Небеса наоборот

Фил пожал плечами:

– Трудно сказать. Мои часы давно уже остановились на отметке 13:03.

– Время столкновения.

– Точно. А теперь и непонятно, который час. Кажется, что Вечность прошла, потому что тут без вас столько всего произошло!

– А где Ева?.. – спросил Кротов и приподнял голову.

Лобков влюблённо изогнул улыбку:

– Ева Эдуардовна нас, к сожалению, или, скорее, к счастью, покинула.

Олег ухмыльнулся:

– Её бабушка на тот Свет призвала?

– Да… – ответил удивлённо Лобков. – А вы откуда знаете?

– Сегодня бабушки прям отжигают, – приподнялся на локте «укротитель» и пристроился спиной к камню, на котором сидел Филипп. – А Марина, пропащая Душа, отыскалась?

– Отыскалась.

– Где была, рыжая?

– Сказала, что в овраге всё время просидела, боялась на поляну выбраться. А как выбралась, с нами встретилась, так и не стало её. Забрали.

– Кто на этот раз?

– Не знаю, я не заметил. Может, опять бабушка.

– Мне кажется, Лобков, на Небесах существует специальный отряд Ангелов-бабушек, которые бегают по Земле и покойных внучков пирожками встречают, – второй пилот не сдержал улыбки. – У меня, кстати, тоже есть подобная бабушка. Зоя Филимоновна. У неё вообще передо мной должок – она у меня все дни рождения отняла. Чего она за мной не приходит?

– Пирожки, наверное, печёт. Готовится, – предположил Филипп.

Кротов с этой версией согласился:

– А Лида где?..

– Та же история.

– Понятно.

…

– Да я с тобой рядом в поле не сяду! Отойди от меня, Лев! Не беси!

– А эти двое чего не поделили? – «укротитель» внимательней посмотрел на ссорящихся пожилых мужчин. Одного из них признал. – А этот лысый в пиджаке случайно не наш старый знакомый писатель-дракон?..

– Да, это он, Олег Виталич. Опять истерики закатывает.

– А второй кто?

– А это певец Леон Сомов. Знаете такого? Известный артист. У меня мама на его концерт ходила. Он ещё в прошлом году на День народного единства гимн пел в прямом эфире и мимо нот махнул. Этот ролик потом в интернете кучу просмотров собрал.

– Помню. И о чём их звёздный спор?

Филипп затянул однотонное «о»:

– Тут всего уже и не припомнишь. Сначала они спорили, какая профессия важнее для человечества – певец или писатель.

– И какая же?..

– Выяснить не удалось. Обе профессии по-своему оказались важны, и в тоже время абсолютно бессмысленны. Лысый плюнул… не в Сомова, конечно, в сторону, и сменил тему. Потом они каким-то образом заговорили о гражданской позиции Владимира Владимировича Маяковского. Выяснили через крики и повышенный тон, что певцу Сомову позиция поэта нравится, а писателя от неё тошнит. Несколько раз оскорбили друг друга, Леон попробовал дать писателю щелбан, не дотянулся. Крайней же точкой кипения стало обсуждение Планеты Земля.

– В каком смысле, обсуждение Планеты Земля?

– Писатель заявлял, что всем давно уже известно:

Земля плоская. Певец утверждал, что всем давно уже известно, что Земля круглая.

– И какая же Земля на самом деле?

– Да кто ж её знает? Да и какая, в сущности, разница?.. Как показывает практика, для драки тема не важна. Если захотеть, человека можно за что угодно поколотить! И за круглую Землю, и за плоскую грудь, и за маленький рост, и за недостаточный вес. Или избыточный. Это ли не глупость?.. Ну плоская Земля, круглая, овальная, квадратная или в форме ананаса… Что это вообще меняет в наших Жизнях?.. Совершенно ничего. Мы бы и на треугольной Планете нашли повод для драки.

Кротов заинтересованно посмотрел на собеседника:

– Фил, когда ты был живым, я за тобой такой глубины не замечал.

– Стоит один раз умереть – и многое меняется. Короче, если бы Валера не вмешался, думаю, творцы искусства друг другу носы в кровь поразбивали бы.

– Кто такой Валера?

– А вон он! – указал пальцем Лобков. – Тоже ваш старый знакомый, один из тех, кто вас бил. Низкого роста.

– Узнал. Это у которого на Земле двое пацанов без отца остались.

– Да, и жена красавица. Валера вообще парень неплохой. Мы немного пообщались. Да, дел наворотил при Жизни предостаточно: и в тюрьме успел отсидеть, и напивался, и жену, говорит, пускай всего однажды, но ударил…

– А где ж дружки его? Что-то не вижу никого.

– Все ушли, как это ни удивительно. Да вы оглядитесь, Олег Витальевич: нас на поляне всего восемь человек осталось, пересчитать нетрудно. Остальные, наверное, на Небесах давно уже чай из самовара пьют.

– А мы здесь торчим, мёртвые и одинокие, – задумчиво подхватил Кротов. – И никто за нами не приходит, и никаких Божественных Слов не провозглашает. Я как-то по-другому себе это дело представлял.

– Я, честно говоря, тоже.

Кротов заёрзал на месте: