Внутреннее пламя. Часть первая

– Да, выпивший изрядно, хотя и утро только… – согласилась с раненым глазом драная рубаха. – Ну да ладно. Хозяин ему так же, как и тебе, показал государственную грамоту, на которой, между прочим, королевская печать стоит. Знаю, потому какэто мы их развозим по тавернам. Только вот реакция того – другого мирянина – оказалась не такой, как у тебя… Совсем другой… Кардинально.

– Если дословно – он попросил подтереться проклятой бумажкой! – с жаром дополнил более пострадавший мужчина, выпучив при этом здоровый глаз. – А затем принялся угрожать и кричать, что спалит тут все к чертям собачьим!

Мужчина в порванной рубахе посмотрел на своего товарища, тяжело выдохнул и поковырял ногтем стол.

– Тут мы и вступились за хозяина… Правда, толку в этом мало оказалось. Хоть мирянин и пьяный был, а сильно дрался. Так, что подойти страшно было…

– Интересно рассказываете… – задумчиво протянул Фримэн. – История действительно выходит причудливой.

Из общей массы неразборчивых речей обоих послов старик с трудом, но выловил суть произошедшего. Поверить изложенному, между тем, труда как раз не составило. Поскольку придумать столь поразительное стечение обстоятельств представлялось не только глупым, но и невозможным. Он отлично видел, что мужчины говорят правду, и думал уже наперед, что ему, как наставнику ордена мирных воинов, с этой правдой делать. Фримэн прекрасно знал, кто конкретно из мирных воинов дежурит в этом регионе, так как сам назначал своих подопечных на занимаемые посты. Вариантов имелось три, но из всех троих, кто мог это совершить, перед глазами Фримэна явно всплыла только одна кандидатура.

Он счел нужным как можно искреннее извиниться перед хозяи ном и потерпевшими от лица всего ордена. Затем, быстро управившись с кашей, Фримэн двинулся дальше, предварительно узнав от послов, что зачинщик драки тоже направился в Брудвин. Ему потребовалось всего десять минут езды, чтобы натолкнуться на лошадь, оставленную на собственное попечение, и торчащие прямо из кустов черные сапоги, не узнать принадлежность которых было невозможно.

Фримэн слез с коня и быстро направился к придорожной растительности, по мере своего приближения ощущая, как усиливается жуткий запах перегара. Стоило отодвинуть ветки, как глазам наставника открылось опухшее лицо похрапывающего человека среднего возраста, срубленного мертвецким алкогольным сном. Присмотревшись к нему, Фримэн тут же нашел, что его догадка насчет кандидатуры полностью подтвердилась.

– Доброе утро славному стражу этого мира! – прочистив горло, громко прокричал наставник ордена, подкрепляя свой возглас размашистым пинком по подошве сапога.

Раздался стон, человек пошевелился, жутко наморщив при этом небритое лицо, а затем осипшим голосом выдавил:

– Иди-ка ты дальше, бедолага… Подобру-поздорову…

Пинок повторился.

– Не иначе как самоубийца… – по-прежнему не раскрывая глаз, промычал лежащий и откашлялся, поднимая в воздух облако едкого перегара.

Третий удар носком сапога пришелся уже по голени, заставив человека приподняться на одном локте, с трудом разлепить веки и, щурясь от слепящего солнца, уставиться на обидчика.

– Ну все… – прохрипел пьяный мирянин.

Очевидно, из-за обильно бьющих в его глаза лучей он до сих пор так и не разобрал, кто именно перед ним стоит. Об этом ясно говорила его следующая фраза, произнесенная весьма угрожающим, ледяным тоном:

– Считай, что последние секунды доживаешь…

Не до конца осилив крайне тяжелый подъем с земли, человек наконец присмотрелся к Фримэну и так и застыл, полностью не выпрямившись. Лицо его при этом приняло более чем глупое выражение.

– Наставник, а вы здесь откуда? – еле сдержав подошедшую отрыжку, растерянно произнес мирный воин.

– А я здесь прямо из таверны, что в двух километрах южнее, – испепеляя своего подопечного жестким взглядом, ответил Фримэн. – Вижу – блестяще расходуешь потенциал, который я в тебя вложил, Дункан.

– Да просто прилег отдохнуть после тяжелой охоты, – отряхивая кожаные доспехи от налипшей пыли и грязи, бесстыже улыбнулся тот, по всей видимости, пытаясь выкрутиться из ситуации. – Вы не поверите – кого удалось отыскать в этих лесах! Кворх мне попался – злющий, здоровый, едва справился. Сами же знаете – опасная тварь, ну я и отметил чуток по случаю победы…

В глаза наставнику Дункан не смотрел, прытко бегая своими по округе, словно жадно выискивая ими новых теникудов и расстраиваясь, что таковых отчего-то не видно.

– Вот же изворотливый гаденыш, – спустя несколько секунд не выдержал Фримэн, взорвавшись суровым негодованием. – На кворха он охотился… Дай угадаю – их оказалось целых три, причем даже искать не понадобилось. Они сами тебя нашли на постоялом дворе!

Заехали перловки поесть!

– Что? Не понял вас? – карикатурно нахмурил брови Дункан, состроив донельзя невинную мину, которая куда больше подходила мордочке загнанного в угол щенка, чем его небритой роже.

Пролетело мгновение, и молодой мирянин уже лежал в придорожной пыли, подвывая и сжимая пальцами разбитый нос. Фримэн тряхнул кулаком и наклонился над Дунканом, немилосердно прожигая его своими серыми глазами насквозь.

– Сам не понимаю, как ты до сих пор еще не превратился в ренегата. Господи, вот скажи: что мне с ним делать?…

За этим Фримэн смиренно подставил свое лицо небу и, закрыв глаза, немного постоял в молчании, наскоро обретая спокойствие. Получив искомое, старик выдохнул и перевел взгляд на Дункана. Тот, судя по виду, на всякий случай не торопился вернуться на ноги, чтобы не получить добавки.

– Вставай и приведи себя в порядок. Поедешь со мной.

– А как же дежурство? – нагловато улыбнулся Дункан, сев посреди дороги и прищурив один глаз. – Кто будет защищать людей этой славной страны?

– Защитничек, – фыркнул наставник. – Людям этой славной страны мы, как выясняется, не больно нужны. Давай поднимайся, не хочу из-за тебя опоздать на прием к королю. Две недели я ехал по его владениям, немало накопилось что сказать…

Дункан встал на ноги, качнулся на манер обдуваемого ветром ивового куста и выдал первую честную реплику за прошедшие две минуты:

– Ручей бы найти, пить хочется страшно. Во рту как наср… хм…

– Нечего было так нажираться, – сквозь зубы процедил Фримэн, забираясь на лошадь. – Потерпишь…

* * *

Спустя больше часа езды они увидели впереди темные стены Брудвина, встретившие их неприглядностью неровных серых камней. Дункан, все это время молчавший и мрачно смотревший по сторонам, решил все-таки разразиться раздраженным вопросом, который нес с собой уже километров пять.

– Зачем меня с собой взяли? – спросил мирянин, повернув украшенное распухшим носом лицо к наставнику.

– Решил, что хватит с тебя дежурить, – спокойно ответил Фримэн, поглаживая лошадиную гриву. – Подыщу тебе иное занятие в целях воспитательного процесса. Может, вспомнишь – кто ты есть.

– Опять двадцать пять… – небрежно бросил молодой мирный воин, отрицательно покачав головой. – Как будто за пять лет обучения мне этого не хватило… Я уже давно знаю ответ.

– А мне кажется не совсем, – ударил его Фримэн жестким взглядом. – Нечего об этом говорить – эта тема не обсуждается. Волнующие тебя детали объясню после аудиенции.

– Как скажете, учитель, – отрешенно бросил Дункан, уже успевший целиком уйти в созерцание молоденьких девушек, стиравших белье в водах мелкой речушки, которая текла с правой стороны от тракта.

