Танаис. Путь домой

– Не видели деву с косой русой? – Мер держал над головой пустой горит. – Вот её гордость. В узорах. А? – Молчание оставалось неприятным ответом второму командиру степных маков.

– В пути к предкам… – послышался грустный ответ.

– Нет. Нет! – Мер не хотел принимать этого. Закачал головой. – Спит среди вас. – Муж продолжал обход костров. Наклонялся, вглядывался в лица.

– Имя-то хоть её знаешь? – Завидев сожаление в глазах Мера, Инанна подошла ближе. – Завтра сыщем и упокоим нашу павшую сестру. – Инанна решила прекратить напрасные расспросы. Положила руку на плечо Мера. Помощник укоризненно посмотрел на тысячного. Осторожно снял руку с плеча. Насупился.

– Нет-нет. Не пойдёт так, – тихо произнес он. И выкрикнул: – Найду тебя, дева!

Уже за полночь, обойдя все костры степных маков, хмурый помощник тысячного оставил поиски в лагере. Мер взял в обе руки по факелу. Удалился в лес. Он шёл в темноте туда, где последний раз видел насмешливую девушку с косой по пояс. Идя же среди трупов, Мер задумался. Постоял, оглядывая места брани. Стоны к ночи затихли. Тела не шевелились при его приближении. Достойный муж освещал путь факелами. Выкрикивал зов, что слышал от вождя: «Верховный!» Чуть позже дополнил: «Степные маки!» Чередовал два имени. Так Мер вышел к освещённому луной лугу. Небо в ярких звёздах раскинулось над головой. Он был единственным живым в этом странном месте. Горы изувеченных мертвецов смотрели открытыми глазами на воителя. Земля от крови раскисла и чавкала под ногами липкой жижей. Покричав на лугу, Мер зашагал в лес – туда, откуда бежали в атаку степные маки.

– Вот где-то здесь… мы видались последний разок… – уже не шёпотом говорил Мер с зелёными великанами. Ели согласно молчали. – Ты, значит, протянула мне пустой горит, а я взамен тебе отдал полный. Ну и подмигнул тебе. Ты мне тоже подмигнула… – В иное время Мер бы поостерёгся громко говорить сам с собой. Так и за безумного можно сойти. А там, глядишь, и надзор от соплеменников в подарок заполучить. Но ночью, в обществе мёртвых и духов леса, воитель не стеснялся.

– Мер, ты? – чуть слышно позвали из кустов.

– Мер это, Мер! Степные маки! Ищу наших. Не бойся. – Мер ринулся в кусты. Девушка лежала на спине. Чёрная коса. Густые брови. Бледное лицо. Рядом круглый трофейный щит, шлем, асимметричный лук, пустой горит. В руке меч Чжоу. Мер воткнул факелы в землю. Принялся осматривать воительницу.

– Ногу и руку задели в рубке на лугу. Отползла. До утра затаилась. – Девушка стискивала зубы и кулаки, скрывала боль. К появлению Мера раны были забиты целебными травами и туго стянуты лоскутами из одежды.

– Можешь идти? – Девушка покачала головой. – Не беда – вытащу тебя. Трудов-то. На плечах снесу. – Муж протянул мех с водой. Раненая принялась жадно пить. – Ищу русую деву. Вот её горит. Не знаешь, где она может быть? – Мер показал горит. Девушка закрыла мех. Утёрла правой, здоровой рукой губы. Попыталась пошутить:

– А я, знать, не нравлюсь тебе? Только пришёл и уже к другой уходишь? – Улыбнулась криво, сквозь боль. Кузнец оценил шутку. Собрал с земли оружие, вложил меч в ножны, лук – в пустой горит. Повесил пояс, горит – на шею.

– Ну, дева, ты это, держись за меня крепко. Сейчас к кострам пойдём. Идти нам далёко. Кочки, корешки, ямы. Ты уж потерпи. – Мер легко поднял под руки деву-воителя. Она чуть слышно застонала, закусила до крови губу, лицо её исказила гримаса.

– Ой, прости, грубоват. Из мастеровых. Всё по металлу, жены из-за нрава необщительного не обрёл.

Дева-воитель усмехнулась. Мер бережно взвалил её на могучие плечи. С ношей присел, выдернул факелы. Девушка из-за широкой, твёрдой спины ловко подхватила щит, прикрыла им хребет Мера.

Кузнец поднялся:

– Вот только на ту полянку погляжу, и сразу домой.

– Домой? – вновь шуткой, чуть не хрипя, сдавленным голосом ответила раненая.

– К обозу, ну, где наши на ночлег расположились, – улыбнулся Мер.

Он дошёл до середины поляны, позвав ещё несколько раз, и уже повернул к дороге… как явственно услышал из-за елей:

– Степные маки!

– Неужто отыскалась?! – довольным голосом прокричал кузнец в спящий лес. Идя на звук голоса, весело затараторил:

– Твой горит при мне – пустой, конечно. Но целый, как есть… Ох ты! – Мер с факелами и грузом на плечах осёкся. Перед ним сидела, прислонившись к дереву, товарищ по отряду, та самая, кого он искал в ночи. Две крепкие оструганные ветви по бокам правой икры были туго стянуты серой верёвкой.

– Ох! Да что же это такое? – горестно прошептал Мер. – Никак, ногу переломала?

