Город Бабра

А ведь стану, стану же.

Рано или поздно сдамся, прогнусь под систему, променяю правду и развитие на сомнительные привилегии местечкового начальника, начну подделывать данные, чтобы отчет по гранту сошелся с заявкой, дабы не отрезали финансирование на будущий год.

И еще эта дурацкая Кабылена, тупая сука. Помешанная! Это я из-за нее задержался, встретился с дурацкой кошкой.

Опять чертовы фанатики портят мне жизнь. Я потерял когда-то маму из-за ее дурацкой веры в магию, она ввязалась в какую-то религиозную секту, и сумасшедшие веруны буквально принесли ее в жертву. И теперь я чуть не попался на ту же удочку, какой позор!

С такими мыслями я прошел в свою комнату, стуча зубами, дрожа всем телом от холода, злобы и бессилия, держа в руках мокрые, холодные, кое-как отстиранные вещи.

В комнате нажал на выключатель, чтобы зажечь свет.

Лампочка взорвалась.

Я не выдержал и закричал.

Чашечка утреннего депрессо

Я не против иронии, но словосочетание «Доброе утро» – это уже перебор.

    Л. Красильщиков

Утром я раз за разом откладывал будильник на пять минут, потому что физически не был способен оторвать себя от постели.

Нет, я вовсе не досматривал приятный сон. Мне снилась та еще гадость. Образы моего исчезающего тела, отвратительной кошки, я бесконечно стирал свои заблеванные вещи, а они не отстирывались; убивал своего научного руководителя, а он оживал и заставлял меня ставить новый опыт; разбивал комп со своей недописанной диссертацией, а он снова включался… снова, снова, снова по кругу мерзкие, тягучие кошмары.

Но наяву меня ждало кое-что похуже. Примерно те же кошмары, но я уже точно знал, что они – не сны, а самая настоящая реальность. Моя гребаная тупая жизнь. А еще я чувствовал, как на меня наваливается, давит на грудь, тягостное чувство стыда.

Вчера на мой крик, конечно, прибежали соседки.

Я не знаю, как мне удалось никого не ударить в своем неудержимом гневе. Кажется, разум отключился окончательно, и я довольно бессвязно выкрикивал им какие-то гадости. Среди прочего обозначил и перекаченные губы Машки, и ее редкостную тупость, как она до третьего курса доучилась, непонятно; и природные уродства Яны, точнее ее неидеальную, подростковую еще кожу, и неровные зубы, и манеру одеваться в старушечью одежду.

«И правильно!» – говорил я: «Ведь кое-кому не помешало бы похудеть! Все верно, такое надо скрывать под широкой бесформенной одеждой».

Возможно, я говорил то, что думал о них иногда, но я не понимаю, почему я говорил это вслух. Ведь им же наверняка было больно это слышать. Всегда считал, что все эти детали – просто мелочи, ерунда, какая разница кто как выглядит? Главное, что девочки они действительно хорошие. Я же… любил их! Такими, какие они есть.

Я не хотел просыпаться, ведь все это вместе, все эти мысли сейчас готовы были обрушиться на меня одной огромной волной, как цунами на прибрежный город. Они уже вертелись где-то на границе сознания, но я отворачивался от них, как мог.

И совершенно точно уже опаздывал на работу. Еще полчаса и начнет названивать научрук. А что если я и ему скажу то, что думаю? Будут последствия, однозначно. Надо предотвратить этот разговор, прервать его еще до того, как он начнется. Я взял в руки телефон. Не вставая с постели, открыл один глаз и написал Верке смс: «Привет! Не смогу прийти, заболел».

И добавил уже для старого пердуна: «Чтобы А. Д. не злился, скажи беру отгул за свой счет». А то он мне весь мозг вынесет за то, что придется платить лишние сраные пятьсот рублей за день, когда я не работал.

Просто отстаньте все.

Верка, видимо, все еще обижена на меня за вчерашнее молчание, поэтому даже не поинтересовалась, что случилось. Просто ответила: «Ок».

И как же я умудрился за один вечер испортить отношения со всеми, кто был мне хоть немного дорог в этом сраном городишке?

Сквозь дверь послышалось шебуршание в секции. Соседки уходили на пары. Что ж, одной проблемой меньше.

Я лежал на кровати и тупо пялился на трещины в потолке. Сам я тоже чувствовал себя каким-то разбитым, разорванным на куски. В голове возникла ассоциация со вчерашними галлюцинациями. Я поморщился.

Когда стук каблуков Машки стих в коридоре, вымощенном растрескавшейся плиткой, я, наконец, открыл второй глаз и пошевелился. С невероятным усилием оторвал себя от кровати, чтобы пойти в туалет. Сразу же умылся холодной водой, почистил зубы. Кажется, благодаря привычным действиям стало чуть легче.

Стоило подумать об этом, как тут же больно ударился локтем о дверной косяк. Корчась от боли, осознал, что болит не только локоть. Все тело ломило, как будто приближалась мерзкая простуда. Возможно смс про болезнь была пророческой, и я действительно слягу теперь. Гадость, какая гадость.

Я поставил чайник, насыпал в кружку растворимый кофе. Ужасно захотелось курить, хотя курю я редко, в основном только за компанию или на пьянках. И меня всегда легко угощают, ведь я же на гитаре играю. Наверное, если бы не играл, меня бы и не звали никогда и никуда. Куда такого урода неразговорчивого, скучного, мерзкого позовут. Никому я на самом деле здесь не нужен, в этом городе. В родной деревне тем более – никому.

Сидя на кровати, выпил пол кружки гадости. Невыносимо. Горькая пережженная дрянь. Кто вообще осмелился написать на пачке, что это – кофе? Руки пообрубать уродам. Вскочил, чтобы вылить остатки коричневой жижи в раковину, но не успел: мерзкий напиток дезертировал раньше. Кружка выскользнула из моих рук, будто почуяв мою к ней ненависть, и рухнула на незастеленную кровать, прямо на свежую белую простыню.

Я даже убирать ничего не стал. И даже материться сил не было.

Может на улице полегчает? Надо пойти прогуляться. И сигарет купить заодно.

Натянул быстро джинсы и рубашку, накинул куртку, с отвращением посмотрел на вчерашние, все еще не отмытые ботинки, достал из шкафа чистые кеды и надел их.

Рюкзак! Чуть не забыл.

На удивление, он оказался невредим после вчерашнего приключения. На него не попало ничего такого, за что мне сегодня было бы стыдно.

Вышел в коридор, запер дверь и быстрым шагом направился в сторону лифта. Под ногами хрустели наполовину выпавшие плитки пола, лампочки в коридоре мигали, слабо освещая бесконечный ряд одинаковых тонких, дешевых дверей.

Твою мать, как же все бесит.

Еще и очередь у лифта.

Вот если сейчас развернусь, уйду от лифтов, начну спускаться по лестнице, ведь навернусь же с нее, по любому, да?

***

Было пасмурно. Моросил отвратительный мелкий дождик. Недостаточно настоящий дождь, чтобы укрыться и переждать, и в то же время достаточно мокрый, чтобы пропитать одежду насквозь.

Общага наша снаружи выглядела еще хуже, чем внутри. Обшарпанная, побитая какая-то. Такое чувство, что покосилась как пизанская башня, хотя вряд ли это так на самом деле. Я отвернулся, пошел куда глаза глядят.

Глаза глядели на новостройки, выросшие недавно там, где был лес со знаменитым на весь район загадочным эксгибиционистом. Сам я этого извращенца не застал ни разу, но девчонки рассказывали, что в этом леске бродил часто какой-то урод, глядел на студенток и наяривал свое хозяйство, стоя рядом с единственной тропинкой, ведущей от общаги к университету. Эксгибиционист этот, насколько я знаю, не был ни разу пойман парнями. Осторожный гад, либо тупые бабы просто тешат свое самолюбие, придумывая такие байки. Они, на секундочку, одетые ходят в универ, на что там дрочить?

Ноги автоматически несли меня по привычной тропинке. Я ходил в этот универ шесть лет учиться, прежде чем стал работать в корпусе в центре. На одном из домов значилась огромная надпись: «Доходный дом». Звучит как-то по-древнему. Что вообще за мода на старые термины? Нельзя было написать нормально «Аренда квартир». Тупые, тупые, тупые уроды. Думают, что старинное название добавит им солидности, но на самом деле звучит смешно и глупо.

Вокруг гомонят птицы, щебечут весело. Конечно, они поют по утрам, ведь им не надо на работу. Мне, впрочем, сегодня тоже уже не надо. Щас как спою!

Решил поехать в центр. Мне всегда нравилось гулять по центру, может там меня отпустит это отвратительное настроение?

Все, ладно. Дойду до остановки возле универа и там сяду на какой-нибудь отвратительный убитый автобус, один из этих, восьмидесятых, которые вечно то горят, то ломаются, как еще не взрываются через один.

На переходе встало древнее советское корыто на колесах, тонированное, закатанное в дешевые обвесы, из его окон орала тупейшая песенка: «Это не шутки, мы встретились в маршрутке». Каким надо быть уродом, чтобы купить сабвуфер в ведро с гайками, лучше бы приличную тачку купил!

Я стоял на остановке в ожидании автобуса с только что купленной пачкой сигарет. Как всегда, когда тебе нужен этот чертов восьмидесятый – его нет, а если ждешь другой маршрут – так их с десяток мимо проедет за пять минут.

Я закурил и тут же всем своим существованием подтвердил «Великий Закон Подлости Общественного Транспорта». Стоишь, ждешь три часа свой автобус, и ничего. А стоит только закурить, он моментально объявляется, заставляя тебя выбрасывать большую часть сигареты недокуренной.