Танаис. Путь домой

Громадная чёрная птица села на верхушку самой высокой ели. Повернув голову, принялась высматривать происходящее внизу. Заслышав лязг бронзы, тенью скользнула к земле, к сражающимся мужам. Смерть вовремя пришла на кровавый пир. Северные с лёгкостью бывалых вояк смяли и опрокинули передовые отряды засады. К ним, стремительно атакующим обескураженного врага, на подмогу спешат отряды жунов Хвара. В короткие мгновения нижний ярус густого елового леса утратил ветви, растопыренные подобно мохнатым рукам. Под громкие призывы вождей предатели-жуны из двух племён отчаянно пытаются удержаться поперёк дороги. Пятятся назад, сомкнув щиты, огрызаются, пытаясь противостоять напору. Но бравый дух покинул их ряды. Изрубленные трупы межой окаймляют узкую дорогу.

– Степные бегут на нас! – раздался чей-то испуганный крик за навесом телеги. Инанна улыбнулась. Рёв трубы не смолкал. За первыми обрывистыми сигналами труба заголосила во всю силу. – Ох как не вовремя затеялось. Не дошли ещё до опушки… – уже тише послышалось в ответ.

– Убивают! Северные напали! – со всех ветров кричат жуны. Инанна подняла правый кулак. В тесноте повозки её жест почувствовали и те, кто сидел к ней спиной. Воительницы изготовились. Последняя телега обоза продолжала путь. В узкую, неприметную щель командир тысячного отряда выглянула на дорогу. Слышался лязг. Жуны бежали мимо обоза северных в схватку. До телег им, ошеломлённым неожиданным нападением, не было дела. Лица у спешащих на брань – испуганные. Где-то позади телеги слышны крики раненых, предсмертные хрипы. Брань посреди дороги складывается не в пользу скрытного врага. Телега повернула. В щель Инанна увидела заветную опушку, о которой с сожалением проговорился неведомый враг. Деревья расступились, открывая тайну предателей.

Опушка, наверное, в половине полёта стрелы, до самых краёв заполнена сметённым воинством. Мужи в грубых одеждах из шкур, при коротких копьях и плетёных щитах, с лицами, окрашенными в чёрное, растерянно переглядывались, явно ожидая каких-то команд. На глазах Инанны часть из них подаётся назад, в спасительный лес, другие же, большинство, нерешительно зашагали в сторону сражения. Повозка покинула опушку. Мрачная чащоба вновь обступила телегу.

– Вперёд, подруги. Медлить нельзя, – шёпотом командовала сидящая в центре Инанна. Верёвки разрубили. Воительницы покинули телегу. Пригнувшись, рассыпаются по бокам дороги. Бесшумно бегут вестовые к голове обоза, стуча горитами по деревянным расписным бортам. Пологи распахиваются. Степные маки выпрыгивают из телег. Тенями уходят в ельник. Навстречу вестовым спешат степнячки из головы колонны с Мером. Кузнец насупился. За спиной – четыре горита, полных стрел. В руках клевцы.

– Ты налево! – указывает степным луком тысячный. Не дожидаясь ответа помощника, Инанна вкладывает в лук стрелу, за зубы – ещё три. Убегает в лес. Отряд степнячек оговорённым маневром делится на равные половины. Одна ходит с Инанной, другая – с Мером. Отряд степных маков без промедления вступает в брань. Пять сотен Инанны цепью справа резво огибают опушку. Мер – слева. И сразу же воительницы натягивают тетивы. На опушке предостаточно целей. Три или четыре тысячи ратников в засаде – наизготовку. Мужи стоят тесным строем. Стрелы Чжоу почти в упор летят в спины засады.

Степнячки бьют под лопатку, в левый бок. С силой впиваются тяжёлым наконечником стрелы в хлипкую кожу доспехов. Хрипы жертв слышатся с такой же частотой, с какой вылетают стрелы. Мужи роняют щиты, оружие, шлемы. Нападение настолько внезапно, что сотня воинов разом падает, не успев ничего осознать. Прячась за деревьями, степные маки сближаются, бьют и скрытно отходят. Лучницы перебегают к другим елям. Снова бьют стрелой. Бьют без промахов, хотя в такой тесноте и наугад пущенная стрела найдёт добычу.

– Нас окружили! Нас обошли! – Истошный крик прерывается смертельным хрипом. – Да где они? – Враги сзади! – Вопли восточных летят над открытой поляной. Мужи оглядываются назад. Пытаются высмотреть в деревьях атакующих, в лица получая злобные стрелы.

