Несть

Кротов резким движением вынул оружие и направил его на Игнатова.

– Сержант, лучше не стоит! Боборыкин по головке не погладит.

После серии увещеваний и угроз Кротова Игнатов вышел. Сержант заковал его в наручники и привел в помещение поста. Внутри никого не было.

– Дурак ты, Кротов! Ты же тут один, тебя никто не хватится. Отпусти, как отец говорю!

Полицейский по рации доложил обстановку – ему приказали ждать подкрепления, при этом запретив проводить дознание и вести какие-либо записи. Через пятнадцать минут, в течение которых Игнатов снисходительно глумился над Кротовым, в комнату вошли трое. Юрий побледнел. Седовласый подполковник Госавтоинспекции внимательно оглядел задержанного, сидевшего на стуле.

– Оп-ля! Игнатов! А я-то думал сам к тебе заглянуть! – он раскатисто рассмеялся, – а ты, значит, сам ко мне! Сержант, доложи по форме.

Тот откашлялся.

– Товарищ подполковник, в рамках оперативно-розыскных мероприятий по ориентировке №214 мною был задержан гражданин Брославский Николай Васильевич, управлявший…

– Не так, не так! Ты слышал, как боксеров представляют ведущие? Иииииии, в левом углуууууу, поооооприветствуеееем великоиужааааасноо – далее пауза-пауза-пауза – Броооослаааавскоого, аплодисментыыыыыы!!! А судья так резко: «Бокс»! И раз, раз, раз, раз! – он быстро отвесил Игнатову несколько внушительных оплеух.

Сержант попятился назад.

– Знаешь, Игнатов, тебе давно пора огороды сажать да наливки гнать, а не этим вот заниматься. У меня уже коллекция твоих фиктивных документов. Теперь вот каким-то Брославским заделался, гад. Я тебе еще месяц назад сказал – на внутреннее кольцо не суйся, тут тебя даже Гедеонов не хватится! Это мое кольцо! Это моя дорога! Усек, мразь?

Игнатов вобрал голову в плечи:

– Дай мне, Валентин Ильич, хотя бы… Я не спасую. Ветер в спину, как говорится… Не будет больше этой мешанины январской… Я уважаю Светлану. Поверь.

Офицер задумался.

– Я тебе верю. Но «дело прочно, когда под ним струится кровь». А ты со своей демагогией… Хватит этого! Нужны новые люди! А ты? Ты-то каков?

– Я не новый, Валентин. Я обновленный. И не тебе тянуть эту лебедку. Закреф постигнут. Я всегда бью только обухом, так что лезвие смотрит на меня самого.

Подполковник лягнул Игнатова ногой в грудь. Тот вместе со стулом опрокинулся назад.

– Помни, Игнатов, что мне стоит сделать два звонка, и ты на этой трассе будешь милостыню собирать с утюгами в руках. И не зачтется тебе, что мы тогда с тобой блокадницу хромую в четыре ноги напиздячили. Хотя… к чёрту всё! Звоню крайним, – подполковник сплюнул на Юрия.

– Дай мне ход! Два хода!

– Уже звоню Желудкову.

– На Кольцевой есть место под асфальтом, где… Я покажу! Там, где кофр! Митя, пожарник, его ищет!

– Мне до одного места, Юрий, что там ищут пожарные. Шланг свистку не товарищ.

Глаза Игнатова налились яростью.

– Ну и хуй с тобой, мудак тупорылый! Хочешь драки – будет драка.

Подполковник отложил телефон и хлопнул в ладоши.

– Ну наконец-то! Да! Точно! А я всё… всё мямлю: «надо, не надо», «еще рано, уже поздно». Действительно! Ну, голова! Це дi?ло, как говорят еуропэйцы! Лейтенант, как думаете, что делать с этим гражданином? – он посмотрел на сержанта Кротова.

– Не имею понятия, товарищ подполковник! И я сержант.

– А можешь стать лейтенантом. Если хочешь, – он вопросительно посмотрел на младшего коллегу. – По глазам вижу, хочешь.

Сержант резко вытянулся по струнке, всем видом выражая искренний энтузиазм. Все пятеро, включая поднятого с пола Игнатова, вышли на воздух и проследовали к проему в высоком бетонном заборе, разделявшем автодорогу и прилегающую промзону. На земле лежал всё еще не растаявший апрельский снег.

– Вот тут, вдали от посторонних глаз, мы с тобой, стукачонок, и порешим, – зло цедил подполковник.

Освобожденный от наручников Игнатов потирал запястья.

– Чего тут решать, Валентин Ильич? Ставки сделаны. All-in.

– Эх, молодежь! Ооолл-иииин! – передразнил Юрия подпол. – Говори «ва-банк», пятая колонна. Лейтенант, держи крепко! – он протянул постовому боевой нож. – А ты, Игнатов – как ты любишь – мистикой своей оборону держи. Давайте, ребзя, погнали.

