Панург и его бараны

Антон заплакал, беспомощно сжавшись в кресле командира корабля, которое было ему не по размеру.

Девушка из бара

– У тебя есть сигарета? – повторила девушка, глядя на меня.

У неё были зелёные глаза, такие яркие и большие, что казалось, они светятся в полутьме бара.

Мысли в моей голове смешались, как только что выпитый коктейль. Вопросов было столько, что я понятия не имел, какой из них требует ответа раньше. Как она меня нашла? Зачем она здесь? Ждут ли за дверью её друзья, которых спугнул этот странный человек, называвший меня бароном? И наконец: можно ли в этом баре курить?

На последний вопрос ответ нашёлся сам в виде чистой пепельницы, услужливо поставленной барменом.

Я похлопал себя по карманам и, отыскав пачку и зажигалку, протянул ей сигарету.

– Смотри-ка, – сказала она, затянувшись, – к Земле летит метеорит. Или космический корабль с инопланетянами, – и она махнула рукой в сторону работающего телевизора. – Интересно, какие они? – она подсела ко мне, не глядя в мою сторону.

Несмотря на странность этой ситуации, когда некая девица гуляет по лесу с двумя парнями, когда она участвует в странных разборках, а потом подсаживается в баре к невольному участнику этого конфликта, которого её друзья били ногами, меня заинтересовал этот вопрос: «А действительно, какие? Какими должны быть пришельцы с далёких планет? Даже не так … Какими их хотят видеть все отчаявшиеся неудачники земли? Какого подарка ждут от них все разочарованные романтики? Лекарства от всех болезней и эликсира вечной жизни? Ответы на загадки вселенной и на вопрос о смысле жизни? Решение всех научных вопросов и технического прорыва?»

Стоит только намекнуть землянам на возможность контакта с пришельцами, как миллионы голов поднимутся в небо и можно будет сосчитать всех, потерявших надежду найти решения на Земле, не ждущих ответов и помощи от тех, кто рядом, но готовые поверить, что они придут с далёких звёзд, откуда и свет долетает до нас, когда сами светила уже мертвы.

– У тебя разбито лицо, – она по-прежнему смотрела не на меня, а на телевизор.

– Разбито, – согласился я.

– Зачем ты влез? – девушка стряхнула пепел и оглядела бар. – Странно, я никогда здесь раньше не была. Название какое-то дурацкое: Панург и …что-то там, – она повернулась ко мне. – Что такое Панург?

Ей было лет около двадцати и в ней сочеталась какая-то взрослая обречённость и подростковое любопытство.

– Это торговый знак или название города?

– Это персонаж из книги. Эдакий находчивый плут, имя которого стало нарицательным.

– А при чем тут баранина? – девушка наморщила лоб. – Там было ещё про баранов, кажется.

Я на секунду задумался и понял, что совсем не помню эту историю. Мне казалось раньше, что всё мною прочитанное крепко заперто в моей голове, и я могу, в любой момент, покопавшись в памяти, достать нужный мне томик, а сейчас то ли алкоголь делал своё дело, то ли моя память была не так хороша, как мне казалось, но я не помнил, как Панург обманул какого-то купца и утопил и его стадо и его самого.

– Его звали Индюшонок, – сказал бармен, подойдя к нам. В руках у него была книга. – Я тоже забыл его имя. Я многого уже не помню из жизни Панурга, поэтому вынужден таскать это с собой. А ведь раньше часто потешал народ рассказами о его проделках. Сейчас перечитываю, и мне становится стыдно – это плохая история, и тут нечем гордиться. Какая мерзость – я хвастался тем, что купил у купца вожака стада и выбросил его в море, а остальные бараны попрыгали за ним вслед и утонули. Погибли ни в чём не повинные животные, утонул купец и его помощники, а я стоял с веслом и отталкивал тех, кто пытался спастись. Что же тут смешного – не понимаю. А мои слушатели хохотали до колик. Ещё есть мерзкая история про то, как я натравил на бедную женщину бродячих собак, обмазав её платье кровью течной суки, и кобели окружили её и… Ну, вы понимаете? – он сокрушённо смотрел на девушку. – Приставали к ней и обмочили её платье. А ведь я к тому же убил ту суку.

