Внутреннее пламя. Часть первая

– А как же страстная и пылкая любовь? Вы же вьетесь друг возле друга с третьего или даже со второго года обучения? Два года назад попросились в один регион дежурить, на что я понимающе согласился, не имея ничего против ваших отношений. И теперь ты вдруг не рад ее видеть? Разве такое возможно? Это ведь Сорса?

Дункан раскинул руки в стороны, словно недоумевая тоже.

– Со своей стороны я всегда рад видеть ее безмерно, а вот она… – молодой мирянин опустил руки и понизил голос, – а она меня… Вот же черт…

Дункан растерянно приложил ладонь ко лбу и круглыми глазами посмотрел на Фримэна.

– Даже представить не могу, как она меня встретит… Ох, некрасиво же мы с ней разминулись в последний раз…

– Ну вот и помиритесь, – добродушно усмехнулся Фримэн, наблюдаяза интересными превращениями налице Дункана. – Хоть здесь не беги от себя. Я ведь знаю – ты ее любишь.

– Я многое люблю, – фыркнул в ответ Дункан.

Фримэн еще несколько минут слушал невнятное ворчание Дункана, периодически вздыхающего и шмыгающего носом. Ночь к этому времени уже успела полноправно вступить в оставленные днем владения, а они зависли посреди темного пространства засыпающей природы. Свежий воздух наполнился густым треском цикад. Мерный цокот лошадиных копыт успокаивал и укачивал душу старого наставника, словно колыбельная матери. Фримэн наполнил легкие живительной прохладой и почувствовал, что спать будет весьма сладко, как нечасто бывало за последнее время. Единственное – ему не хотелось бы снова ночевать под деревом, поэтому он спросил Дункана:

– Ты же хорошо знаешь эти места. Не помнишь – где здесь ближайший постоялый двор? Мне в замке ни крошки хлеба не дали, а ты как? Покушал, пока меня ждал?

Дункан провел рукой по животу и, кашлянув, хрипло ответил:

– Как же, стоял полдня у ворот, как позорный столб, вас ждал. Сказали же, что в любой момент можете вернуться. Тоже желудок сводит… Не переживайте, этой ночью спим не на еловой куче. Таверна будет через пару километров.

– Заедем, – довольным тоном произнес Фримэн, а затем добавил уже строго: – Только на этот раз без драки и спиртного.

– Буду смирным, как любовник в шкафу, – нагловато ухмыльнулся Дункан. – Может, на сегодня хватит меня воспитывать? Не маленький уже.

Фримэн улыбнулся в темноте.

– Не сомневаюсь, что аналогия взята из жизненного опыта. Не хватит, Дункан, пока еще нет. Спасибо бы сказал, что тобой вообще хоть кто-то интересуется.

Своевременно вступившие на сцену лунные лучи позволили разглядеть, как Дункан многозначительно повел бровью и стрельнул повеселевшими глазами.

– Я обаятельный, вот вы меня и любите…

Они поскакали дальше, навстречу вкусной еде, какой-никакой постели и спокойному сну…

Глава 2

Север

Склоны Пограничного хребта

ДЖЕР

На улице вовсю выл пронизывающий ветер, задувая редкие снежинки под полог шатра. Они тут же таяли, попадая в нагретый очагом воздух. Шли первые летние деньки, но на севере смена времен года мало что меняла. Вездесущий снег просто уступал место промозглой и твердой, как камень, земле и, уже не столь густо, продолжал порхать по пустым и почти безжизненным равнинам.

Стараясь не думать о наскучивших белых просторах, Джер утонул в мягких оленьих шкурах у выложенной камнями печи, расположенной в центральной части объемного шатра. Этот шатер был самым большим в округе, потому как принадлежал важнейшему в племени человеку – вождю по имени Угвалд Черный, который одновременно приходился Джеру отцом. Можно сразу догадаться, какое количество надежд было возложено на молодого наследника и насколько его жизнь отличалась от беззаботного существования сверстников. Также можно было с уверенностью предположить, что такой статус не должен был обойтись без сильной зависти со стороны окружения. В случае Джера как первая догадка, так и второе предположение были абсолютно верны. Поскольку с самого раннего детства ему приходилось весьма нелегко, а многочисленные придирки от лица вождя действительно сопровождались косыми взглядами завистливых ровесников.

Самого Джера, однако, ни капли не прельщало положение будущего главы племени и даже богатые возможности, идущие с этим званием в ногу, никак не волновали его сердце. В то же время не являлась ему в мечтах и простая жизнь обычного воина, какими уже успели стать погодки юного наследника. Отчего так получилось, Джер не знал, но упорно искал истину в книгах с тех пор, как мать обучила его чтению. Это умение, кстати, тоже не прибавляло молодому северянину уважения среди грубоватых соплеменников, равно как и бесило отца. Все же Джер с книгами не расставался, и тут надо отдать должное всем окружающим людям. Поскольку внутреннее противостояние тому образу жизни, который они навязывали, научило его спокойно поступать по-своему. Поэтому и в данную секунду Джер сидел в шатре и держал в руках книгу, вместо того чтобы скакать по заснеженным пустошам, загоняя оленей в компании отца и других охотников.

Он прислонился к каменному дымоходу, целиком погрузившись в сложное повествование и надеясь выудить из него то, что не удалось постичь в предыдущие разы. Стараться определенно стоило, потому как автор книги Циарий Пабс обещал передать в своих записях нечто большее, чем привычные взгляды на жизнь. На пожелтевшей бумаге шла речь о древнем ордене мирных воинов, который, по слухам, уже практически исчез в современном мире. Состоящие в нем люди, как описывал автор, весьма отличались от всех виденных им ранее и каждый из них обладал некой привлекательной индивидуальностью. Объединяющим фактором мирных воинов, опять же со слов Циария Пабса, служило практически полное отсутствие колебаний в любых ситуациях. Вот только причины столь поразительной стойкости и уникальности мирян то ли не до конца смог передать сам автор, то ли не мог ухватить Джер. Поскольку при всем описанном очаровании этих людей самого северянина книга не приближала к ним ни на грош. Возможно, дело было в отсутствии последних страниц в экземпляре, лежащем в руках Джера, возможно, в чем-то ином. Только вот общей сути это не меняло, и ответы на личные вопросы читателю не приходили.

– Знать бы толком, что меня вообще интересует… – подумал Джер, оторвавшись на мгновение от страниц, а затем снова закинул свой взгляд, словно удочку, в густые дебри размышлений Пабса.

Огонь уютно потрескивал за спиной, настраивая на спокойный лад и помогая читать. За стенами шатра стояла практически полная тишина, а немногочисленные звуки жизнедеятельности услужливо скрадывал ветер. Полог из меховых шкур вдруг приоткрылся, пахнуло холодом, вслед за которым вошла укутанная в меха красивая женщина среднего возраста.

– Привет, мам, – негромко произнес Джер, тут же оторвав глаза от книги. – Ну как там? Потеплело хоть чуть-чуть?

Джер частенько волновался за мать, плохо приспособленную к суровому северному климату. Будучи уроженкой извечного врага племен – государства под названием Ковисс, к тому же южной его части, она так и не привыкла к северу. Ей хватало совсем немного побыть на холоде – и простуда не заставляла себя ждать. Поэтому погода и ее изменения издавна были их излюбленной темой.

– Привет, Джери, – прозвучал мягкий мамин голос. – Да, вроде бы…

Ответив сыну, женщина сняла с себя объемный балахон из все тех же оленьих шкур, а затем скользнула взглядом по обложке книги, которую он держал в руках.

– Опять трактат о мирных воинах? – улыбнулась она. – Продолжая в том же духе, ты скоро будешь цитировать Пабса наизусть.

– Да все пытаюсь вникнуть… – тяжело выдохнул Джер и закрыл книгу.

