Враг для самого себя

Враг для самого себя
Максим Романович Путилин

С наступлением сумерек зачастую приходит не только тьма, но и монстры, однако не те, которых мы привыкли видеть в фильмах и в сказках, а самые настоящие чудовища человеческого мира – убийцы, полные жажды крови и искалеченной фантазии.

Для Старенфорда настали тяжелые времена. По его улицам рыщет опасный псих, совершивший череду странных убийств, не похожих по своему почерку друг на друга. Но то, с которым пришлось столкнуться двум полицейским в особняке знаменитой семьи Картеров, повергло в ужас всех жителей города, ведь такой жестокости они еще не видовали.

Найдется ли тот, у кого хватит сил поймать преступника? Старенфорд нуждается в хорошем сыщике, как никогда раньше.

Максим Путилин

Враг для самого себя

Глава 1. Бастион скорбной тени

Старенфорд – угрюмый и гротескный город, славящийся своей непреклонной и неотступной атмосферой старины и полного уныния, но в тоже время, он не лишён некоего шарма викторианской эпохи. Сегодня он как никогда печален и мрачен. По радио и телевизору объявили о приближающейся грозе. Грузные иссиня-чёрные тучи медленно влачатся к городу, так и норовя укрыть его собой, погрузив в вечную тьму, какую он и заслуживает. Не столь давно, полные веселья и радости улицы поблекли на фоне страшных событий, свалившихся на город, как снег на голову в прекрасный летний день. В тот вечер всё было как-то не так и этому предшествовали очень пугающие и берущие за душу происшествия, заставившие дрожать добрую половину населения. Вот уже несколько дней небеса оплакивают людей, чьи жизни унёс новоиспечённый серийный убийца. Множество жертв пало от его жестоких рук. Некогда приятные и безмятежные вечера ушли из памяти горожан, истерлись, как старая киноплёнка. Теперь же, люди стали куда более опасливыми и осмотрительными, чем в былые времена, стараясь как можно быстрее добраться до своего дома до наступления темноты, ведь именно в это время тьма царствует в городе, но не только в нём, а ещё в душе безжалостного маньяка, рыщущего в поисках новой жертвы.

Этот человек… Нет. Скорее зверь, – такое слово более всего подходит для маньяка; он не столь избирателен в своих жертвах. Кто попадётся на глаза, наполненные неутолимой жажды смерти, тот скорее всего больше никогда не увидит свою семью, однако, вполне отчётливо сможет полюбоваться каждой частью своего тела, изрубленной словно бы тяжелой рукой мясника. Убийца разрубает своих жертв на части, а потом раскидывает их на месте преступления, наслаждаясь сия зрелищем, подобно художнику, радующемуся своему новому шедевру. Сложно сказать, что именно твориться у него в голове, но вполне вероятно, что у него нет определённой цели и какого-то хитрого мотива. Эта безжалостная тварь убивает ради получения эмоций – не более того. У него нет желаний наставлять кого-то на путь истинный этими действиями или же мстить за кого-то, или за что-то. Всё вовсе не так. Им движет простое, но оттого не менее пугающее желание. Желание убить, наслаждаясь картиной преступления.

В связи с убийством восьми человек, губернатор города принял решение усилить патрули на улицах, дабы постараться снизить число жертв и, наконец, поймать гада, терроризирующего весь Старенфорд.

***

Двое полицейских неспешно вышагивали по узорчатой плитке, широким пластом вихляющей от центра города и вплоть до одного из самых тихих его районов. По левую и правую стороны от дороги располагались дома: одноэтажные, двухэтажные и даже несколько из них с тремя этажами. Богатенький район. Частный сектор хоть и вбирал в себя множество домов, но на самом деле их было не столь уж много, но каждый из них выделялся и имел какую-то свою изюминку, какой не имели другие и отличался особой дороговизной, какой не посмеют хвастаться в других районах. Помимо красоты, эти дома несли и культурно-историческую ценность, ведь к ним приложили руки довольно известные архитекторы, прославившиеся на весь мир.

Здесь же находится дом двух, а вернее уже трёх очень знаменитых людей Старенфорда, посчитавших это местечко самым комфортным для развития своего творческого потенциала. Признанный мировой писатель со множеством премий и различных наград, а также две великих художницы, одной из которых является маленькая четырнадцатилетняя девочка, решившая пойти по стопам матери, но не редко прибегающая к унаследованному от отца таланту, вдыхая тем самым в свои картины ещё больше жизни и смысла, чем её мать. Малышка без особых трудностей прописывает поистине гениальные сюжет для своих работ. Их семья самая настоящая квинтэссенция творчества.

Дом этих людей всегда вызывал чувство некоего спокойствия, а порой даже трепета. Рядом с ним было тихо и уютно, никто не мог объяснить следствия такой атмосферы, однако, именно в этот пасмурный день внимательные полицейские услышали плачь. Детский плачь, доносящийся со второго этажа дома. Всё бы ничего, но главным толчком для проверки здания послужил кровавый отпечаток детской руки, оставленный на картине женщины, нарисованной на двухметровых воротах всеми любимой Мери Ли Картер – известной художницей и по совместительству одной из владельцев дома.

Двое мужчин встали в ступор, смотря на кровавый отпечаток, с которого стекала капля крови. Свежей крови…

Служители правопорядка неуверенно переглянулись, продолжая слушать детский плачь. Вдруг, один из них осознал, что дрожит. Ноги его не слушались, а на лбу проступил пот. Напарник был напуган не меньше, его рука неосознанно сжимала штанину служебных брюк от страха. Беднягу бросило в холод.

В основном все убийства происходили где-нибудь в центре, чтобы каждый человек мог наблюдать безумную картину своими собственными глазами. Эта тварь любила, когда неподготовленные к такому зрелищу люди, находили изрубленное на куски тело, радуясь тому отвращению, испугам, крикам, принадлежащим неудачливым горожанам, которым «посчастливилось» наткнуть на чистое безумие.

– С-слушай, – дрожащим голосом начал один из полицейских, положив руки на плечи напарнику и взглянув ему прямо в глаза, – давай не делать глупостей. Вызовем подкрепление и схватим его. Мы уже им ничем не сможем помочь. Он должно быть скоро закончит.

Патрик Лурз – недавно закончивший полицейскую академию юнец, получивший работу в местном департаменте полиции. Стажер смотрел наполненными страхом глазами на своего напарника и по совместительству наставника – Рикарда Стоуна, не столь давно получившего звание старшего сержанта, по выслуге лет в три года с небольшим. Он был намного более подготовленным и повидал многое в своей жизни, даже учувствовал в двух перестрелках, правда в одной из них получил пулевое ранение прямо в правую булку, отчего походка теперь выглядит не такой уверенной, как раньше, а порой и комичной, но чего уж там, обычные трудности рабочего процесса, с кем не бывает.

Сержант не мог решиться на какие-либо действия, но этот душераздирающий плач не прекращался. Он проникал прямо в голову, пробиваясь всё глубже и глубже, словно земляной бур, прямиком к самой душе и конечно же – к совести. Именно совесть не давала покоя старшему по званию. Он пошёл в органы из-за своего отца, который шесть лет назад погиб при штурме школы, участвуя в операции по освобождению заложников от пятерых террористов. Его пристрелили, когда он своим собственным телом защитил ребёнка от летящей пули. Рикорд дал слово, что никогда не посрамит честь своего отца и добьётся многого в своей работе. Правда, его жизненный путь не был столь уж удачливым в отличие от отцовского. Сын оказался не таким способным, да и душа его лежала больше к юриспруденции, но он обещал…

– У нас ещё есть время, – слабым голосом сказал он, пытаясь наполнить его уверенностью. Сержант убрал руки рядового со своих плеч и обратил свой неуверенный взгляд на открытую калитку, пред которой растянулась изящная резная плитка, ведущая прямиком ко входу в дом. Рикорд тяжело сглотнул слюну, ставшую комом, достал из кобуры девятимиллиметровый пистолет Ярыгина с обоймой в восемнадцать зарядов, снял с предохранителя и ступил за калитку, осматривая незнакомую местность.

Дыхание его было прерывистым, глаза бегали из стороны в сторону, чтобы ненароком не пропустить преступника, который мог затаиться где угодно. Хуже всего, если он действует не один.

Перед взором его предстал высокий и величественный дворец в три этажа.

Центральная часть сооружения составляла широкую выпуклую полукругом лоджию, на которой сверху расположилась ещё одна поменьше, а ещё выше находился небольшой открытый балкончик, только выйти на него можно было прямо с гостиной комнаты третьего этажа. Всё это строение представляло собой три сооружения, уходящие ступеньками вверх. По бокам небольшого дворца высились две башенки.

Перед домом стоял роскошный пятиярусный фонтан со львом на центральной чаше. Дорожку, ведущую к главному входу, украшали двухметровые ломкие ивы с шарообразной кроной. Находились они каждая в трёх метрах друг от друга. А расстояние между ними занимал собой самшит вечнозелёный, так же остриженный в виде ровной сферы. У левого угла участка журчал маленький искусственный ручей, бегущий по булыжникам, рядом с ним была рассыпа мраморная белая галька, которую рядом подпирал внушительный и красивый сад с разнообразными растениями, меж которых виднелись редкие керамические гномы и животные, отлично вписывающиеся в картину сада.

Рикорд медленными размеренными шагами продвигался всё ближе к входной двери, а за ним плелся рядовой, в одной руке державший рацию, а в другой – табельное оружие. Он полушёпотом докладывал о ситуации и судорожно запрашивал подкрепление.

В хриплой рации послышался женский голос дежурного, положительно ответивший на запрос патрульного. Патрик немного приободрился, услышав, что к ним в помощь направлено три машины с двенадцатью сотрудниками правоохранительных органов. Однако, осознание того, что маньяк где-то неподалёку, в то время, как товарищи ещё в отделе, заставило его впасть в немую истерику.

Наконец, они подобрались к железной входной двери, переживая самые непростые эмоции за последние несколько лет. Это всё же не похоже на их повседневность: отогнать шпану, кричащую у окон многоквартирных домов в ночное время суток, увезти в отдел несговорчивых пьянчуг или же поймать воришку, укравшего из магазина несколько шоколадок и газировку. Тут дело, серьёзное и не терпящее ошибок. Возможно даже придётся применить оружие. От таких мыслей у Рикорда засвербело в заднице – вспомнилась старая травма.

Рикорд тихонько дёрнул ручку, но дверь не поддалась. Он посмотрел в щёлку и увидел, что замок входной двери закрыт – тут либо выбивать, либо искать другой способ проникновения. Конечно же выбить такую дверь без определённых инструментов, которых, к великому сожалению, они с собой не носят, не получится.

– С-сержант, – неуверенно забормотал Патрик. Рикорд обернулся к напарнику и одарил его вопросительным взглядом. – В таких домах обычно делают несколько входов и выходов. Ты глянь какой дворец! Чуть что, какая-либо беда, пожар, к примеру, обязательно должен быть ещё хотя бы один выход.

Рикорд согласно кивнул, обдумав слова своего напарника.

И вправду, такой огромный дворец должен иметь минимум два выхода, чтобы в случае опасности вовремя выбежать и спастись, подумал про себя Рикорд.

Полицейские начали движение вдоль дома, чтобы найти дополнительный вход.

Плач ребёнка стал менее громким, но не менее болезненным и пугающим. По всей видимости убийца ещё не успел добраться до девочки. Возможно она заперлась в своей комнате, ожидая спасителей, которые уж очень медлят от страха, сковавшего их тяжёлой цепью.

К тому времени пока они доберутся до девочки, может быть уже слишком поздно. Убийца уже вошёл в дом и вряд ли он так просто отступит. Вопрос ещё в том, что он успел натворить к этому моменту и сколько ему ещё нужно времени, чтобы закончить начатое.

Нет! Такие мысли – мерзкие! Хватит думать об этом! Где-то на втором этаже сидит напуганная маленькая девочка, спрятавшаяся под кроватью или в шкафу своей комнаты, в надежде, что её спасут или, по крайне мере, преступник устанет ломиться к ней в дверь и сбежит, не закончив свои грязные дела. Чёрт знает, что у этого урода на уме! Не время медлить и раздумывать о каждом шаге и о своей безопасности. Не для того нужны полицейские, они должны действовать в момент опасности, оберегая слабых и нуждающихся, а ни трусливо пятится от какого-то жалкого психа! При такой тяжёлой и ответственной работе эмоции не имеют право брать верх, пора показать на что способны служители закона, твердо проговорил про себя Рикорд, ощущая некий прилив сил. Ему удалось вдохнуть в себя уверенность и прогнать глупый страх, туманивший глаза.

– Как только найдём вход, я сразу же войду в дом. Будь на готовы и не забудь снять с предохранителя пистолет, – остановившись сказал он. Напарник взглянул на него неуверенным взглядом. – Не смотри на меня таким потерянным взглядом. Я должен быть уверен в том, что ты меня прикроешь, для этого и нужны напарники, – пояснил Рикорд, заглянув за угол стены.

Дом тянулся на сто метров вперёд. Рядом с дорожкой виднелись два палисадника, отделённые друг от друга площадкой в сорок метров длинной. На узорчатой плитке стояла уютная беседка, рядом с ней качали, большой дубовый стол с внушительными стульями и мангал, у которого высилась небольшая квадратная конструкция, внутри которой лежал уголь. Чуть ближе к дому расположился великолепный голубой бассейн с тремя лестницами и двумя трамплинами. В воде вяло плавали три наполовину сдувшиеся надувных круга. Вода не отличалась особой чистотой, на поверхности дрейфовал мелкий мусор. Сразу видно, что им давно не пользовались.

Служители правопорядка обошли бассейн, продолжая двигаться вдоль стены.

– Сержант, – тихо забормотал Патрик, обращая внимание своего наставника на один из фонарных столбов. Он слегка склонился к дорожке, будто в него кто-то врезался. – Там тоже…

– Кровь, – докончил за него Рикорд, вытирая со лба пот. В воздухе чувствовалась духота. Удушливая атмосфера дурманила и отягощала все и вся. Полицейский поправил ворот белой рубашки, ощущая неудобство и беспокойность. – Патрик, – со всей серьёзностью обратился он к новичку. – Мы не имеем право на ошибку. Жизнь ребёнка в наших руках! Придётся действовать, не дожидаясь подкрепления. Я не знаю сколько ещё времени продержится девочка, поэтому, нам нужно будет убрать его самим. Но, если эта тварь выкинет чего лишнего, стреляй по ногам. Я не позволю ему умереть быстрой смертью. Каким же нужно быть монстром, чтобы нападать на детей! Я этого так не оставлю, помяни мои слова, Патрик, мы схватим его! – с пылкой уверенностью заявил Рикорд, свернув за угол.

Увиденное слегка сбило настрой полицейского.

На заднем дворе особняка стоял небольшой алтарь, больше похожий на маленькую крепость. Рядом с ним, с каждой стороны, расположились по двенадцать деревянных плит с руническими символами. Перед входом в алтарь стоял постамент с чашей, вблизи которого находились потухшие свечи. Сама конструкция была схожа с хофой – скандинавским храмом.

– Рик, – вновь заговорил Патрик, выглядывая из-за спины напарника. – Они там что, шашлычки жарили, пахнет мясом. – Его глазам предстал алтарь. – Ого, да у них тут мини замок во дворе! – Парень присмотрелся и увидел силуэт, похожий на человеческий. – Серж…

– Тихо ты, – возмущённо оборвал его Рикорд, заткнув новичку рот своей ладонью. – Иди за мной, старайся не шуметь и держи дистанцию в пять-семь метров, чтобы в случае чего прикрыть меня.

Патрику ничего не оставалось, кроме как просто кивнуть головой в знак согласия. В такой ситуации салага вроде него может только подчиняться и надеется на лучший исход.

Рикорд направился прямиком к цели, спокойно и хладнокровно раздумывая о том, что он будет делать, когда наконец достигнет загадочного силуэта. С каждым пройденным метром его сердце колотилось всё быстрее и быстрее. Во рту ощущалась сухость. Тремор овладел пальцами рук, но сержант продолжал делать уверенные шаги, понимая, что, кто бы ни оказался сейчас перед ним, ему, как служителю правопорядка, требуется сохранять спокойствие и холодный ум. Если это один из сообщников, который решил украсть что-нибудь дорогое, то Рикорд обязан его обезвредить, чтобы злоумышленник ненароком не вставил палки в колёса механизма правосудия. Этот человек не должен помешать ему в поимке главного убийцы, который прямо сейчас ломится к маленькой девочке. Надо вырубить его быстрее, чем он успеет предупредить своего приятеля.

Но, чем ближе Рикорд подбирался к человеку, склонившемуся в молитвенной позе, тем сильнее он ощущал внутреннее беспокойство и какое-то странное чувство, которое все плотнее сжимало его разум. Отголоски осознания происходящего стучали всё громче в разуме человека, однако же, никак не могли достучаться до него.

Внезапно, небо озарилось белой вспышкой, а за ней последовал оглушительный гром.

Рикорд подскочил, едва не пискнув от испуга, но вовремя успел закрыть себе рот. Однако, человек, находившийся от него в каких-то нескольких метрах, не подавал никаких признаков жизни. Да и человеком-то его трудно назвать. От одежды бедолаги остались жалкие обгорелые ошмётки, под ним лежал пепел, да и вонь горелого мяса стоит нестерпимая. Зрелище мягко говоря плачевное.