Он ошарашенно замолчал.

– Или не убил? Нет, конечно, я просто придумал эти истории, а потом пересказывал так, как будто всё это было на самом деле. За кружку пива. Понимаете? А знаете, зачем я всё это проделал? Эту штуку с собаками. Потому что замужняя женщина отказалось со мной переспать. Эка невидаль! Замужняя женщина и не должна спать ни с кем, кроме своего мужа, а я выдумал эдакую гнусность.

В баре было тихо. Тихо было и за окном. Мы с совершенно незнакомой девушкой сидели за барной стойкой, курили сигареты и слушали исповедь человека, которого видели впервые в жизни. Голос у него был красивый и негромкий, жесты спокойные и плавные, а глаза его смотрели на нас улыбчиво и печально. Пока он говорил, он протирал стаканы, наливал нам кофе и немного недоуменно осматривал заведение, в котором работал барменом.

– Возможно я старею, но теперь я не вижу ничего весёлого в таких шутках, которыми раньше хотел бы гордиться. Но знаете, что самое печальное? – он сделал паузу, как хороший рассказчик, и продолжил тихим голосом, почти перейдя на шёпот. – Самое печальное, что кроме этих историй, в моей жизни ничего больше не было. А, значит, сейчас мне остается только отрицательный опыт и сожаления. Я знаю, как делать не стоило, и только. А мне хотелось бы вспоминать что-то такое, чем можно было бы гордиться.

Бармен смотрел на меня выжидательно и чуть-чуть строго. – Это очень важно! – добавил он. – Но таких историй у меня, почему-то, нет.

Хмель не выветрился у меня из головы, но печаль, переданная мне Панургом, сменила злость и страх, которые накопились за день.

Мысли плавали в моей голове спокойно возвышенно, как сигаретный дым. Я не знал, что мне делать со своей жизнью дальше, но внутри меня появилась уверенность, что она, эта жизнь, пока не кончена, а, значит, даст мне шанс. Или хотя бы примирит с осознанием того, что когда-то я этот шанс упустил, и сделать уже ничего нельзя, а значит нужно успокоиться и хотя бы не совершать подлости. Что тоже не так и мало.

Зверь

Панург отошел от нас и сделал телевизор погромче. Видимо, чтобы развеять звуком новостей, осадок от своего рассказа.

– Так зачем ты влез в эту драку? – повторила свой вопрос девушка.

Что я мог ей ответить? Что в очередной раз поплыл по течению? Что я сам не знаю, как это произошло? Что я не влезал в драку, а просто подставил свою физиономию под кулаки тех, кому охота было по ней колотить?

– Ты знаешь Артура? – спросила она.

– Нет. Это кто? Тот, кого хотели побить, или кто-то из тех, что били меня?

– Его не собирались бить. В общем, это долгая история. А тебе здорово досталось.

– Бывает, – пожал я плечами.

– И часто с тобой это бывает?

Я не успел ответить, как она показала пальцем в сторону экрана. – Смотри! То самое НЛО.

– … Неопознанный летающий объект приближается к земле. Он уже вошел в область магнитосфер земли, называемую " Поясом Ван Аллена", и продолжает приближаться к нашей планете. У ученых пока нет понимания, что это: метеорит или искусственный объект. Военные воздерживаются от комментариев. Но уже сейчас можно увидеть светящуюся точку в ночном небе невооруженным глазом. Также неясно, как этот объект мог так долго оставаться незамеченным… – донёсся голос дикторши из телевизора, когда бармен сделал звук громче.

– Вы можете пойти посмотреть на улицу, – сказал он. – Я всё равно уже закрываюсь.

Я потянулся было за деньгами…

– Не надо. Бар работал сегодня последний вечер – неудачная была затея. Так что, всё, что вы выпили, пришлось бы вылить. Вы ничего мне не должны. Но, если мы всё же не закроемся, то вы заходите. Мне было приятно с вами пообщаться.