– Бежим! – истеричный крик смешивается с предсмертными стонами, вызывает панику. Командиры восточных поддаются страху, безмолвствуют. Никто из них не осмеливается властно подать голос. Атаковать невидимый отряд степнячек у восточных не хватает духу. Отчаянная сумятица накрывает засаду. Засада превращается в испуганное стадо. Мужи распихивают друг друга. Спешат покинуть открытое место. Бегут, вновь подставляя спины под стрелы. Лучников не видно. Непонятно, где укрылся враг. Зелёные ели лютуют – посылают всё новые и новые стрелы. Потери восточных стремительно растут. Стрелков так много, а их перемещения по лесу так непредсказуемы… Восточным повсюду мерещится враг.

– Лес кишит врагами! Нам нет спасения! – вопль труса усиливает ужас. Из-за сердитых колючих великанов с шипением летят беспощадные стрелы-кровопийцы. Опушка густо покрыта трупами. Кто не убежал, тот погиб. Тысяча неподвижных тел остаётся на пожухлой траве. Выцветшая зимняя трава наливается красным цветом. Кровь пузырится, чернеет, впитывается в сырую землю. Восточные разбегаются в страхе, теряя разум.

– Белоголовые! Белоголовые! Там Люк! Люк наскочил с тыла! Люк нам мстит! – бегущие восточные выкрикивают имя, неизвестное северным. Словно сорвавшийся со склона горы снег, увлекают за собой и тех, кто о бегстве не помышлял. По инерции беглецы лавиной врезаются в обороняющихся посреди дороги. Лишают храбрости товарищей. Сражающиеся опасливо оглядываются на поворот лесной дороги. Пятятся от напирающего отряда Нети.

Степнячки живо огибают опушку по краям, не покидая укрывающих их елей. Теперь стрелы Чжоу летят в спины и открытые бока двух сражающихся племён из тех, что шли впереди обоза. И вновь паника проникает в сердца мужей. Хаос воцаряется в крепких рядах. Сражающиеся племена предателей принимаются выкрикивать неизвестное им имя: «Люк! Люк! Белоголовые атакуют!» Руки волков и рысей безвольно опускаются. Сопротивление напору Нети ослабевает. Враг поддаётся и бежит. Северные под яростные выкрики «Верховный!» подминают два племени жунов. Преследуют. Рубят затылки. Гонят за поворот. Бегут обезумевшие мужи из засады на оставленную поляну. Заполняют её. Спотыкаются о трупы. На половине открытого пространства отступающих встречают стрелы Мера. Они летят через поляну густым роем. «Лавина трусости» встречается с одним жужжащим роем, затем со вторым и с третьим, смешивается со злыми облаками бронзы и остаётся на поляне – никчёмной грудой тел.

– Инанна! Инанна! Инанна! – Нети находит тысячного. Сбившимся от бега голосом командует: – Подсоби-ка жрецу. Не управится без тебя. – Окровавленным клевцом указывает вправо от себя. Разворачивает лучниц Мера и свой отряд влево, в глубокий тыл засады. Два отряда бегом уходят в густой лес на звук брани.

– Подруги, за мной! – явственно слышит Нети позади себя команду Инанны. Перед тем как нырнуть в объятия елей, Нети на бегу оглядывается напоследок. Степные маки цепью исчезают среди высоких деревьев.

– Да поможет тебе Мать-Богиня! – им, удаляющимся, вслед выкрикивает вождь. Оборачивается и нагоняет свои отряды.

Северные быстро бегут по лесу. Сапогами воители сминают колючие кусты, переламывают сухие ветки, крошат в труху шишки на земле. Щитами отбрасывают колючие мохнатые лапы елей. Тяжёлое дыхание двух тысяч торопящихся людей сливается в одно. Азарт близкой победы туманит молодые головы. Лес редеет, словно давая простор для брани. Совсем неожиданно две тысячи воителей с вождём во главе на бегу, что стал галопом, врезаются в тыл главных сил сражающейся засады.

Протяжный вопль ужаса проносится вихрем по рядам восточных. Враг съёживается. Кажется, что на краткий миг и нападающие, и засада предателей, и сражающиеся северные с жунами застывают. Время стопорится, как камешек, что раскачивается на острой грани, зависая над обрывом. Воители обеих сторон жадно ловят миг перелома битвы. Одни с трепетом, другие с радостью. Иным и вовсе чудится, что в этот миг в лесу не только люди бьются, но и зримо – духи.

Нети, позабыв о ранге, с исступлённым кличем «Верховный!» бросается в самую гущу врагов. Громкий клич сменяется протяжным рёвом разъярённого зверя – медведя, возможно. Клич «Верховный!», рык дикого зверя-вождя – в нови для северных. Нети распихивает ошеломлённых врагов щитом, орудует направо и налево клевцом. Воители вновь видят прежнего рубаку Нети – любимого задиристого тысячного командира. Вождь творит драгоценным ритуальным тяжёлым железным орудием нечто невообразимое. Вихрем прорубает строй противника. Лихо проходит насквозь пять шеренг. Словно после яростного урагана, позади Нети – трупы. В кровавый лесоповал подмогой храброму вождю бросаются мужи. Подотставшие степные маки вкладывают на бегу короткие луки в гориты. Мечи Чжоу в девичьих руках атакуют врага.

Первыми от натиска отрядов Нети бесславно гибнут командиры восточных, стоявшие позади шеренг. По спинам и затылкам врагов зашлёпали солнечными шариками клевцы и мечи. Зажатые между двумя атакующими воины засады не выдерживают внезапного удара в тыл. Отряды северных опрокидывают врага. Бравый дух покидает окружённых. Словно каменные жернова, союзники перетирают в муку таившихся в засаде врагов.

Короткая брань в густом еловом лесу заканчивается унизительным бегством предателей. Бегство обращается в жестокую бойню. Оскорблённые воители никого не берут в плен. Мольбы о пощаде тонут в проклятьях. Напрасны жаркие молитвы Богам. Протянутые к небу руки проигравших победители озлобленно калечат. Мужи, впав в безумие гнева, добивают раненых. Теперь в ходу кинжалы. Выискивают за стволами спрятавшихся. Только густые багровые сумерки разводят победителей и побеждённых. Если б не зычная труба, и ночь не укрыла бы беглецов. В надвигающейся темноте под яркими звёздами вождь северных подаёт сигнал к общему сбору у дороги.

– Орёл где? – Нети нашёл у костра жреца. Жрец, закряхтев, с трудом покинул ложе из веток. Оттёр для приличия кулаком грязь со скуластого лица.

– Вернулся Птенец, мой вождь, сразу, как брань свершили. Налетался, – устало прошептал жрец. Не дожидаясь очевидных расспросов, скороговоркой, уже громче, добавил: – Отрядил бойца, кормят Птенца. Поутру возблагодарим Мать-Богиню и Бога Войны за дарованную победу. Охранение выставил, как при Верховном.

Нети расплылся в улыбке.

– Добро, достопочтимый Бел. – Впервые за долгий поход с Алтая Нети по имени обратился к жрецу. Подчёркнуто уважительно произнёс имя.

Жрец удивлённо поднял брови. Как некая заслуженная награда прозвучало это слово из уст вождя.

Нети закрыл глаза. Откашлялся. Повернулся. Устало опустил плечи. Заплетаясь ногами, побрёл к повозке Таргетая, где и нашёл ночлег, у ног мумии.

Воители северных и союзных жунов с неохотой прекращают преследование. Стекаются мужи усталыми ручейками к высоким кострам, что светят по-домашнему посреди извилистой дороги. Валятся на щиты и шкуры. Надкусанный диск луны запутался в верхушках косматых великанов. Холодно поглядывает на огни. Звёзды же, напротив, разгоняют тучи, радостно поблёскивают среди еловых иголок. Смерть, порасправив крылья, горделиво вышагивает среди костров. Довольно щурится. Слушает бормотание засыпающих воителей. Всматривается в окрашенные лица. Костры разгораются. Их пламя танцует для воителей.

Глава 4. Нуска, Ан и степные маки

За день до засады

– Зачем «жидкое серебро» подарил? Ну вот зачем, скажи? – Нуска, выйдя из расположения северных, метнул гневный взгляд на Ана. Ан играл бровями, покусывал губы. – Весь мой запас отдал. Не оценит Нети подарок. Кузнецам отдаст или хуже – за яд сочтёт. Зря! – Нуска грустно выдохнул. Обиженно посмотрел на Ана.

– Да обожди ты причитать. За яд, говоришь, примет? – Сквозь зубы зло обрывает Нуска Ана. Резко остановился вождь племён рыси. Провёл рукой по лбу. – Н-да! А ведь и вправду пришлый недоумок может принять дар за яд.

– Вот-вот, о чём и разговор. Драгоценность в яд определит! Моё «жидкое серебро» пропало! Верно, так и будет. – Нуска с нескрываемой досадой отвернул голову от давнего друга. – Как бы, Ан, не попортить давнюю задумку такими вот подношениями. Э-эх! Вернусь-ка назад. Пояс подарю или оружие в довесок. – Вождь племени степных волков сделал первый, короткий и робкий шаг назад к лагерю северных.

