Курсанты – 3

Когда домыла последний,взяла две перчатки, достала руку, а она была мокрой. Мокрой! И только язаметила ЭТО. Дыру. Дыру, мать ее, в перчатках. Обеих. Как меня тогда нестошнило, не знаю.

На следующий день отецпосле моей истерики купил мне профессиональные три пары супертолстых перчаток.Собственно, в них я сейчас и была. В них же и предстояло выгребать этобезобразие.

Потому что я понимала,если туалет забьется, а он делает это от каждого чиха, то будет плохо всем. Навсех четырех этажах корпуса. Мы это проходили. Развела руками:

– Да ладно, Олег, я и самасправлюсь. У меня тут тяжелая артиллерия, – указала я на перчатки.

Даже улыбнулась. Онзамялся. Смущенный Макаров – это что-то новенькое. Я оценила. Он, судя по всему,тоже. На том и порешили.

Парень подмел и вымылвзлетку, а я пока обезвредила бомбу замедленного действия, что подкинул намфинансовый отдел. Ручками выгребла все намокшие бумажки, не забыв сделать фото.На память.

У меня в телефоне уже былапапочка таких веселых изображений. Чтобы потом я лет через пятнадцать незабывала, как оно было.

Когда закончила, вышлапоболтать с Олегом, но меня встретил лишь Николяша. Тот уже был в курсе и такжезнатно поносил бабулек-экономистов! Мне даже обидно стало. Получается, что Макаровот меня сбежал…

И почему меня должно этоволновать?

Глава 8. Маша Копылова

– Все выучила, мояотличница?

Макс поцеловал меня иуставился с прищуром. Вот наглец! Знает же, что полночи просидела за домашкой.Я начинаю тихонько ненавидеть учебный отдел. Еще за журналом сейчас бежать.

– Издеваешься, да?

Тот широко улыбнулся. Мнеиногда казалось, что он из института и не уходил. Как бы то ни было, служба наземле моему Литвину не шла. Ну не смотрелся он совершенно среди жуликов! Небыло в нем… ушлости.

Мы с ним как-то обсуждалиэто. Тогда Максим сказал, что самый лучший опер и следак тот, кто сам в душепрошаренный жулик. Думает и изворачивается как он. Я согласилась.

Мой же любимый – историявообще не из этой оперы. Он высокий, статный, представительный. Такомусотруднику надо на мероприятиях выступать и быть лицом МВД.

Нет, нареканий к работе уначальства вроде бы не было. Там история в другом… Что просто глаза у него негорели и руки все больше опускались. Сложно было смотреть на такой расклад.

– Ладно, я поехал. А тыпомни, что с Коповым лучше не спорить. Благо он у вас нечасто будет.

– Все-то ты знаешь!

Усмехнувшись, закрыладверь. Поспешила на КПП, так как времени оставалось мало. Да, Литвин и тутправ. Копов на семинары редко лично приходил. Покошмарил нас своим присутствиемс пару месяцев, а потом благополучно спихнул на адъюнктов и другихпреподавателей.

Знаний от этого меньше нестановилось, ведь там вся кафедра по струнке ходила и объем домашки иногдаповергал нас всех в шок. А тут еще и подлянки со стороны учебного отдела.

– Маша, скажи, что у тебяеще тетрадь по уголовке никто не брал, и ты сделала пленум этот бесячий. У меняпальцы отваливаются. Я вчера в ночи села за него и уснула!

Диана поравнялась со мнойаккурат на КПП. Сонная, взъерошенная и такая прямо вся милая. Она, когда невключала стерву или командиршу, была более чем нормальной девчонкой.

– Ты первая будешь!

– А я вторым!

Неожиданно из-за не спинывышел довольный, весьма свежий, да и вообще, такой весь из себя Сема. Мы сДианой переглянулись и прыснули. Если Сема доволен, то тогда…

– Хрен тебе, Семеныч, зато, что я вчера до двенадцати у парней торчал, ты должен мне эту тетрадь!

Ожидаемо из-за спиныбаяниста показался Василек. Злой и недовольный. Они прямо на контрастесмотрелись. Уже который раз такая история.

Сема мог отказаться отучебы только перед лицом плотских удовольствий. Никогда бы не подумала, что втаком, как это сказать… ну, худеньком теле скрывается такая любовь к сексу.

– Тебе там никто не мешалпереписать постановление!

– Так тебе тоже!

Ехидно Василек упер руки вбоки, а потом гневно уставился на своего соседа. Хорошо, что наш Семеныч непользовался бешеным успехом у барышень. Просто регулярным. Иначе бы Антон с нимжить не смог. Ну, или хотя бы двушку снял.

– Что, цветочек нашлуговой, опять барабанный друг устраивал у вас Содом и Гоморру? Я к вам в гостибоюсь приходить уже, мало ли что подцепить можно!

Андрей Изворотов догналнас уже у турникета. Так мы, смеясь и толкаясь, ввалились в институт. Былогокипиша на входе, как при Михалыче, давно не было.

Баранов не утруждал себятем, чтобы кошмарить курсантов. Он предпочитал там свои какие-то ходы, идоставалось в основном наряду. Но там другой уровень ответственности.

Покосилась на Андрея. Оноживал. Все чаще улыбался и смотрел не таким тяжелым взглядом, как еще парумесяцев назад. Груз ответственности частично спал, и в его жизнь сновавозвращались обычные будни. Я рада.

Построение было на большомплацу. Разводы, к сожалению, никто не отменял. Ника с Макаром уже стояли и очем-то тихо спорили. Фальцева отказывалась переходить на обычную одежду, хотямне показалось, что уже весь институт знает про ее положении.

Не знаю, что у нихпостоянно происходило, но иногда мне думалось, что они попросту не умеют житьдружно. Хотя что уж сложного… Да, понимаю, ситуация непростая, но уверена, чтоони справятся.

– Давайте взорвем учебныйотдел?

Из строя доносились стоны.Мы стояли по группам, и ситуация у всех была примерно одна и та же. Вчера днембыло четыре лекции. Четыре! Да еще какие! Все по сложным предметам, на которыхне поспишь.

А сегодня по ним жесеминары. По всем четырем. Это как вообще называется? Даже Груша возмущался, ажелающих сходить в наряд стало в разы больше.

Но учебный отдел смотрелна нас как на восьмое чудо света. Мол, совсем уже сдурели? Что значит, ошибка врасписании?! Они святые люди, и работники столетия не ошибаются!

Финалочкой былоискрометное:

– Да и вот же все с вамипонятно. Вы же та самая группа, что заслуженного преподавателя выжила.

Моему возмущению не былопредела. Хотелось буквально стонать, но на суть дела это никак не влияло. Пошлиготовиться к первому семинару. Процесс уголовный.

Вел не Копов, и как-то всепрошло напряженно, но тем не менее относительно спокойно. Блистала, как всегда,Фпльцева. Мне казалось, что именно этот предмет стал по-настоящему ее звезднымчасом.

С ней дискутировали, с нейсчитались, ее мнением искренне интересовались. Ну и плюс ко всему, она иногдатакие скользкие моменты знала, что даже мы охреневали.

Перед первым семинаром погражданскому процессу мы сидели на перемене, пытаясь поймать дзен.

– Вероника, в можно мытебя просто клонируем? А? Ну, чтобы ты за всех нас отвечала.

Бледная Вероника грызлаяблоко. Все уже знали, что периодически ее треплет токсикоз. Она же призналась,что именно учеба ее спасает от этой заразы.