Кангюй. Церемония

Шестьдесят тысяч пехоты – это все наши силы на войну. Деметрий уходит за богатствами и оставляет неприкрытым тыл. Богатства, эллинами в труде нажитые или добытые в войнах, достанутся победителю осады Бактрии. Тебе или парнам. Или вам обоим. Не завидую победам царя. Таково лишь общее сложившееся мнение, неоднократно мне тайно высказанное в Согде и Бактрии влиятельными людьми, когда я рекрутировал эфебов для службы в пограничных отрядах.

– Мудрый Евкратид, знаток возвышенных стихов, ты не узурпатор и не тиран. – Ритон в руках Кушана заботливо пополняется виночерпием, по совместительству послом Бактрии. – Ты, фрурарх Евкратид – царь из Селевкидов. Царь владеет землёй. Царь землю распределяет по праву завоевания. Кажется, такой щедрый надел у вас называется… – Но память подводит Кушана. Соправитель Кангюя морщит лоб, безуспешно припоминая чужое название.

– …Клером, – охотно вставляет Евкратид. – Держатель клера – клерух.

– Царь призывает клерухов возместить клер… – Кушан замолкает, ждёт продолжения от Евкратида.

– …Воинской службой. – Евкратид заканчивает речь Кушана. – Всё правильно. За нерадивость, за отказ от службы или за тяжкие преступления царь отчуждает клер от клеруха. Порядки наши тебе хорошо известны. Нужен я Кангюю, чтобы свести счёты с усунями? Ты же не хочешь с моей помощью разорять возлюбленную Бактрию? Когда я…

– …Когда ты заберёшь то, что тебе полагается более всех по праву принадлежности к царскому роду, – обрывает посла требовательным тоном соправитель Кангюя. – Слабость Бактрии мне не нужна, так как на слабость придут в Бактрию сирийские цари. За мою же дружбу с тобой мне от тебя нужен архитектор для возведения дворца и твоя дисциплинированная пехота для…

– …Церемонии? – охотно предлагает оживившийся Евкратид. – Хорошее же слово?

– Что же до слов клятв, которые ты дал царю Деметрию… – Вступление Кушана задевает невысказанные сомнения. Евкратид мрачнеет. – Ваш поэт сложил: «Язык поклялся, разум же не связан[50 - Еврипид, трагедия «Ипполит», 612 строка.]». Раз твой… тиран Деметрий любит клятвы, так дай ему клятвы, и столько, сколько он от тебя стребует, а дав искомые клятвы, приложи ещё и сверху от себя, да повесомей, чтобы тирану стало совсем хорошо. Не жадничай на клятвы, мой друг.

– Поэта за смелые слова и судили на родине. – Евкратиду знакома судьба неназванного поэта. – Бежал к македонянам, афинянин. Говорят, на пиру имел неосторожность пропеть свои известные откровения царю[51 - Царь Македонии Архелай предоставил в 408 г. до н. э. в столице Пелле опальному трагику афинянину Еврипиду убежище, где тот прожил полтора года, вплоть до своей смерти.], его приютившему, однако царю незнакомые. Друг мой, ты только послушай те стихи, право же, их стоит выучить наизусть:

…Вещам внимайте,
а моим словам
не придавайте чрезмерной веры…[52 - Еврипид.]

Евкратид замечает, как меняется взгляд Кушана. Правитель Кангюя, что ранее со сдержанной симпатией вёл откровенную беседу, после оглашения стихов уже откровенно любуется посланником Бактрии, как если бы перед ним восседал не незнакомый прежде ему человек, но диковинная изящная ваза, покрытая со всех сторон редкостными узорами. Довольный произведённым впечатлением, эллин заканчивает кощунственные речи о клятвах с печальным вздохом:

– По преданию, затравили отчаянного храбреца слуги царя по наущению его многочисленных врагов. Старик-поэт погиб от зубов царских псов. Боги покарали скандалиста. Боги, боги. Где эти боги, когда они более всего нужны нам? – Евкратид прикладывается к неразбавленному вину. Драгоценное вино из Хиоса исподволь оказывает вредоносное влияние на посланника. – Бедствия, обрушившиеся на нас, заставили многих, даже из числа истово верующих, уверовать: судьбы людей богам безразличны. Несчастный человек – просто игрушка слепого случая.

– Оседлаем счастливый случай, мой эллинский друг. Пусть тот случай домчит нас обоих до вершины счастья!

Два ритона поднимаются чуть не к потолку повозки. Опустившись до лиц, обмениваются между собеседниками и медленно опустошаются.

– Не только посол я, фрурарх, а ещё… пока… и меридарх[53 - Меридарх – командующий отрядом мериадом численностью в десять тысяч воинов. Отряд делился на три части – гиппархии.]. – Евкратид на всякий случай поясняет звание: – Подо мной в пограничных гарнизонах десять тысяч копий. Хвалюсь перед тобой, царь – отличный в выучке отряд. И покуда я командующий Великой Бактрийской стеной, свою маленькую армию на безумный поход царя в Инд не отдам.

– Твой важный ранг, посол, мне известен. Догадываюсь и о численности твоей армии. – Кушан с довольным видом проводит рукой по усам, убирая вино. – Мне… на церемонию… очень нужны только пешие и только из местной знати. В числе не больше трёх тысяч, под твоим надзором.

– Должен предупредить, царь-и-вождь Кушан – запрашиваешь ты от меня не самых лучших воителей из тех, что имеются у меня. Как командующий, никогда поставлю таковые отряды в… центр важной ритуальной церемонии. Таковые отряды вполне сгодятся в… зачине церемонии. Делать же на них основную ставку я бы не стал. Говорю чистосердечно, потому как наивность тебе, правитель, несвойственна. Не буду и я поддерживать опасную в таковых делах наивность. Опираться в церемонии надо на прочное… сияющее железо. Из глины будет посох тот. Празднество твоё… важнейшее, а возможно, и последнее при жизни… будет неприглядно испорчено.

Конечно, местные из знати подобающе обрядятся в ритуальные наряды, шест запугивающий с украшениями вынесут, но, увы, на умении наряжаться их бравые таланты и исчерпаются. Дрогнут участники в важных песнопениях. Посох из раскрашенной глины красив только что внешне. Эллинизированные местные из бактрийской знати, несмотря на красивые эллинские имена, служат по большей части во вспомогательных… певчих хорах. Быть может… для незабвенной церемонии у храма предков всё-таки политы-эллины… более подходящие… так скажем, важно шествующие участники, по центру или хотя бы по правому флангу церемонии?

– Благодарю, друг Евкратид, за щедрость твою, но настою на выборе своём. Для храмовой церемонии нужны скромные бактрийцы, но никак не сияющие эллины. Бактрийцы понимают язык асиев. – Говоря про звуки, Кушан указывает пальцем на свои глаза. – Для твоих политов все участники степной церемонии будут на одно и то же степное лицо. По причине недопонимания эллинами различий между участниками моя церемония действительно превратится в безобразный беспорядок.

– Как скажешь, правитель Кангюя. Родственная душа, прошу, посвяти в детали празднества. Могу и слонов для столь важной церемонии привести. Лошади, впервые видящие слонов, сильно их пугаются. Скидывают всадников и от слонов разбегаются. Ты знаешь, слоны в атаке громко ревут, в животе холодеет от их рёва. Бивни у слонов в бронзе сияющей, а? Двадцать слонов? Очень было бы эффектно предстать с эллинами-политами в фаланге и слонами по флангам… на твоей… степной церемонии.

3. Вассалы

Раннее утро следующего дня. На берегу озера Чайчаста

– Царь-и-вождь Кушан, – Евкратид омывает лицо холодной водой из золотого кувшина, предложенного товарищем Кушана. – Вчера в беседе с тобой смешную песню исполнял. А в песне слова про полисные установления, верно, тебе, царь кочевников, непонятные. Хотел бы пояснить древние полисные установления.

Посол с благодарностью принимает из рук спутников правителя Кангюя мягкое дорогое полотенце из тонкого индийского хлопка. Трогает редкую ткань, смотрит на просвет и неторопливо, наслаждаясь полотенцем, вытирает лицо.

– Царь Евкратид, с тобой держим путь к очень влиятельному сарматскому вождю по имени Тири. Племя Тири, наследники волков, в далёком прошлом одержало много побед в походе в Египет. Воинственные сарматы, живущие в двух моих северных владениях, признают за вождём Тири верховенство в обрядах предков. Вождь Тири открывает и завершает важные празднества плодородия-урожая.

Чтобы ты знал: Тири – это имя властной сарматской богини речной воды. Ей соответствует яркая красная звезда, ту звезду ещё называем «Небесный волк». Вы, эллины, знаете Небесного волка как «пёс Ориона[54 - Звезда – Сириус или Меркурий.]».

Евкратид молча кивает головой, давая знать, что понимает, о какой звезде идёт речь.

– Одной рукой богиня Тири даёт плодородие, другой рукой лишает дарованного. В гневе Тири может забрать жизни у одаренных ею почитателей. У сарматского вождя точно такой же суровый характер, как у богини. Не суди о вожде Тири лишь только по внешнему виду, то будет опасной ошибкой. Тири очень-очень не любит, когда её называют девой красивой. Сочтёт за оскорбление подобную похвалу. Многие уже поплатились за обиды, ей нанесённые.

А обращайся к Тири в роде среднем, как если бы говорил ты, скажем, о ратном железе. Лоб у Тири изменён, не удивляйся. Традиция у знатных родов сарматов. В младенчестве повязками меняют форму лба и темени. Встречному в степи и без слов понятно, кто перед ним. Вождь Тири мне лоялен. Её всадники неустрашимы. Ты собственными глазами увидишь степные установления. В гостях у Тири посвящу в план мой… действий совместных после церемонии.

– Прости, царь-вождь кочевников, – Евкратид с виноватым видом указывает руками на нарядную повозку Кангюя. Спутники Кушана выставляют штандарт Кангюя и закрепляют к бортам тамги родов из золота на деревянных квадратах, – не знал, что Тихе, богиня счастливого случая, познакомит меня ещё и с вождём сарматским. Даров гостя у меня для Тири нет. Те же, что вёз, поднёс тебе.

– Моих даров для вождя Тири будет достаточно. Племя сарматов равнодушно к богатствам, доставшимся мирным обменом, не видя в торговом обмене особого повода для гордости. Твой визит к Тири будет весомым знаком уважения и для будущих поколений. Певцы сарматов воспоют могущественную Тири. А племя приравняет приём визита царя Бактрии к подвигам при сражении. Ты упрочишь власть вождя среди союзных племён. Разве это не достойный подарок?

Евкратид понимающе кивает головой. Кушан считает долгом поведать подробности жизни вождя.

– Понимаешь, друг мой Евкратид, Тири избрали в вождя, когда ей исполнилось едва шестнадцать. На то избрание было несколько причин. Первая – по знатности её легендарного рода. Последнего мужчину из рода Тири, грудного ребёнка, хоронили с клеймом-тавром для лошадей, а это означало для рода пресечение наследства по мужской линии. Вторая – по врождённой силе отца и унаследованной от матери красоты. Третья, самая значимая – по отсутствию серьёзных претендентов-мужчин от других родов. И эта третья причина намечала почти неминуемый раскол во мнениях, а за ним и междоусобную войну за власть между родами. Несмотря на юный возраст при избрании, вождь Тири не только выжила, но решительно пресекла усобицу и хитростью примирила соперничавшие роды. При вожде сарматы живут удивительно дружно. Конечно же, после избрания Тири вождём ей вернули захороненное родовое тавро для лошадей, и дети её мужского пола будут признаны продолжателями рода, как если бы она была мужчиной.

– Но как шестнадцатилетняя девушка, хотел сказать, вождь, смогла управиться с задиристым мужским воинством, расколотым по фратриям-родам, а ещё и во брожении смуты соперничества за власть? В чём хитрость? – Евкратид задет за живое. В тоне вопроса явственно сквозит зависть.

– Вожди до Тири, её отец и ранее дед, а до него и три поколения вождей, правили единолично-самовластно. Вышло же так долго-династийно по войнам. В храбрости и везении предкам Тири не было равных. Сарматы говорили про предков Тири, стали те слова поговоркой средь них: «Любимы они богами, последуем за ними, и нас боги возлюбят». Опирались вожди на лично им преданных.

Юная Тири порушила привычку предков, по избранию в тот же день, никем не принуждаемая, волей своей восстановила совет старейшин. К старейшинам вернула общий совет племени. Вождь при советах словно бы беспристрастный судья. А судья тот не имеет заранее вынесенного суждения. Тири привлекла к себе даже сомневавшихся в ней. Обхождение у неё вежливо-твёрдое, с людьми своими честна, никого не пытается подкупить лживыми обещаниями. Потому сомневавшиеся и стали её верными сторонниками.

Жребий случая в племени Тири и племенах, союзных ей, запрещён по закону. Тем законом введён суровый ценз на доблесть. Всяк не проявивший себя помалкивает. Даёт Тири высказаться только по мудрости и по заслугам. Про возраст вождя быстро позабыли в обсуждениях дел. Поступает Тири по размышлению, чувств не выказывает, говорит на людях мало, управляет через старейшин их голосами, со старейшин требует отчёта. Тири обрела много голов в своём обличье, потому не изводит людей тиранией. Можешь выбирать, но выбирать не из чего. Несмотря на свободу речей, всякий раз поступают, как полагает Тири. Такому образу вождя племена добровольно следуют. При многоумной Тири не произошло ожидавшегося кровавого раскола.

– Царь Кушан, в каких походах принимало участие племя Тири? – Эллин, раздевшись донага, переодевается в степные одежды.

– Персидский царь три сотни лет назад нанял союз племён, в котором верховодило племя Тири, для подавления мятежа в Египте. Персы не пожалели о выборе воинства.

Кушан рассматривает бранные шрамы на теле Евкратида.

– Ямочка на левом плече от стрелы? На правом боку от меча?

Евкратид утвердительно кивает головой.

– У вождя Тири много наградных вещей с того похода. Есть среди них и оружие афинян. Видел копья, мечи, шлемы, щиты и кирасы.

– Понимаю, о каком походе ты говоришь. – Босой Евкратид на плетёной циновке подвязывает штаны. – При Мемфисе[55 - Битва при Мемфисе (456 г. до н. э.) – событие Египетской экспедиции (459—454 гг. до н. э.) во время греко-персидских войн.] Мегабиз, сын Зопира, сатрап Артаксеркса Первого, разгромил египтян, афинян и ливийцев. Но афиняне не прекратили войну, восстание продолжилось. Мегабиз упорной осадой брал остров в дельте реки Нила. Спустя полтора года осады отвёл воду от острова и уничтожил флот афинян. Эллины хорошо помнят поход Мегабиза, потому как заключили почётный мирный договор[56 - Каллиев мир – предположительно заключён в 449 г. до н. э.] с персами на равных условиях. Племя сарматов Тири билось при Мемфисе? Буду рад увидеть в лице вождя Тири героев столь знаменательных событий. Юная женщина правит воинственным племенем? А старейшины добровольно подчиняются многоумному вождю? Воистину удивительные открытия меня ожидают.

Спустя четыре дня. Поселение племени Тири. Полдень

– Ты, потомок древнейшей династии Кан, ведущий род от самого Афрасиаба[57 - Афрасиаб – внук легендарного Тура, эпонима племени туров.], соправитель чтимого мною Кангюя, воспитанный легендарным отцом в традициях ареаков[58 - Ареаки (др.-скиф. area-ka) – арийцы, кочевое племя индоевропейцев, скифской культуры.], тех, кого называют незыблемыми хранителями устоев Великой степи…

В огромном пустом шатре при трёх столбах – синем, красном и чёрном – говорящая, женщина, лет двадцати трёх, каштановые волосы уложены в две косы, с золотой массивной гривной на шее, в тёмно-красном платье, с надменным видом сложив руки на животе, слегка откинувшись назад, полусидит-полулежит на ковре, среди подушек, не вставая перед правителем Кангюя.

– …Самовластительно, коротким приказом, не лично, но через послов, перемещаешь моё племя на земли апасиаков. Заставляешь два года… два бессмысленных года… на краю пустыни, у пересыхающей реки, в умирающем оазисе, в чавкающих болотах, под холодными ветрами стоять гарнизоном в глиняной крепости, дабы взимать дань с торговцев Хваризама и охранять заброшенные храмы-мавзолеи… кого?