– Сломала. Когда вон за той вражиной бежала. – По самодовольному тону было понятно, что дева-воитель ни о чём не сожалела. – На мокром камне оступилась. Духи леса подножку подставили – чтобы радость поумерила.

Мер повыше поднял левую руку с факелом. Оценив неподвижную добычу, уважительно продолжил:

– Ишь ты! Как ты его, однако, мастерски утыкала стрелой! Пойдём? Будешь держаться за меня… – предложил Мер, но ему не дали договорить.

– Вождь это, один из тех двух, что к Нети хаживали. Ещё живой. Ты отнеси подругу и возвращайся. Дождусь. Не помру. – Девушка широко улыбнулась. Даже тяжко раненые, степные маки оставались гордостью Великой Степи. Мер протянул факел, мех с водой.

– Костёр какой… поярче… сложи для меня, чтоб заметил сразу? Вернусь. Ну, бывай. – Мер оставил пустой горит. Без остановок и передышек вынес раненую к биваку северных. Факел погас, но сторожа ночного лагеря, разбитого союзными племенами посреди дороги, пропустили Мера без долгих расспросов. У костров степные маки спали. Мер бережно уложил раненую девушку на землю. Нарубил ветвей, постелил, осторожно переложил на ветви.

– Иди уже. Тебя ждут, – раненая воительница замахала рукой в сторону леса. Мер повернулся и в спину услышал: – Спасибо!

Достойный муж обернулся, поднял правую руку:

– Честь для меня – позаботиться о храбрых духом.

Кузнец зашагал выполнять обещание. По пути поднял двух сторожей. С ними, уже при шести факелах, по знакомой тропе вышел к маленькому костру.

– Как и обещал – вернулся, краса степная. – Мер присел. Воткнул факелы в землю. Заглянул в лицо девы. – Какие у тебя голубые глаза! – Протянул руки.

– Сама встану. Не дитё малое.

Однако Мер не согласился с боевым товарищем. Поднял на руках, возложил на плечи.

– Говорливая. Уважения заслуженного требует, – подмигнул с хитринкой сторожам. Обращаясь к поломанной ноге товарища, добавил: – Ещё как почитаем тебя, храбрая. На руках носим. – И продолжил, обращаясь к полусонным уставшим мужам: – Того хмыря видите, в её стрелах? Тащите к вождю. Порадуем Нети. Добыча как-никак знатная. Аж целый вождь трофеем достался. – С теми словами Мер, не ведая усталости, понёс второго степного мака, как он говорил, «домой». В дороге сотник счёл долгом, помимо частого выкрикивания «Степные маки!», «Верховный!», громко говорить с молчаливой попутчицей. Так как ничего, кроме кузни, муж не видывал до похода в земли Чжоу, то и беседа вышла всё про бронзу да золото.

– …Мечи не делал, врать не буду. Но железные клевцы разок таки смог. Да-да, выковал, не сомневайся. Честно… – Мер говорил так, будто собеседник стоял перед ним, а не висел кулём на плече. Муж шагал твёрдо. В беседе с самим собой парировал невысказанные возражения.

– …Говоришь, мягкий металл это железо? Ну как сказать. Хлопотный, да, согласен. С бронзой-то привычнее управляться. Знаешь, а я ведь украшения люблю мастерить. Да-да! Украшения. Пряжку, к примеру, на ремень… – Мер всё говорил и говорил. Вот только попутчица хранила молчание. Дойдя до костров, сторожа из охранения расстались с Мером. Пленный отправился дальше, до повозки Таргетая. Мер зашагал к степным макам. Беседа про кузнецкие будни да про металл не заладилась – дивчина помалкивала, но и не стонала к вящей радости Мера. Здоровяк оставил неуклюжие попытки скрасить дорогу, и оставшийся путь до знакомых костров проделали молча. Уложив деву рядом с первой спасённой, достойный муж встретил твёрдый взгляд голубых глаз:

– В поход пошёл за женой?

Подумав, Мер не спеша ответил:

– За друзьями пошёл.

Первая спасённая открыла глаза. Две пары глаз: карие и голубые – испытующе смотрели, не отрываясь, на Мера.

– Нашёл друзей? – продолжила расспрос голубоглазая.

Мер поднял углом бровь:

– Друзей-то? Обрёл, как не обрести-то. Обрёл и обретаю, считай что каждый день. Иной раз даже ночью тёмной нахожу. – Мер замолчал. Трое молча изучали друг друга. Вдруг, что-то припомнив, кузнец хлопнул себя ладонью по лбу. Шлепок получился громкий, но девушки не улыбнулись.

– Да что ж стою? О, голова моя! – Муж принялся нарочито шумно рыться в недрах объёмистой кожаной дорожной сумы. Найдя искомое, заулыбался. Присел у кареглазой. Раскрыл кисет. Уважительно обеими руками протянул:

– Вот. Держи, родимая. Раны посыпай. То – кора и лист тополя с грибком особым. С проверенным грибком, так скажу. Рану от гнили сбережёт.

Кисет принят, но, по понятной причине, только одной рукой. Мер встал. Вздохнул, как после тяжёлой работы. Довольным взглядом обвёл обеих воительниц.

– Пойду к воде? Вам принесу. – Девушки переглянулись и отрицательно закачали головами. – Нет? Тут у костра заночую. Зовите, если вдруг понадоблюсь. – Мер повернулся спиной и в спину получил неожиданный вопрос: