Ядовитое небо

Ядовитое небо
Маргарита Федоренко (Шведак)

Только стоя на краю пропасти, человек понимает, на что он по-настоящему способен. Что важнее: безопасность или жизнь ближнего? А может быть, любовь?

Ядовитое небо

Маргарита Федоренко (Шведак)

© Маргарита Федоренко (Шведак), 2021

ISBN 978-5-0053-3649-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЯДОВИТОЕ НЕБО Маргарита Федоренко (Шведак) My_Ideal_Umbrella

НЕМЕЗИС

Сотни и сотни километров пустоты. Сотни километров одного сплошного «ничего». Иссушенная земля, голые деревья, осыпавшиеся в пыль здания. Ни зверей, ни птиц, ни живых растений. Ничего. Вода в реках щедро выдыхает ядовитые испарения, а в воздухе витает запах пыли с примесью серы и чего-то ещё, не менее зловонного. По пустынным дорогам, если можно назвать дорогами участки земли, чуть менее засыпаные пеплом и хламом, то и дело проносятся пакеты, мусор, а иногда и мелкие ветки, задорно подхваченые ветром.

Ландшафт не меняется, сколько хватает зрения и ещё дальше, но вот, как странный и нелепый мираж, вдалеке выплывают крыши высотных зданий. За пустотой, в гордом одиночестве стоит мёртвый город Немезис. Если бы были живы старики, обитавшие в нём когда-то, они, возможно, вспомнили бы прежнее, первое название города, которое он носил ещё до Ядовитого Неба. Но увы, город стоял молчаливый и пустой. Ни старых, ни молодых не пощадил тот день. Ни детей, ни женщин, ни мужчин, ни даже животных не осталось в городе. Немезис был мёртв.

Некогда большой и шумный, город-миллионник теперь представлял собой странное, страшное и, по-своему, притягательное зрелище. Бессчётное количество многоэтажек стояли пустые, некоторые из них разрушились до половины, некоторые – до основания. Высотки поновее оказались более стойкими, но и их не пощадило время и отсутствие людей, и медленно, но верно они тоже стали терять свою мощь и, будто уставшие от гнёта городской тишины, постепенно сдавали позиции и поддавались разрушению.

Если идти по городу от центра к любому краю, картина почти не менялась. Менялись только высота домов – они становилась ниже, и степень увядания – она становилась больше, хотя в целом, время, прошедшее со дня Ядовитого Неба почти уравняло богатые районы и гетто.

То тут, то там из земли торчала железная арматура, остатки от лавочек и дорожных знаков. Покосившиеся бока железных ларьков уныло стремились к земле. Дома, со спокойствием умирающего больного, доживали свой печальный век, среди увядшей природы. Вдоль дорог валялся мусор и, если присмотреться, то нет-нет, да попадутся остатки того, что когда-то дышало и бегало. Стоит ли говорить, что от былого величия города не осталось и следа?

Немезис был мёртв. За одним небольшим исключением.

ЧЕЛОВЕК-БЕЗ-ИМЕНИ

Холодный, по-осеннему промозглый ветер беспощадно забирался под воротник, вызывая волну мурашек по спине. Заброшенные дома, мало по малу съедаемые временем, смотрели со всех сторон провалами пустых чёрных глазниц-окон. На одиноко торчащей арматуре меланхолично покачивался пакет, как белый флаг, принесённый, откуда то ветром.

Ни птиц, ни зверей уже давно не осталось, что уж говорить о людях? Только бетон, сталь, пластик и стекло. Под ногами, иссохшими костями, хрустели листья, дополняя, и без того упадническую, картину бытия.

Он остановился. Прислушался. Выдыхая пар, медленно поднял лицо к небу и всмотрелся в мутный облачный купол.

К слову сказать, его лицо можно было бы даже назвать красивым, если бы не холодные, колючие глаза и множество мелких шрамов, полученных в стычках с людьми, пока те ещё не покинули город.

Он смотрел в небо, затянутое тяжёлыми, полными тучами, за которыми едва угадывалось мутно-жёлтое солнце. Никакой надежды уже давно не было. Его вёл исключительно интерес ни то охотника, ни то учёного. Правда ли, что в этом городе остался последний человек? Спустя столько лет со дня, когда небо скрылось за пеленой ядовитых туч? Возможно, он сможет дать ему ответы? Но пока мрачные небеса молчат, а значит нужно искать дальше.

