Поймать лаптем удачу

– Я и так знаю. Не глупая, – я отключилась.

Нет, я не видела смысла торговаться с ним. Просто, сначала я хотела проверить – что в сейфе. Может, с помощью этой информации я узнаю, в чем и где правда. И возможно многое встанет на свои места. Мне стало грустно от мысли, что меня хочет убить Высоковский. Пусть он гей, бисексуал или кто он там… может даже и убийца, но только не циничный, и не холодный. У него такая красивая мать с глубокими мягкими карими глазами, в которых столько грусти, боли и тоски. Не могла такая женщина родить двух моральных уродов. Ну ладно, на одном ребенке «природа отдохнула», но не на всех же! И в тоже время факты косвенно указывали на его виновность. Всегда, где был он – стреляли в меня! Один раз чудом не убили. Убили продавщицу. Неужели он тоже ищет деньги? Или он просто маньяк, который убивает свою жертву только, когда наиграется? Тут я вспомнила свой сон. Как красиво всё было! Паша жив был… «Это пароль, но это и шифр, Вика», – я отчетливо слышала голос Павла. Из окна машины мне бросилась в глаза вывеска Банка «Возрождение».

– Остановите ненадолго у банкомата, – выпалила я, хотя меня мучили сомнения.

Вдруг я ошибаюсь? Но надо проверить. Я же все-таки взяла одну из его банковских карт! Карта «РосИнвестБанка», кратко РИБ-банка. Я открыла листок Павла. Вот, написано: «ри – 42-22», я нашла строчку и забила пароль. Что же я так удивилась, когда он оказался действительным? Ведь и ребенок догадается, к какой карточке пароль! Я проверила остаток. Не буду уточнять сумму, но осознав её, я сразу почувствовала свою «сердечную недостаточность». Сердце так сдавило! Мне стало ясно, почему меня хотят убить. За эти деньги – я сама себя бы придушила. Когда я вытащила карточку из банкомата, то она просто обжигала мне руку. Они чужие, а я незаконно держу их. Дышать было тяжело. Я чувствовала сердечное покалывание и еле доплелась до машины, ругая себя, что надела эти ботинки на столь высоком каблуке. Голова кружилась так, что мне стало страшно, как я смогу выйти из такси, и как я буду работать. Водитель вопросительно посмотрел на меня, но промолчал, и мы поехали в офис.

У входа в здание я сразу заметила двух вчерашних ребят. Мне было трудно дышать, голова была дурной, хоть и меньше кружилась. Я не стала выходить из машины и обратилась к водителю.

– Можно, я у вас тут посижу? На улице прохладно, а человек, которого я жду, еще не пришел.

Надеюсь, нормально я соврала? Вроде логично.

– А ты концы не отдашь тут у меня? – искоса оценивая меня, спросил шеф.

Неужели я похожа на живой труп?

– Это комплимент?

– Сиди уж! «Я люблю тебя, Сергей», – засмеялся он и закурил. – Я думал, молодежь не слушает такое.

Конечно, я не слушаю. Я вообще такой блатняк не слушаю. Но продолжать дискуссию о моих музыкальных предпочтениях не хотелось. К счастью, я увидела, как из машины с охраной выходит мой личный начальник. Я так обрадовалась, как будто Нобелевскую премию получила. Именно я – неопытная секретарша, а не какой-то там ученый физик. Я в прямом смысле слова, забыв о своей «сердечной недостаточности», выскочила из такси и помчалась к начальнику. Оба парня меня увидели, но подходить не стали, так как услышали, что я громко закричала:

– Здравствуйте! – Как там его зовут? Сердце мое колотилось бешено. – Владимир Львович… – договорила я.

Он на меня неохотно посмотрел. И я сразу почувствовала себя чихуа-хуашкой, которая до смерти всех вокруг раздражает. Словно я на него тявкнула, а не поздоровалась. Он так и не ответил, но охрана пропустила меня. В другой момент я бы на него сильно обиделась, но в этой ситуации, ему и его охранникам я была только благодарна. Поэтому я простила эту скорченную мину и брезгливый взгляд, которым меня Владимир Львович одарил. В лифт мы вошли вдвоём, без охраны. Он видно решил снизойти, и обратился ко мне.

– Не положено секретарше приходить на работу позже начальника. Ты за час должна быть на рабочем месте.

У них это что, семейное? Я машинально посмотрела на часы.

– Так еще две минуты до начала рабочего времени!

Бзик у них, что ли!

– В нашей организации секретарь должен приходить раньше начальника. Лучше за час. Ты все поняла?

Надо ли описывать мои чувства к нему и ко всем Высоковским, которые меня раздражали, как кость, застрявшая в горле? Но я боялась показать свое настоящее отношение к этим людям. Прежде, чем уволиться, я должна найти сейф и открыть его, чтобы посмотреть, что в нем находится. Я набрала воздух и сказала:

– Да, Владимир Львович. Я запомню. Я просто… неважно себя чувствую.

– У нас есть медпункт. Скажи Алине, чтобы она проводила тебя, – он оценил меня, посмотрел с разочарованием и добавил. – Только хроническая лень не лечится. И чтобы тебе нормально выглядеть – таблетки не помогут. Только пластика способна творить чудеса, – глядя на мою маленькую грудь, заметил он.

Я покраснела не от смущения, а от злобы. Чертов вуайерист! И ответить ему я не могу. Погоди, я еще тебе на прощанье сварю кофе! От волнения у меня опять стала кружиться голова. Но мы уже приехали, и я собрала все силы, чтобы ровно выйти из лифта. Благо наш кабинет был рядом. Я опустилась на стул и посидела минуты две с закрытыми глазами, ровно дыша, как я это делала в конце рабочей смены на заводе. Это всегда мне помогало. Запищал телефон и заговорил голосом моего нового начальника.

– Рая, кофе принеси и можешь идти в медпункт, только быстро. У нас совещание. Ты должна быть со мной, – и отключился.

Я чувствовала себя рабой. Он даже имя мое не запомнил! На заводе мы тоже себя чувствовали неграми, но к нам относились, как к людям. По именам называли. Я уже не столько злилась, сколько обижалась – пусть я и не модель. Переобувшись, я заменила воду в аппарате, и так как он не сказал, какой предпочитает кофе, я налила ему, как люблю сама. Две порции сливок и очень сладенько. И вошла.

– Саша, ты все понял. Решай это быстро. Времени нет. – Шеф с кем-то разговаривал, и так же, как со мной. Я вздохнула и поставила ему чашку. – Мы должны знать, где они, раньше, чем он узнает.

Я напряглась. Не про бумаги ли он? И раньше кого? Раньше «ФинДира»? Начальник повесил трубку, отхлебнул кофе и перебил мои мысли.

– Зоя, это что?

– Кофе.

Меня забила внутренняя дрожь, я еле сдерживала себя, чтобы не вымолвить: «Я не виновата, что у вас мозгов не хватило сказать о своих вкусах, когда приказали принести вам кофе».

– Это не капучино, – и он отхлебнул еще. – Я капучино пью. Но это тоже прилично.

Я улыбнулась. Ещё бы! Вместо того, что бы заварить тебе помои, я подала тебе вкусняшку. Владимир Львович подозрительно посмотрел на меня и сказал:

– Что стоишь? Времени много? Иди, сгинь с глаз моих. Не такая уж ты красавица, чтобы слиться с интерьером. И не забудь про совещание.

Вот любят эти Высоковские все испортить. Выходя из кабинета, я попыталась вспомнить его особенный интерьер, но ничего существенного в памяти не отложилось. Там темно, мрачно. Мебель… Зайти, посмотреть что ли? Хотя бы только для того, чтобы понять, чем та блондинка больше меня подходит к его интерьеру. Но раздражать своего нового начальника я не рискнула. Позвонив Алине, я поплелась к ней на встречу. И, конечно же, я увидела кучу позитива и обаяния. Пока шла по коридору, она приветливо здоровалась со всеми и у кого-то даже спрашивала: «Ну как, получили путевку в садик?», «Пробовала салатик по твоему рецепту. Ты – умничка! Век не забуду!». Меня она встретила так же, фонтаном обаяния.

– Вика, ты сегодня выглядишь, как невеста, чуть бледна и в белом. Как вчера прошел первый рабочий день? Я слышала, что вы уехали вместе с Мишей. Значить он не маскируется?

– Хм… – Нервно хмыкнула я. Мне стало казаться, что мой глаз опять задергался. Мы зашли в лифт.

– Что говорить? Он молодец. Только, Вики, не обижайся на меня ради Бога, но у тебя странный парфюм.

У меня, наверное, лицо было, как у дауна. Какое у вас было бы выражение лица, если вы не пользуетесь парфюмом, а вам открыто говорят, что от вас несёт неизвестно чем? Алина пошмыгала носом, отчего я готова была провалиться.

– Запах вкусный… Э… Что-то напоминает… Даже есть хочется.

Ну, спасибо и на этом.

– Приехали, – Алина вышла из лифта, а я шла за ней и обнюхивала свой белый кардиган.

Да ни чем он таким не пахнет! Мы дошли уже до двери медпункта, когда у Алины в руках зазвонил мобильник.

– Да. Уже бегу. Вот что, – обратилась она ко мне, как только отключилась от связи. – Меня вызывает начальство. Ты дорогу запомнила?

– Да.

– Тогда увидимся за обедом.

Алина почти бегом побежала на шпильках. А я вошла в медицинский кабинет. На несколько секунд мне показалось, что там никого нет. Яркий свет из окна ослепил меня. Прищурившись, я заметила макушку головы, что торчала за столом.

– Можно? – спросила я.

Девушка выглянула из-под стола и, опять нырнув, проговорила:

– Хорошо хоть не Высоковский, – встав, улыбнулась она мне. Девушка с темными волосами и с такими блестящими черными глазами! – Он не любят, когда опаздывают.

– А что ему делать в медпункте? – не сдержалась я.