Фримэн беззвучно усмехнулся, глядя в затылок этого весьма неоднозначного человека и понимая, что видеть его все-таки рад. Дункан мог вчистую проиграть в первом впечатлении, но старик знал его уже шестнадцатый год и не переставал удивляться многогранности своего ученика. В свои тридцать пять лет он был, пожалуй, если не самым, то одним из самых выдающихся мирных воинов в ордене. Причем выдающимся в обе стороны сразу.

Первая сторона – превосходный фехтовальщик, способный с легкостью перещеголять лучших бойцов королевской гвардии во владении клинками. Дункану доводилось в одиночку убивать опаснейших теникудов, на которых другие ходили по двое, а то и по трое. Хоть в храме мирных воинов он не любил часто появляться по неким личным причинам, однако там его подвиги всегда любили вспоминать. Стоит уточнить, что именно подвиги, а не самого Дункана, поскольку друзей среди членов братства он нажил себе немного. На этом первая сторона заканчивается, не успев толком разогнаться, зато начинается вторая – и тут придется задержаться несколько подольше.

Безответственный, вспыльчивый кутила и обормот, зачастую преследующий только собственные интересы. Даже свою миссию по устранению угрозы со стороны чудовищ Дункан умудрился превратить в черт знает что. Имелось несколько случаев, когда в храм поступали письменные жалобы от самых разных людей. В основном Дункана обвиняли в вымогательстве денег, которые он нагло требовал в обмен на избавление от опасности. Мирянин безошибочно играл на самых уязвимых струнах людских душ, осознавая, что у отправителей подобных писем просто нет другого выхода, кроме как нанять его. Под ударом стояли их близкие – и поэтому людям приходилось сначала платить, а уж потом жаловаться. Весьма печально, учитывая, что мирные воины с самого становления ордена призваны былипомогать в этом вопросе абсолютно бескорыстно.

Фримэн уже неоднократно всерьез задумывался списать Дункана со счетов. Кстати, это был бы первый случай за всю историю ордена. Однако, каждый раз оказываясь перед подобным выбором, он вспоминал обстоятельства, при которых они впервые встретились. Значимый для обоих обрывок прошлого неизменно останавливал наставника, равно как и осознание, что Дункан еще до конца не обрел себя и не раскрыл иных сторон своей души.

Вот краткое описание самых важных личных качеств человека, который ехал верхом на лошади рядом с Фримэном. Наставник оставил его взглядом и устремил глаза к возвышающейся впереди мрачной громаде королевского замка, появившейся вдали, стоило приблизиться к городским воротам. Несомненно, размышлять о Дункане можно было долго, но впереди Фримэна ожидала важная встреча с правителем Кернова – Весимиром. Ум должен был пребывать в чистоте, поскольку от этой аудиенции, вероятнее всего, зависел весь трехмесячный поход наставника мирных воинов…

Брудвин

Правитель государства Кернов ВЕСИМИР

Король Весимир смерил изучающим взглядом худощавого пожилого мужчину, непринужденно стоящего на расстоянии десяти шагов от трона. Его коротко подстриженные волосы, а также небольшая опрятная бородка, полностью выцветшие сединой, весьма ясно подчеркивали преклонный возраст человека. Сверху накидывало года и смуглое лицо, густо покрытое морщинами. С помощью столь нехитрого наблюдения можно было абсолютно уверенно составить образ мужчины, давно отжившего свое. Однако легкость, с которой он ворвался минутой ранее в тронный зал, кошачья мягкость шагов и раскованные движения этот образ столь же уверенно разрушали начисто.

Оказавшись в громадном помещении, мужчина принялся с интересом вертеть головой, цепким и быстрым взглядом осматривая интерьер. Казалось, его интересовало все: затейливая мозаика на окнах, расписанные рисунками высокие своды потолка, украшенные картинами стены, королевские гвардейцы, стоящие навытяжку на одинаковом расстоянии вдоль длинного ковра, и даже сам бордовый ковер, ведущий к государевутрону.