Он поплотнее закутался в пальто и уверенным шагом двинулся вперёд. Нет времени на то, чтобы стоять и мечтать, запасы еды и воды не бесконечны, а ночью холодно и сыро. Он прекрасно понимал, что сейчас время играет не на его стороне, как и погода, да и все прочие условия, включая и ту скудную информацию, которую удалось раздобыть в, чудом работающем, телефоне прежде, чем он последовал за своими безвременно почившими Сяомивскими родственниками.

Но сил оставалось не много, и он принял решение зайти в ближайшее здание, сохранившее мало-мальски приличный вид, и переждать в нём до утра. Этим зданием было выбрано помещение некогда мелкого торгового центра, сейчас же не совсем ещё развалившейся заброшки. Возможно, там даже найдётся что-нибудь полезное? Порой везло, и в подобных местах можно было найти продуктовый магазин с, ещё пригодной, водой и консервами, одежду и прочие полезные вещи. А иногда везло меньше, но в любом случае всё лучше, чем на холоде под открытым небом, продуваемым всеми ветрами.

Он зашёл внутрь здания и, быстро сообразив, что едой разжиться сегодня не выйдет, направился к мебельному магазинчику, справа от входа.

– Маленькая удача лучше большого невезения. – сказал парень вслух. Он вообще в последнее время старался чаще говорить вслух, чтобы не забыть звук своего голоса и не сойти с ума в мёртвом и пустом городе.

Его голос гулко отдался эхом в полупустом помещении, так, что от неожиданности юноша вздрогнул. Заметив по пути магазин с верхней одеждой, он подумал, что было бы не такой уж плохой идеей взять себе куртку потеплее. Ветра становились всё холоднее и пронзительнее, а это значит, что зима неумолимо приближалась и скоро станет совсем холодно и снежно. Всё равно, кроме него теперь покупателей было не много, да и вряд ли хозяев магазина сейчас будет волновать пропажа одной зимней куртки среднего размера.

В течение десяти минут была обнаружена подходящая куртка, а заодно тёплый свитер и джинсы. Он подошёл к зеркалу и стал скептически и внимательно рассматривать человека, смотревшего на него из отражения.

По ту сторону зеркала на него смотрел парень, на вид лет двадцати пяти-тридцати, в меру высокий, среднего телосложения. Обычный парень, переходящий из юношества в возраст, когда принято было обращаться «мужчина». В целом ничего примечательного, если не всматриваться в лицо.

Он подошёл ближе к зеркалу и задумчиво протянул:

– Дааа… Дружище, а ты себя не жалеешь. – парень приметил первые морщинки и несколько седых волос, напоминающих о том, что не смотря на то, что всё вокруг мертво, для него время ещё не остановилось. – Постарел.

Он стал, не без интереса, рассматривать своё отражение в пыльном зеркале.

Тёмные волосы, состриженные машинкой, тонкий ровный нос – явное украшение лица, губы, которые всё реже улыбаются и всё чаще складываются в мрачную усмешку, украшены несколькими некрупными шрамами. Всё вроде обычно, если бы не глаза. Голубые, раньше яркие как летнее небо, теперь выглядели выцветшими и холодными. Взгляд тяжелый, как у солдата, прошедшего войну и уставший, как у глубокого старца, похоронившего детей и внуков, но обретшего мудрость долгих лет. Он едва помнил времена, когда эти глаза смотрели на мир весело и лукаво, теперь же всё чаще взгляд его был полон мрачной решимости. Он стал медленно касаться пальцами шрамов:

– Раз, два, три, – стал считать парень. «И что, стоило ли оно того? Важны ли причины конфликтов теперь, когда мир стоит молчаливый, холодный и пустой?» подумалось ему, – Четыре! – он провёл большим пальцем по самому крупному и нелюбимому шраму, с дурацкой историей. Хищно ухмыльнувшись мысли о том, что автора этого шрама давно съели черви, которые уже тоже сдохли, парень протянул довольно, – Хорошо.

Подумав о том, что и так потратил слишком много времени на пустопорожнее разглядывание себя в зеркале, он прихватил ещё один свитер, кинул его в рюкзак и спешно покинул магазин с твёрдой уверенностью в том, что больше сюда никогда не вернётся. Как правило, дорога вела его только вперёд, петляя по, ещё новым для него, улицам города. Иногда, парень думал, что он бездумно идёт вперёд, иногда – что бежит от реальности. А иногда, несмело надеялся на то, что кто-нибудь кроме него выжил и тоже, так же, как и он, блуждает по пыльным улицам Немезиса. И возможно, только возможно, что когда-нибудь случайно они встретятся в одном из заброшенных торговых центров мёртвого города.