– Не ходи! – властно бросил Ан в спину Нуске. – А и пусть! Надышится да и отравится. Может, выпьет по глупости дар? Серебро же. Блестит. Как не попробовать на вкус? Глядишь, отойдёт к предкам прямо на днях. Дарили-то без умысла. Теперь вот умысел объявился. Умно получается. – Нуска остановился. Повернулся к говорившему. Ан скривился в улыбке. Шёпотом, злорадствуя, продолжил: – День остался. Сляжет Нети в аккурат перед встречей в лесу. – Нуска задумался. Поднял глаза к небу. Качнул недоверчиво головой.

– Хорошо бы оно так и вышло, мой Ан. – Посмотрел просветлевшими глазами на друга. – Останутся тогда северные без головы. Разбегутся куда глаза глядят. – Но осторожность вновь взяла вверх. Нуска заколебался: – Вдруг обидится Нети на нас? Уж больно молод для вождя. Горяч.

Ан шире расплылся в улыбке. Показал жёлтые зубы.

– Обидится, не обидится! Нам-то что с того? – Вождь племён рыси махнул рукой. Принял нарочито равнодушный вид. – День жить его обидам. – Под едкие слова с силой ударил тыльником копья по земле. Ударил брезгливо, так, как будто там была змея. – Вот про молодость, Нуска, хорошо ты приметил. Ой как хорошо, мой друг. Молодой вождь северных, да глупый. Угодит в ловушку. Звать прорицателей не надо – то видно, как ясным днём.

– Уж лучше бы ему и вправду помереть до встречи. – Нуска тихо засмеялся. Опасливо оглянулся вокруг. Между двумя лагерями пусто на два полёта стрелы. Ехидным тоном добавил: – Дней пять, как побыл вождем. Недолго?

– Долго! – Тыльник копья провернулся с усилием в земле. – Мой разлюбезный брат Нуска, лучше поговорим о том, что будем делать после победы. Победа у нас, считай, уже в суме, – хитро блеснул глазами Ан.

– Ох, ты меня уже и в братья определил? – Осторожный Нуска явно тянул беседу, по-купечески ожидая разговора о выгоде.

– А ты, никак, против? – Озорной настрой посетил вождя племён рыси.

Нуска уверенно протянул правую руку ладонью к небу. Два мужа посреди пустого луга крепко обнялись.

– Земли белоголовых и прочих низовых мы уж с тобой давно поделили. Не о них речь. – Ан заглянул в глаза союзнику. Нуска приложил ладонь ко рту. Приготовился слушать. Ан потрепал его по плечу: – Не развернуть ли нам агрессивных восточных на Чжоу? Как мыслишь, брат?

– Войной пойти на Чжоу? – Такого поворота Нуска явно не ожидал. И без того немаленькие глаза расширились от удивления. Рот раскрылся. Вождь степных волков показал розовый кончик языка. – Да ты, Ан, шутишь, никак? – только и смог произнести изумлённый Нуска. Ан положил правую руку на плечо Нуски.

– Нет, Нуска. Не шучу, – заговорщически поднял брови. Шёпотом быстро заговорил: – Восточных раззадорим. Дескать, степные сразились с императором у Шана, прямо на наших глазах…

– И?.. – нетерпеливо прервал Нуска. Ан широко улыбнулся, завидев столь явный интерес у друга.

– …Убавление значительное вышло у Чжоу. Во как. Проредили степные Чжоу. Серьёзно проредили. Ослабело Чжоу. Заключил на наших с тобой глазах позорный мир император. Да и подался, без оружия, босым, с половиной… нет, скажем… – Ан задумался. Сжал губы. Поднял глаза. Покачал головой: – С четвертью от прежней армии назад. Лёгкая добыча Чжоу теперь. Бери голыми руками. Загребай оставшееся богатство.

– Но ведь это не так, Ан? Чжоу с оружием ушло. Тысяч тридцать ратников, не менее… – запротестовал было Нуска, но Ан поднял правую руку с копьём.

– Это ты да я знаем. Восточных, понятное дело, под Шаном не было. Ведь так? – Нуска согласно закачал головой. – Прочих жунов в засаде к предкам отправим, никто и не расскажет восточным, что да как при Шане произошло.

– Хочешь уничтожить и восточных, Ан? – проговорил Нуска. Но то скорее был не вопрос, а утверждение. Посмотрел себе под ноги. Откинул носком сапога камешек в сторону. Поднял глаза на собеседника: – Не против я. После засады они станут гордыми. Да больше их, чем нас. Крепкая дума. Поддержу тебя.

– Как ввяжутся в войну с Чжоу, так мы и покинем их ряды. Дескать, надобно границы охранять. С тем же, кто победит в той войне, дружбу будем водить. Но не долго. Предполагаю так, Нуска: ослабеют они в драке. Вот тогда и перегрызём им обоим глотки. Чжоу добьём и этих подлых трусов восточных заодно.