Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)
Мара Олтман
Стоит ли стыдиться волосатых подмышек? ПМС – неизбежное проклятье или женская суперсила? Достойны ли сфинктеры называться восьмым чудом света? И самое главное – как изгнать патриархат из своей вагины? В своей книге американская журналистка Мара Олтман подняла самые табуированные темы, связанные с внешним обликом и внутренними органами женщин. «Тело дрянь» – надежное лекарство от застарелых предубеждений, отравляющих жизнь миллионам людей.
Мара Олтман
Тело дрянь
Донесения с фронта (и из тыла)
Посвящается моей маме
Mara Altman
Gross Anatomy. Dispatches from the Front (and Back)
* * *
This edition published by arrangement with G. P. Putnam’s Sons, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC. All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form.
© Mara Altman, 2018
© ООО «Индивидуум Принт», 2019
* * *
Предисловие к русскому изданию
Для меня большая честь – то, что с «Телом дрянью» теперь могут познакомиться и русскоязычные читатели. Узнав, что книгу собираются переводить, я взвизгнула так громко – а я вообще-то не из визгливых, – что мой муж прибежал посмотреть, все ли со мной в порядке. Меня взволновала возможность поделиться с новой аудиторией тщательно собранными сокровищами знания и прозой без прикрас о тех проблемах, которые мы обычно боимся обсуждать, несмотря на то, что они не выходят у нас из головы. Мы привыкли стыдиться многих частей организма, хотя они абсолютно естественны (например, волосы на теле), а во многих случаях жизненно необходимы (как потовые железы). Я руководствовалась надеждой, что раскрыв и поняв контекст, порождающий этот стыд, мы сможем избавиться от клейма позора на наших телах. Поэтому в первую очередь эта книга о том, как вместо негатива испытывать от наших тел благоговение и гордость. Надеюсь, читатели не только получат от нее наслаждение, смех и новые знания, но в глубине души обретут больше уверенности в тех частях тела, которые мы то и дело пытаемся спрятать или изменить. Настало время перестать оправдываться за свое тело. Оно бывает той еще дрянью – и одновременно чем-то прекрасным! Наши вагины пахнут. Под мышками остаются пятна пота. Наши вульвы не всегда удачно смотрятся в леггинсах. В пупках скапливается всякая грязь. Может, наши анальные сфинктеры и выводят из организма экскременты, но вместе с тем они настолько поразительны, что вправе называться восьмым чудом света. Прочитав эту книгу, вы убедитесь, что не одиноки, что любой вопрос заслуживает обсуждения и что красоту не наводят, а находят в себе. Но больше всего мне хотелось бы, чтобы от этого путешествия по самым глубоким, темным и уморительно смешным уголкам нашей природы у вас захватило дух.
Пролог
Говорят, чтобы освоить какое-либо дело, надо за ним провести 10 000 часов. Я прожила в своем теле 306 600 часов и все еще не очень понимаю, как обращаться с этим мешком мяса. Как только мне кажется, что я освоилась, что-то случается: вырастают груди, проклевываются усы, в глазах возникают плавающие пятна – и вот я снова шокирована, растеряна и, главное, ужасно заинтригована происходящим. Не могу даже перечислить, сколько раз, особенно после острой еды, я размышляла о том, почему эволюция не додумалась сделать нам задние проходы из более прочного материала. Водопроводные трубы лучше бы справились.
Я с удовольствием представилась бы вам – мол, я Мара и провожу время в попытках излечить рак, побороть голод во всем мире и остановить глобальное потепление. Но мой мозг так и норовит соскочить на вопросы о теле человека, а именно его женской особи. Я вечно раздумываю: какие потенциальные аэродинамические преимущества могут быть у верблюжьей лапки? Или, раз уж мы созданы для того, чтобы потеть, почему я все время прячусь в общественных туалетах и насухо вытираю подмышки, притворяясь, будто у меня нет потовых желез? Почему моя собака, стоит мне присесть, радостно бежит к моей промежности, да еще и с энергией, с которой она атакует только мусорный бак?
Я хочу быть одной из тех, кто по утрам, попивая эспрессо, решает кроссворд из New York Times, – вот хобби, достойное уважения! Вместо этого я думаю, например, о том, почему во время секса я никогда не издаю таких же классных вздохов, как порнозвезда Саша Грей в фильме «Жопстраваганца 3». Существует ли анонимное общество немых в постели? Вступлю.
Давайте на секунду забудем о том, что я взрослый, ответственный человек, и постараемся приписать вину за эту фиксацию на телесном моим родителям. Они выросли в 60-х и были настолько хиппи, что отказывались называть себя хиппи. «Хиппи – это всего лишь конформисты», – говорила мне мама.
Мои родители познакомились в старших классах школы и потом вместе бросили учебу в Калифорнийском университете в Беркли. Они стали выращивать растения у себя на заднем дворе – в основном кактусы и бессмертники. Зарабатывали они тем, что продавали их в окрестных магазинах и по почтовым каталогам.
Моя мама никогда не пыталась улучшить свой имидж вспомогательными средствами. Ни косметики, ни дезодоранта, ни духов, ни поддерживающих лифчиков, ни высоких каблуков. Она отказывалась от омолаживающих кремов и не могла помыслить о филлерах. (Прочитав это, мама спросила: «Что такое филлеры?» Уффф!) Она не брила ноги и подмышки – и до сих пор этого не делает. Вплоть до конца начальной школы я думала, что все женщины так себя ведут, вплоть до конца начальной школы – тогда я заметила, что у других мам не торчат черные муфты из подмышек, когда они машут руками, призывая детей с площадки домой. Я представляла себе, как видят мою маму из космоса астронавты. «Хьюстон, у нас проблема: в пригороде Сан-Диего замечены две блуждающие черные дыры».
И хотя я гордилась маминой уникальностью, я до смерти боялась, что меня из-за нее будут дразнить. Я объяснила ей, что можно махать мне с меньшим усердием, держа при этом локоть по шву.
Долгое время я многого не знала о «женских штучках». Мне было за двадцать, а я все думала, что чаевые мастеру депиляции дают, чтобы она хранила молчание об увиденном.
Мой отец тем временем смотрел свысока на все, что казалось ему «ненатуральным». Он ненавидел духи и любые искусственные запахи. Однажды я попрыскалась из флакончика подружки «Белым мускусом» от The Body Shop, а папа скривился и открыл в машине все окна. Когда он застал меня с накрашенными губами, то посмотрел на меня так, будто я только что расправилась с огромной пандой и навела себе боевую раскраску ее кровью и кишками.
В общем, я росла, имея особые представления о женственности. Я думала, что как-то искусственно улучшать свой вид – значит страдать от полного отсутствия самооценки. И если я это делаю, значит, я недостаточно крута, чтобы просто быть собой. Все девочки с косметикой на лице, крашеными волосами, искусственным запахом казались фальшивками. И только я, выходя в мир со своей природной вонью, была настоящей. Конечно, верность себе не спасала от дискомфорта. Во мне постоянно боролись самодовольство и стыд. Постепенно я поняла, что есть способы самовыражения, которые добавляют штрихи к уникальности, а не скрывают ее.
В конце концов я выросла, постоянно размышляя о социальных нормах, потому что никогда им не соответствовала. И хотя сейчас я навожу красоту многими способами, которых раньше чуралась, может, именно из-за своего воспитания я все время задаюсь вопросом «зачем?».
Не уверена, что могу во всем винить родителей. Хотелось бы, но не думаю, что их неприятие бритвенных станков объясняет, отчего последние несколько дней я провела, штудируя современную художественную литературу в поисках упоминаний геморроя. Ну или почему после тяжелой недели я целый час расслаблялась, просматривая видео о выдавливании прыщей на ютюб-канале Dr. Pimple Popper.
Я не утверждаю, что понимаю все лучше, чем другие женщины. Но мои драматические и настороженные отношения с собственным телом, кишками, мозолями, пупком и множеством потовых желез заставили меня искать ответы у знатоков: от идолопоклонников с острова Бейнбридж до главных экспертов по вшам в Дании.
Эта книга не избавит от плохой прически, не вылечит молочницу или любую другую болезнь. Но я надеюсь, что, наведя увеличительное стекло на наши убеждения, практики и соски, эта книга поможет сделать шаг от самобичевания к восхищению, от стыда к чувству собственного достоинства и от вагинального запаха… Хм, пожалуй, вагинального запаха не избежать. Но послушайте, на самом деле ПМС – это суперсила!
Верхняя часть
1
Бородатая женщина
Это случилось на рубеже столетий. Мне было 19 лет, я училась в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, где полно девушек с молочно-белой кожей и острой мексиканской еды. Как-то раз мы с друзьями отправились поужинать в ресторанчик на бульваре Сепульведа: там очень вкусные тако. Официант Густаво, смуглый и очень красивый, все посматривал на меня.
Никогда не забуду это имя – Густаво. Мы флиртовали за орчатой[1 - Рисовый напиток – здесь и далее примечания редактора.], строили друг другу глазки, когда он подавал гуакамоле. Мои друзья словно куда-то исчезли, и мне казалось, будто мы в комнате одни. Каждый раз, проходя мимо нашего столика, Густаво таинственно смотрел в мою сторону. Я возвращала ему взгляд с дивидендом улыбки и обещанием гораздо большего. Казалось даже, что в долгом брачном танце этого вечера мы непременно поговорим о чем-то важном, а не только о блюдах дня.
Наконец, Густаво принес счет. Сейчас или никогда. Густаво положил перед моими друзьями счет и склонился к моему ожидавшему уху. Я вся дрожу от волнения: что же он скажет. Номер телефона… адрес… предложение руки и сердца…
И тут с его сочных губ, как червяк с крючка, сорвались пять простых слов, которые навсегда отпечатались в моей памяти.
«Мне нравятся твои блондинистые усики», – сказал Густаво.
* * *
Прошло 11 лет. Я вот-вот выйду замуж за прекрасного мужчину, покрытого волосами. С ним я чувствую себя не только счастливой, но и гладкой. И я посвящаю эту главу ему, потому что мне есть что сказать.
Дэйв, ты себе даже не представляешь.
Но я бородатая женщина.
Нет, не как те тетушки в цирке. Скорее, как те женщины, которых ты изо дня в день видишь на улице, в журналах, в кофейне на углу. Да, Дэйв, они тоже бородатые. Ты ведь, признайся, и подумать не мог о таком, потому что мы все (кроме некоторых уроженок Юго-Восточной Азии, но об этом потом) бесконечно удаляем нежелательные волосы, которые, как назло, на всех нас произрастают.
Видишь ли, эволюция сыграла злую шутку с якобы прекрасным полом. Волосы на подбородке, на сосках, над губой, на бедрах и – да! – даже на пальцах ног. Богом клянусь, Дэйв, это правда – даже на наших чертовых пальцах ног растут волосы! Как и у тебя! Но разница в том, что мы тратим миллионы, да что уж там, миллиарды долларов на то, чтобы их депилировать, удалять лазером, брить или иным путем сводить с наших тел. И все для того, чтобы, увидев нас голенькими, мужчины не убегали во тьму с дикими криками.
Рассказываю я тебе об этом сейчас, до того, как мы поженимся, потому что, увы, страдаю от двух параллельных недугов: огромного количества волос на теле и генетической предрасположенности к брутальной честности. Казалось бы, это несовместимые вещи – особенно если учесть, что я потратила адские тысячи, чтобы не выглядеть как волосатый зверек. В Испании меня привязывали к стене и пытали горячим воском; раз в месяц я ходила к доктору в Бангкоке на лазерные процедуры, из-за чего мое лицо чуть не стало провальным результатом лабораторного эксперимента. Одноразовых бритвенных станков розового цвета у меня столько, что, кажется, я одна приношу компании Gillette выручку за квартал. Я скребла, брила, выдергивала и выщипывала практически все поверхности на моем теле, включая те участки, которые я обсуждаю лишь со своим психоаналитиком.
Наверное, я тебе об этом рассказываю, потому что сама пытаюсь понять, почему мне не все равно. Я знаю, что ты меня любишь, несмотря ни на что. Я понимаю, что никто никогда не увидит шелковистые темные пряди, которые периодически появляются у меня из сосков, – даже ты. Я осознаю, что я не жертва какой-то страшной гормональной шутки; куча женщин страдает посильнее моего.
Например, та красотка с волосами цвета воронова крыла, что занимается со мной виньяса-йогой на 19-й улице по четвергам. У нее настоящие бакенбарды, и ничего. Но почему, когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу Родди Макдауэлла из «Планеты обезьян»? Как мне избавиться от навязчивой мысли, преследующей женщин с незапамятных времен? Каким оружием отбиваться от стереотипов, что все женщины должны быть гладкими, упругими и безволосыми? Когда, наконец, я смогу отпустить волосы? Не на голове, а под мышками, на лице, на ногах и «веселую тропинку» от пупка до лобка. И хочу ли я этого вообще?
Ты меня любишь такой, какая я есть, верно? Так почему я хочу быть кем-то еще?
* * *
На уроке физкультуры в восьмом классе школы на окраине Сан-Диего я узнала, что существуют особенно гадкие волосы на теле. И я – их счастливая обладательница.
Мара Олтман
Стоит ли стыдиться волосатых подмышек? ПМС – неизбежное проклятье или женская суперсила? Достойны ли сфинктеры называться восьмым чудом света? И самое главное – как изгнать патриархат из своей вагины? В своей книге американская журналистка Мара Олтман подняла самые табуированные темы, связанные с внешним обликом и внутренними органами женщин. «Тело дрянь» – надежное лекарство от застарелых предубеждений, отравляющих жизнь миллионам людей.
Мара Олтман
Тело дрянь
Донесения с фронта (и из тыла)
Посвящается моей маме
Mara Altman
Gross Anatomy. Dispatches from the Front (and Back)
* * *
This edition published by arrangement with G. P. Putnam’s Sons, an imprint of Penguin Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC. All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form.
© Mara Altman, 2018
© ООО «Индивидуум Принт», 2019
* * *
Предисловие к русскому изданию
Для меня большая честь – то, что с «Телом дрянью» теперь могут познакомиться и русскоязычные читатели. Узнав, что книгу собираются переводить, я взвизгнула так громко – а я вообще-то не из визгливых, – что мой муж прибежал посмотреть, все ли со мной в порядке. Меня взволновала возможность поделиться с новой аудиторией тщательно собранными сокровищами знания и прозой без прикрас о тех проблемах, которые мы обычно боимся обсуждать, несмотря на то, что они не выходят у нас из головы. Мы привыкли стыдиться многих частей организма, хотя они абсолютно естественны (например, волосы на теле), а во многих случаях жизненно необходимы (как потовые железы). Я руководствовалась надеждой, что раскрыв и поняв контекст, порождающий этот стыд, мы сможем избавиться от клейма позора на наших телах. Поэтому в первую очередь эта книга о том, как вместо негатива испытывать от наших тел благоговение и гордость. Надеюсь, читатели не только получат от нее наслаждение, смех и новые знания, но в глубине души обретут больше уверенности в тех частях тела, которые мы то и дело пытаемся спрятать или изменить. Настало время перестать оправдываться за свое тело. Оно бывает той еще дрянью – и одновременно чем-то прекрасным! Наши вагины пахнут. Под мышками остаются пятна пота. Наши вульвы не всегда удачно смотрятся в леггинсах. В пупках скапливается всякая грязь. Может, наши анальные сфинктеры и выводят из организма экскременты, но вместе с тем они настолько поразительны, что вправе называться восьмым чудом света. Прочитав эту книгу, вы убедитесь, что не одиноки, что любой вопрос заслуживает обсуждения и что красоту не наводят, а находят в себе. Но больше всего мне хотелось бы, чтобы от этого путешествия по самым глубоким, темным и уморительно смешным уголкам нашей природы у вас захватило дух.
Пролог
Говорят, чтобы освоить какое-либо дело, надо за ним провести 10 000 часов. Я прожила в своем теле 306 600 часов и все еще не очень понимаю, как обращаться с этим мешком мяса. Как только мне кажется, что я освоилась, что-то случается: вырастают груди, проклевываются усы, в глазах возникают плавающие пятна – и вот я снова шокирована, растеряна и, главное, ужасно заинтригована происходящим. Не могу даже перечислить, сколько раз, особенно после острой еды, я размышляла о том, почему эволюция не додумалась сделать нам задние проходы из более прочного материала. Водопроводные трубы лучше бы справились.
Я с удовольствием представилась бы вам – мол, я Мара и провожу время в попытках излечить рак, побороть голод во всем мире и остановить глобальное потепление. Но мой мозг так и норовит соскочить на вопросы о теле человека, а именно его женской особи. Я вечно раздумываю: какие потенциальные аэродинамические преимущества могут быть у верблюжьей лапки? Или, раз уж мы созданы для того, чтобы потеть, почему я все время прячусь в общественных туалетах и насухо вытираю подмышки, притворяясь, будто у меня нет потовых желез? Почему моя собака, стоит мне присесть, радостно бежит к моей промежности, да еще и с энергией, с которой она атакует только мусорный бак?
Я хочу быть одной из тех, кто по утрам, попивая эспрессо, решает кроссворд из New York Times, – вот хобби, достойное уважения! Вместо этого я думаю, например, о том, почему во время секса я никогда не издаю таких же классных вздохов, как порнозвезда Саша Грей в фильме «Жопстраваганца 3». Существует ли анонимное общество немых в постели? Вступлю.
Давайте на секунду забудем о том, что я взрослый, ответственный человек, и постараемся приписать вину за эту фиксацию на телесном моим родителям. Они выросли в 60-х и были настолько хиппи, что отказывались называть себя хиппи. «Хиппи – это всего лишь конформисты», – говорила мне мама.
Мои родители познакомились в старших классах школы и потом вместе бросили учебу в Калифорнийском университете в Беркли. Они стали выращивать растения у себя на заднем дворе – в основном кактусы и бессмертники. Зарабатывали они тем, что продавали их в окрестных магазинах и по почтовым каталогам.
Моя мама никогда не пыталась улучшить свой имидж вспомогательными средствами. Ни косметики, ни дезодоранта, ни духов, ни поддерживающих лифчиков, ни высоких каблуков. Она отказывалась от омолаживающих кремов и не могла помыслить о филлерах. (Прочитав это, мама спросила: «Что такое филлеры?» Уффф!) Она не брила ноги и подмышки – и до сих пор этого не делает. Вплоть до конца начальной школы я думала, что все женщины так себя ведут, вплоть до конца начальной школы – тогда я заметила, что у других мам не торчат черные муфты из подмышек, когда они машут руками, призывая детей с площадки домой. Я представляла себе, как видят мою маму из космоса астронавты. «Хьюстон, у нас проблема: в пригороде Сан-Диего замечены две блуждающие черные дыры».
И хотя я гордилась маминой уникальностью, я до смерти боялась, что меня из-за нее будут дразнить. Я объяснила ей, что можно махать мне с меньшим усердием, держа при этом локоть по шву.
Долгое время я многого не знала о «женских штучках». Мне было за двадцать, а я все думала, что чаевые мастеру депиляции дают, чтобы она хранила молчание об увиденном.
Мой отец тем временем смотрел свысока на все, что казалось ему «ненатуральным». Он ненавидел духи и любые искусственные запахи. Однажды я попрыскалась из флакончика подружки «Белым мускусом» от The Body Shop, а папа скривился и открыл в машине все окна. Когда он застал меня с накрашенными губами, то посмотрел на меня так, будто я только что расправилась с огромной пандой и навела себе боевую раскраску ее кровью и кишками.
В общем, я росла, имея особые представления о женственности. Я думала, что как-то искусственно улучшать свой вид – значит страдать от полного отсутствия самооценки. И если я это делаю, значит, я недостаточно крута, чтобы просто быть собой. Все девочки с косметикой на лице, крашеными волосами, искусственным запахом казались фальшивками. И только я, выходя в мир со своей природной вонью, была настоящей. Конечно, верность себе не спасала от дискомфорта. Во мне постоянно боролись самодовольство и стыд. Постепенно я поняла, что есть способы самовыражения, которые добавляют штрихи к уникальности, а не скрывают ее.
В конце концов я выросла, постоянно размышляя о социальных нормах, потому что никогда им не соответствовала. И хотя сейчас я навожу красоту многими способами, которых раньше чуралась, может, именно из-за своего воспитания я все время задаюсь вопросом «зачем?».
Не уверена, что могу во всем винить родителей. Хотелось бы, но не думаю, что их неприятие бритвенных станков объясняет, отчего последние несколько дней я провела, штудируя современную художественную литературу в поисках упоминаний геморроя. Ну или почему после тяжелой недели я целый час расслаблялась, просматривая видео о выдавливании прыщей на ютюб-канале Dr. Pimple Popper.
Я не утверждаю, что понимаю все лучше, чем другие женщины. Но мои драматические и настороженные отношения с собственным телом, кишками, мозолями, пупком и множеством потовых желез заставили меня искать ответы у знатоков: от идолопоклонников с острова Бейнбридж до главных экспертов по вшам в Дании.
Эта книга не избавит от плохой прически, не вылечит молочницу или любую другую болезнь. Но я надеюсь, что, наведя увеличительное стекло на наши убеждения, практики и соски, эта книга поможет сделать шаг от самобичевания к восхищению, от стыда к чувству собственного достоинства и от вагинального запаха… Хм, пожалуй, вагинального запаха не избежать. Но послушайте, на самом деле ПМС – это суперсила!
Верхняя часть
1
Бородатая женщина
Это случилось на рубеже столетий. Мне было 19 лет, я училась в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, где полно девушек с молочно-белой кожей и острой мексиканской еды. Как-то раз мы с друзьями отправились поужинать в ресторанчик на бульваре Сепульведа: там очень вкусные тако. Официант Густаво, смуглый и очень красивый, все посматривал на меня.
Никогда не забуду это имя – Густаво. Мы флиртовали за орчатой[1 - Рисовый напиток – здесь и далее примечания редактора.], строили друг другу глазки, когда он подавал гуакамоле. Мои друзья словно куда-то исчезли, и мне казалось, будто мы в комнате одни. Каждый раз, проходя мимо нашего столика, Густаво таинственно смотрел в мою сторону. Я возвращала ему взгляд с дивидендом улыбки и обещанием гораздо большего. Казалось даже, что в долгом брачном танце этого вечера мы непременно поговорим о чем-то важном, а не только о блюдах дня.
Наконец, Густаво принес счет. Сейчас или никогда. Густаво положил перед моими друзьями счет и склонился к моему ожидавшему уху. Я вся дрожу от волнения: что же он скажет. Номер телефона… адрес… предложение руки и сердца…
И тут с его сочных губ, как червяк с крючка, сорвались пять простых слов, которые навсегда отпечатались в моей памяти.
«Мне нравятся твои блондинистые усики», – сказал Густаво.
* * *
Прошло 11 лет. Я вот-вот выйду замуж за прекрасного мужчину, покрытого волосами. С ним я чувствую себя не только счастливой, но и гладкой. И я посвящаю эту главу ему, потому что мне есть что сказать.
Дэйв, ты себе даже не представляешь.
Но я бородатая женщина.
Нет, не как те тетушки в цирке. Скорее, как те женщины, которых ты изо дня в день видишь на улице, в журналах, в кофейне на углу. Да, Дэйв, они тоже бородатые. Ты ведь, признайся, и подумать не мог о таком, потому что мы все (кроме некоторых уроженок Юго-Восточной Азии, но об этом потом) бесконечно удаляем нежелательные волосы, которые, как назло, на всех нас произрастают.
Видишь ли, эволюция сыграла злую шутку с якобы прекрасным полом. Волосы на подбородке, на сосках, над губой, на бедрах и – да! – даже на пальцах ног. Богом клянусь, Дэйв, это правда – даже на наших чертовых пальцах ног растут волосы! Как и у тебя! Но разница в том, что мы тратим миллионы, да что уж там, миллиарды долларов на то, чтобы их депилировать, удалять лазером, брить или иным путем сводить с наших тел. И все для того, чтобы, увидев нас голенькими, мужчины не убегали во тьму с дикими криками.
Рассказываю я тебе об этом сейчас, до того, как мы поженимся, потому что, увы, страдаю от двух параллельных недугов: огромного количества волос на теле и генетической предрасположенности к брутальной честности. Казалось бы, это несовместимые вещи – особенно если учесть, что я потратила адские тысячи, чтобы не выглядеть как волосатый зверек. В Испании меня привязывали к стене и пытали горячим воском; раз в месяц я ходила к доктору в Бангкоке на лазерные процедуры, из-за чего мое лицо чуть не стало провальным результатом лабораторного эксперимента. Одноразовых бритвенных станков розового цвета у меня столько, что, кажется, я одна приношу компании Gillette выручку за квартал. Я скребла, брила, выдергивала и выщипывала практически все поверхности на моем теле, включая те участки, которые я обсуждаю лишь со своим психоаналитиком.
Наверное, я тебе об этом рассказываю, потому что сама пытаюсь понять, почему мне не все равно. Я знаю, что ты меня любишь, несмотря ни на что. Я понимаю, что никто никогда не увидит шелковистые темные пряди, которые периодически появляются у меня из сосков, – даже ты. Я осознаю, что я не жертва какой-то страшной гормональной шутки; куча женщин страдает посильнее моего.
Например, та красотка с волосами цвета воронова крыла, что занимается со мной виньяса-йогой на 19-й улице по четвергам. У нее настоящие бакенбарды, и ничего. Но почему, когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу Родди Макдауэлла из «Планеты обезьян»? Как мне избавиться от навязчивой мысли, преследующей женщин с незапамятных времен? Каким оружием отбиваться от стереотипов, что все женщины должны быть гладкими, упругими и безволосыми? Когда, наконец, я смогу отпустить волосы? Не на голове, а под мышками, на лице, на ногах и «веселую тропинку» от пупка до лобка. И хочу ли я этого вообще?
Ты меня любишь такой, какая я есть, верно? Так почему я хочу быть кем-то еще?
* * *
На уроке физкультуры в восьмом классе школы на окраине Сан-Диего я узнала, что существуют особенно гадкие волосы на теле. И я – их счастливая обладательница.