Запоминать страницу ему было не нужно, поскольку он и правда уже свободно ориентировался в содержании трактата. Мама присела рядом и принялась неторопливо поглаживать его по спине.

– Все ищешь, ищешь, а сам-то знаешь, что ищешь? – задумчиво произнесла женщина, глядя в огонь.

– Ищу, – согласился Джер, запустив пятерню в длинные темные волосы, схожие оттенком с материными. – Глупо это прозвучит, но меня уже давно интересует вопрос – кто я? Стоило всего лишь раз задать этот вопрос себе всерьез, и я с ужасом понял: ответа найти не могу. Отвечаю – сын вождя, но это почему-то не удовлетворяет меня. Говорю себе – я человек, но и этот ответ не внушает мне спокойствия. Кроме того, я не вижу к чему стремиться, а то, что мне внушает отец, не способно занять меня целиком. Всегда и везде преследуют эти мысли: кто я и куда мне идти? Судя по написанному в этой книге – ответы на эти вопросы знают в храме мирных воинов. Только вот я читаю ее уже в четвертый раз и не могу отыскать в ней ничего, что бы заполнило ноющую пустоту в сердце… Все больше создается впечатление, что Циарий Пабс сам многого не понял, поэтому так мудрено все закрутил…

Женщина подняла ладонь выше и нежно провела ею по голове сына, а ее лицо преисполнилось любящего сочувствия.

– Уже двадцать второй год пошел тебе. Твои сверстники вовсю участвуют в походах, делят добычу, находят себе пару. А ты отдалился от всех, словно сыч, только машешь мечом да читаешь. Умнее тебя уже, наверное, нет никого во всех племенах, а толку?

Джер поморщился на слова матери, очень здорово напоминавшие частые речи отца с разницей лишь в грубости формы.

– Прости, мам, я знаю – ты не любишь об этом говорить, но… – осторожно ответил северянин, заглядывая в материнские глаза. – Но ты попала сюда не по своей воле. Отец захватил тебя во время одного из налетов на Ковисс. Поэтому я не верю, что тебе по душе тот образ жизни, какой здесь все привыкли вести. А что касается пары… Наших девушек не интересует ничего, кроме шрамов, полученных в схватках…

В этот момент Джер скривил лицо, изображая жесткий голос отца:

– …С «хилыми и коварными южанами». Да побрякушек, сорванных с ковисских женщин. Не думай, я пытался отыскать среди них ту, которая была бы мне близка. Однако не нашел никого, с кем можно хотя бы нормально поговорить…

Мать покачала головой и потянула Джера на себя, положив его голову к себе на колени. Северянин закрыл глаза. Ставшие привычными сомнения немного отступили перед чуткой теплотой материнских ладоней.

– Мудреный глупыш ты мой… – прерывисто выдохнув, печальным голосом заговорила мать. – Я не имею в виду, что твои соплеменники правильно живут и не поощряю тебя поступать точно так же, как они. Я лишь хочу донести до тебя, что они действуют, живут, дышат полной грудью. А ты все сидишь, все ищешь. Волнуюсь я за тебя, Джери, лучшие годы ведь проходят… Пора тебе хоть как-то действовать, пусть, может быть, и наломать поначалу дров.

Слегка успокоившись у матери на коленях, Джер произнес с закрытыми глазами:

– Я просто хочу, чтобы вот здесь было хорошо, – он положил себе на грудь мамину руку и замер.

В эту секунду Джер вдруг почувствовал прохладное дуновение и инстинктивно дернулся, бросая взгляд на приоткрывшийся полог.

– Пропустил охоту, чтобы на коленях у маменьки полежать? – раздался грубый голос Угвалда Черного, чей темный силуэт высветился на фоне входа в шатер, – Я все больше сомневаюсь, бабу ты родила или мужика.

Джер быстро поднял голову с колен матери и сел, почувствовав при этом едкую обиду, нанесенную жестокими словами отца.