоблей в руках, который, видимо, приехал из отдаленного поселения продать свой товар на рынке и в первый раз попал на подобную лекцию.