Вторая капля

–И что дальше?

– Это только Системе известно. Не бойтесь и не беспокойтесь. При желании вы можете отказаться от родства в ближайшем отделении милиции.

– Что ей светит?

– Решение будет после отправки сведений Системе. По подтвержденному административному нарушению « незаконная агитационная деятельность» предполагается лишение свободы от 3 до 45 суток в зависимости от тяжести преступления…

Монотонный голос закончил монолог и исчез.

Стул со скрипом откатился назад, эскизы были забыты на столе, а Рен уже бежал вниз по лестнице.

– Успокойся, все будет хорошо,– улыбалась Эмели, ставя на стол чашку свежеприготовленного приторного какао.

Ее морщинистого лицо излучало некое вездесущие спокойствие. В купе с шоколадным воздухом оно действовало лучше любого лекарства.

– Да, – кивнул Джастин.– Вон мне в ноябре тоже хотели срок навязать. И,как видишь, я здесь.

Мужчина сидел чуть по одаль за столом, якобы работая. Сейчас у всех, кто умел рисовать была общая задача. И каждый в тайне надеялся, что решит ее кто-то другой.

– Административку ей впишут точно,– шмыгнул носом Рен.

– Ну, отсидит неделю в спец приемнике. Ничего с ней не случиться.

– Тоже верно,– в легкой усмешке дернулась седая голова Эмели

В комнату вошел запыхавшийся Кевин, затасканный, но довольный, что в первые недели своей недоработы уже так много смог сделать. Это был молодой парень, пока еще студент. Но грядущая сессия грозила все изменить. Его пухлые щеки дергались при неуклюжем беге, а руки болтались из стороны в сторону даже когда он останавливался. Его ясные глаза источали простоту, переходящую в беспросветную тупость. И наконец он заговорил:

– Я все узнал. Сейчас таких как она много. Помутузят и отпустят. Так, напугать.

– Кто тебе это сказал?– нахмурился Рен.

– Крис,– растянулся в улыбке Кевин, от чего у него появился еще и третий подбородок.

Этой ночью Рен так и не смог уснуть. Музыка, панацея от всех болезней, сегодня была максимум витаминкой для туберкулезника. Но, все же, вкусной . Тихое кантри звучало чуть на фоне, так,для атмосферы. Работа не ладилась, но допоздна парень досидел честно. Запахкакао смешанный с токсичным воздухом мастерской немного бодрил и бил по вискам ноющей болью.

Ночь переходила в тусклое утро. Серый свет из окна не внушал доверие. О том, что день существует, можно было догадаться лишь по шуму городских улиц. Даже так Глемпт казался мертвым. Люди затихли, все ждали чего-то, надежды, ответов. Страх сковывал жизни людей. Аресты, аресты, аресты. Никто толком не понимал, что это. Никто не хотел сесть за фото или глупую шутку.

–Рен!– громкий голос выбил парня из сонных раздумий.

–Что? – полуосознано бормотал он. Чугунный взгляд перетянулся на застывшего в проходе, с трудом переводящего дыхание Джастина.

Его тело еще немного дрожало от непривычного бега по лестнице. Его взъерошенные седые лохмы торчали из стороны в сторону, а необыкновенно– огромные глаза пульсировать от напряжения, грозясь вырваться из орбит. На его виске можно было рассмотреть набухшую вену.

Рен напрягся.

Еще пару секунд, целую вечность, Джастин глотал воздух. Его губы сжались, а на лбу проявились все мыслемые морщинки.

–Включай новости,– сказал мужчина, закрывая глаза.

–Зачем?

–Просто включай, сегодняшние, эфир от 9 часов.

–Они еще не закончились.

–Включай! – сорвался на крик Джастин, но быстро отвел взгляд от растерянного лица парня.

Рен включил ноутбук, пару кликов и нужная страница была открыта. Она вообще стояла в закрепленных поумолчанию.

Эфир, заставка в холодных тонах. Очень долгая заставка с примитивным надоедливым ритмом на фоне. В студии женщина с пучком из гладких волос, в темном пиджаке, старательно застёгнутом на все пуговицы. На заднем плане выведено название :” Системньюс” . Приветствие, какая-то пропагандистская фигня, что-то про злых оппозиционеров от анархических островов… Ничего нового, Рен был разочарован. Джастин совсем уже из ума выжил, раз удивлен.

–…благо Система уже определила наказание для задержанных экстремистов,– продекламировала женщина.– Оно соответствует всей строгости преступления, от двух лет строго режима в плоть до смертной казни, для особо опасных представителей сообщества.

–Они что, совсем долбанулись!? – Из остатков воздуха сложил Рен, – Лиззи ведь не экстремист?

Глава 8

–Человеческий фактор– страшнейшая вещь. Человек не может судить объективно, поэтому существует Система. Она знает ответ на любой вопрос, для нее нет запретных тем. Система– самое великое, что придумал человеческий гений,– ровным тоном зачитывал с бумажки Ларри.

– Чтобы больше не думать,– грубо усмехнулась Анет.

Девочка выхватила из рук парня тонкую бело– красную брошюрку из скользкой журнальный бумаги. Она еще сильно пахла типографским клеем и пачкала руки в грязно– коричневый цвет.

– Ну и качество, гай. Ей можно граффити рисовать, – подметила девочка, вытирая руки о длинную толстовку.

– Может это из-за токсичного воздуха? – улыбнулся Ларри, оглядывая запасы аллюминеивых баллончиков, банок растворителей и красок.

– Думаешь, они пойдут на это? – поднял воспаленные глаза Рен.

Парень сидел на самом краю дивана, согнувшись вдвое. Его руки перебирали слипшиеся волосы, а губы уже кровоточили.

– Все будет хорошо….

– Хз, гай. Закроют точно. Свезет– ненадолго.

– Анет! – неразличимо упрекнул Ларри.

–Что ей шьют, гай?– будто не услышала девочка и подошла ближе.

– Не понятно, у нее фотки нашли и зарисовки мои и Джастина, там бабочки, слоганы…

– Что за слоганы? – давила Анет.

– Я что помню?

–За слова ее вряд ли смогут закрыть…– потянул Ларри.

– Им хватит, гай, илисиняки уже не болят?