Развалившись на самой большой кровати мебельного магазина, он стал, уже привычным ежевечерним ритуалом, вспоминать странный разговор недельной давности, когда внезапно у него в кармане зазвонил телефон, который он до этого никогда в глаза не видел. «Откуда эта хрень у меня?!», одновременно удивился и испугался парень, но звонок, всё же, принял. Стараясь не упустить ни одной детали, он стал тщательно воспроизводить в памяти то, что сказал ему странный механический голос на другом конце связи:

– В последний месяц заката природы Человек-Без-Имени узнает правду. Беги, страшись, Человек-Без-Имени, ибо не один ты в Проклятом Городе. – связь рвалась и шипела, но слова, тем не менее, были слышны чётко и ясно. – Она идёт за тобой тенью. Она принесёт тебе истину и смерть. – странное и бредовое предсказание звучало нелепо, но нельзя было отрицать, что, как ничто другое, оно подходило под атмосферу мёртвого города.

– Кто? Кто она? Кто ТЫ?! – закричал взбудораженный парень в трубку, надеясь получить хоть какую-то информацию и внести толику ясности в эту, невероятную в своей невозможности, ситуацию.

– Я та, кто давно умер, но вернулся, чтобы передать тебе послание, Человек-Без-Имени. – ответил странный, слегка хрипловатый голос с не местным акцентом, – Она найдёт тебя. Она та, кто передаст ключ ко всему в твои руки. Трус, ты ничего не сможешь сделать! – вещающий голос перешёл на повышенный, пугающий тон, – Беги, трус, как бежал всегда! Мир склонился в предсмертной агонии. Готовься, беги, Человек-Без-Имени, это начало конца!

Сколько бы он не кричал в трубку, сколько не пытался бы включить телефон или сделать с ним хоть что-нибудь, долбаный кусок железа больше не издал ни звука и парень, разнервничавшись, просто выбросил его к чёртовой матери.

«Что же это за таинственная Она?», думал парень, но пока что ответа не находил. Со странностью звонка в целом он уже смирился, теперь его мысли были заняты поиском ответов на сотню более актуальных вопросов. Кто такая эта «Она»? Что за ключ такой от всего? Почему эта самая «Она» несёт смерть? И что вообще это было такое? Но, к сожалению, сколько бы он не пытался размотать клубок загадок, он только стягивался всё туже и туже.

Размышляя об этом, он не заметил, как его мысли плавно унеслись к темам более отдалённым и, постепенно, сон взял верх над тревогой. Очередной день в Немезисе подошёл к концу.

* * *

Легкий ветерок обдувает плечи, мясо весело шкварчит на мангале, намекая на скорую готовность, а местные коты уютно устроились на солнце и каждые несколько минут кто-то из парней заглядывает через плечо:

– Ну что там, скоро уже? – мужчина зрелого возраста, с животиком и умным лицом, в прямоугольных очках на широком носу, попытался взять шампур для осмотра уровня готовности мяса, но тут же получил щелчок по пальцам и добродушно рассмеялся.

– Да, мы уже запарились ждать, – влез невысокий, плотного телосложения парень с татуировками на плечах, – В следующий раз я встану за мангал. Капец ты медленный. – он закурил и присел на лавочке, нежась в жарких лучах июльского солнца, наблюдая, как высокий голубоглазый паренёк жарит шашлыки для их большой дружной компании.

Он смеётся, потому что сегодня такой хороший солнечный день, в который сам бог велел собраться с друзьями на шашлыки, нарды и рыбалку.

– Иди уже, ты, умник, сейчас готово будет. – отвечает парнишка в шутку и несёт шампура за стол, где все уже собрались с тарелками и стаканами. – Будешь лезть под руку – вообще ничего не получишь!

Моргает. Вот он уже совсем юный, сидит с двумя приятелями в квартире и пьёт пиво. Осознание запретности этого действия только добавляет удовольствия и азарта. Им всего лет по четырнадцать от силы, и причастность к «миру взрослых» кажется, делает их неуязвимыми. Главное чтоб мать не пришла домой раньше и не надрала им уши. Мальчишка довольно потягивается в кресле и просит друга:

– Передай мне сигареты! – он тянет руку за пачкой сигарет. Моргает.

– Что, прости? – Перед ним сидит красивая черноволосая девушка лет двадцати пяти на вид, и недоумённо смотрит на него.