И вот мы запахиваем: я – куртку, а девушка, с которой я сегодня впервые заговорил и даже не знаю её имени – пуховик, и выходим на улицу, как старые знакомые, смотреть на то ли метеорит, то ли космический корабль. Мы стоим посреди пустой дороги, на которой нет ни людей, ни машин, и всматриваемся в чёрное небо в надежде увидеть светящуюся точку. Чтобы потом, спустя много лет, иметь возможность с гордостью сказать: «А помните эту историю? Мы видели!». Будем ли мы ещё знакомы, или расстанемся сейчас, так и не открыв наших имён? Станем ли рассказывать об этом вечере, перебивая и дополняя друг друга, или представляя, во что могло бы вырасти наше знакомство, если бы …

В небе действительно светилась красная точка. Ни мы, с моей новой знакомой, ни военные с учёными не знали, что это и зачем оно несётся через космос к нашей планете. Но глядя на неё с занесённой снегом московской улицы, хотелось верить, что это не бездушный обломок, которому нечего сказать землянам, кроме как о факте своего существования, но нечто имеющее историю и смысл. Нечто такое, что тяготится одиночеством в бесконечной пустоте вселенной, и хочет поведать свою историю нам, землянам.

И ещё, от этой маленькой точки в огромном чёрном небе веяло такой печалью, что мы молча взялись за руки и завороженно замерли, глядя вверх: я – длинный, нелепый, с разбитым лицом, и она – маленькая блондинка в зелёном пуховике. На мочке уха у неё мерцала серёжка, кожа на шее натянулась – она вся, как будто вытянулась вверх, как памятник Гагарину. Что-то невероятно трогательное было в этой девушке, что я забыл про драку в лесу и про то, что она была свидетелем моего позора, и потянулся, чтобы обнять её. Просто обнять…

– Не надо! – она резко обернулась. – Понимаешь, всё здорово: это НЛО, этот бар, мы с тобой. Но это такие фантазии, когда можно пялиться в ночное небо и гулять под ручку по пустой улице. И если сюда прилетят инопланетяне, то всё должно, вроде как, измениться – всё начнётся заново и будет неважно, кто кем был до этого, кто с кем был до этого. Но никто не прилетит! – она заговорила громче. – Это, скорее всего, обычный булыжник, каких в космосе миллионы. А этот просто не заметили сразу, и поэтому он вызвал переполох и ожидание конца света. Он пролетит мимо, про него забудут, а значит всё остаётся по-прежнему: ты с разбитым лицом, я, шедшая за тобой, чтобы отговорить тебя написать заявление в милицию, и мой парень, который ждёт меня.

– Я просто хотела убедиться… – она замолчала и стала смотреть в сторону. Не на меня, не в черное небо, а куда-то поверх моей головы, где, наверное, ждал её один из тех двоих, что встретились мне сегодня у костра в лесу.

– Ладно, – она уже была совсем спокойна. – Всё равно. Я пойду.

И её зелёный пуховичок поплыл над замёрзшей улицей, слегка покачиваясь, в такт шагам, и удаляясь от меня.

– Странно, – сказал я тихо, сам себе. – Почему у меня такое чувство, что я кого-то обманул? Почему у меня сейчас, так скверно на душе? Разве я в чём-то виноват перед этой девушкой или перед её парнем? В чём? В том, что дал себя избить? В том, что к нам не прилетит космической корабль и не сможет изменить её жизнь, мою, и всех, кого эта жизнь с её текущим раскладом до тошноты не устраивает?

Кому были все эти вопросы? Зелёный пуховик уже исчез за поворотом дороги, и спрашивать было, в общем-то, некого – безлюдно было на улице. Я брёл по дороге, не зная, куда и зачем иду – если тебя выгоняют из бара и не ждут дома, то дело твоё совсем плохо. Красная точка в небе тоже исчезла, и я оглянулся, чтобы зацепиться глазами, хоть за что-то, к чему стоило бы направиться.

Ведь человеку, любому человеку, нужна какая-то цель. А у меня её не было и от этого даже переставлять ноги стало невероятно тяжело, а просто стоять на месте невыносимо.