Валентин Ильич с двумя сопровождающими отошли в сторону. Юрий с соперником остались около стены. Кротов был выше Игнатова на полголовы и имел значительно более внушительную мышечную массу.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться… – начал явно опешивший от происходящего сержант.

– Чего мямлишь?! Чего глаза отводишь, рядовой Кротов?! Чего тебе не ясно?

Полицейский медленно, сосредоточенно сглотнул ком в горле и твердым взглядом посмотрел на подполковника.

– До… первой капли, так?

– До последней, лейтенант, – отрезал тот. – Еще вопросы?

– Никак нет! Разрешите выполнять? – с прежним энтузиазмом пролаял сержант. Валентин Ильич с неудовольствием посмотрел на него и небрежным жестом дал отмашку.

Игнатов снял верхнюю одежду, оставшись в футболке, вынул ремень и намотал его на левую руку. На кулаке блестела массивная пряжка с циркулем и наугольником, прикрывавшими серп и молот. Подполковник начал обратный отсчет.

– Ну а теперь взаправдуууу… Бокс! – рявкнул он.

Игнатов начал без промедлений: в прыжке он оттолкнулся левой ногой от стены и правой ударил сержанта в район груди. Тот успел выставить блок и погасил выпад, но Юрий провел еще один резкий удар ногой по колену. Кротов, теряя равновесие, сделал два неуклюжих шага назад, а затем перекатился влево. Не дожидаясь, пока тот распрямится, Игнатов прыгнул на противника двумя ногами, но последний удачно схватил его за штанину и потянул за нее вверх. Игнатов всем телом упал на спину. Сержант попытался нанести удар ножом лежащему сопернику в район солнечного сплетения, но Игнатов подставил руку с пряжкой под нож, отчего рука атакующего скользнула вправо. Кротов по инерции подался вперед и повалился на Игнатова, который другой рукой засветил ему в челюсть. Дезориентированный постовой, лежа на Юрии под прямым углом, не успел вновь занести нож для удара, чем воспользовался противник, резко ударив замотанным кулаком по запястью, сжимавшему холодное орудие. Ладонь разжалась, и нож выскользнул из руки сержанта. Вопящий полицейский попытался ударить Юрия лбом в подбородок, но попал ему чуть ниже ключицы. Голова неудачно скользнула по телу Игнатова, в результате чего постовой слегка ударился носом. Игнатов не слишком сильно ударил рукой с пряжкой противнику в ухо, но этого хватило для того, чтобы порвать тому ушную раковину. Не тратя ни доли секунды, Игнатов снова провел жесткий удар в основание черепа, что позволило ему не только окончательно довести Кротова до состояния грогги, но и оттолкнуться от него. Игнатов выскользнул из-под противника, сведя на нет неловкие попытки последнего перевести борьбу в партер. Подхватив бесхозный нож, Игнатов метнул его в голову сержанта, но Кротов успел прикрыть ее обеими руками. Нож почти насквозь прошел предплечье, но не повредил голову. Сержант яростно закричал и повалился на бок. Ловкий Игнатов в очередном прыжке попытался вынуть нож из сержанта, но лезвие сильно ушло в плоть и не поддалось. Из-за этого Игнатов приземлился не слишком удачно, дав постовому едва ли не первую с начала боя свободную секунду для возвращения в реальность. Вопящий сержант героическим усилием всех конечностей отпрыгнул от земли и встал на ноги. Юрий хотел продолжить атаки, но понял, что нуждается в нескольких спокойных вдохах и выдохах.

– Раунд! – рявкнул подполковник.

Кротов судорожно откашлялся. Кровь, слезы, слюна и носовая слизь, смешавшись, сделали его похожим на раскаявшегося вампира. Постовой потерял равновесие и упал на пятую точку. Нож по-прежнему торчал из предплечья.

Игнатов набрал полные легкие воздуха и встал в гордую позу, уперев руки в бока.

– Да, денег на вас не заработаешь. Я еще третью затяжку не сделал, а вы уже почти закончили. Откуда такая торопливость? Где же эти переминания с ноги на ногу, взаимные поклоны, угрожающие взгляды! Почему ты, скотина, – он обратился к похрипывавшему сержанту, – не сказал этому ушлепку что-то типа: «Прости меня, но я должен! Честь имею!» и всё такое? А ты, Игнатов-Брославский, почему не ответил: «Пусть победит сильнейший!». Никакого достоинства, никакого уважения к себе и к сопернику. Вы не рыцари, друзья мои! Вы гопники.

Игнатов непринужденно вдел ремень в брюки. Подполковник был явно расстроен.

– Мерзавец ты, Юрий. Устроил из дуэли какую-то корриду. А этот, – он брезгливо указал на Кротова, – будет разжалован.

Сержант зашелся пуще прежнего. Он поднял молящий взгляд на офицера.