Раиска, Люська, ветераны спорта и «Тишина»

– И модели! – хихикнула Люська.

– И блогеры!

Все-таки глинтвейн ударяет в голову.

– Раиска, в церкви была еще женщина! Как думаешь, кто она?

– Вот тут может быть кто угодно, кроме Кати. О Кате они говорили в третьем лице.

– И на старушку не похоже. Голос достаточно молодой.

– Не скажи, там такая акустика, может искажать тембр.

Александр скучал за своей стойкой и выглядел абсолютно здоровым. Конечно, мы пригласили его вечером на чай. А пока пошли прогуляться. Ветра не было. Снежные хлопья падали в тишине почти вертикально. Палыч с лопатой трудился на парковке. Васька сайгачил по рыхлому снегу.

– Какой снегопад! – пропела Люська. – А зачем вы чистите, все равно к утру заметет?

– Сейчас почищу, утром меньше будет, – голос у Палыча был хриплый. – И Ваське надо побегать.

– Днем не набегался? – удивилась я.

– Днем я его больше дома держу, чтоб отдыхающих не пугал.

– Его кто-то боится? – пес с разбегу прыгнул мне на грудь и попытался лизнуть в лицо, отбежал, проделал тоже самое с Люськой.

– Сейчас нет, но бывает такие приедут, только собаку увидят и давай орать, чтоб намордник надели. Он тоже таких не любит, – Палыч оглушительно чихнул и утерся рукавом. – Правду говорю.

– Твоя спальня запирается? – поинтересовалась Люська, когда мы отошли от Палыча на безопасное расстояние.

– Нет.

– Тогда на ночь подопри чем-нибудь дверь.

Александр принес к чаю бутылку коньяка и пачку печенья. Мы достали кое-что из своих припасов и расселись за столом в гостиной.

– Александр, скажите, а вот те сведения, которые указывают в анкете, как-то используются? – меня весь вечер занимал этот вопрос.

– Все с вашего согласия. Вы же подписывали согласие? Если что-то хотите скрыть, можете не указывать, никто не заставляет.

– Мы согласны, – подхватила Люська. – Вопрос в том, зачем вам столько информации? Там и о профессии есть вопросы, и об увлечениях.

– Это к хозяйке. Она у нас креативит. Акции там ко дню рождения, тематические вечеринки по интересам, я не вникаю.

– А больше никто анкеты не читает?

– Нет, кому это надо? Лишняя работа забесплатно. Была охота чужие каракули разбирать.

– А где они хранятся?

– Куда положили, там и хранятся, в коробке.

– И каждый может прочитать?

– Зачем?

– Как вы узнали, к примеру, что Иванов – доктор?

– Я не узнавал. Он первый начал таблетки раздавать. Кстати Иванов не катается, и анкету для льготного ски-пасса не заполнял.

– Чего же он сюда ездит?

– Вы же взрослые женщины, неужели не понятно?

– Это как раз понятно, – сказала я.

– Не понятно, как он целую неделю может провести наедине с этой Заей?

– Да, ему нелегко, – фыркнул Александр. – Знаете, как он сегодня в Тоськину тетку вцепился! Всю жизнь ее выслушал, про всех родных до седьмого колена. Это он наследственность выяснял и историю заболевания. Коленки ощупывал, рассказывал, как примочки делать. Я аж заслушался.

– Вы присутствовали на приеме?

– Они в прокате расположились, там сегодня никого не было.

– А как же врачебная тайна?

– Какая тайна! Да тетя Мапа рада без памяти, что с ней кто-то о ее болячках говорит! Она еще специально в мою сторону разворачивалась, чтоб я тоже послушал.

– И Иванов не против был?

– Вы его Заю видели? Слышали? Так вот тетя Мапа по сравнению с ней – Ломоносов! У нее и жизненный опыт, и крестьянская мудрость и семь классов доброкачественного советского образования. Иванов наслаждался беседой.

– И осмотром?

– Что? Нет! Он ее не раздевал, так, присесть-встать заставил, послушал, как коленки скрипят. Они в основном разговаривали. Потом он на занятия по сноуборду записался. Позже, правда пришел, вычеркнулся.

– Зая к Кате приревновала?

Мы посмеялись.

– Точно! Записался на лыжи. Завтра буду два часа его учить, если Петя из города не приедет.

– Из города? Дороги же нет?

– Сегодня почистили. Но снегопад усиливается. Возможно, завтра нас опять отрежет от мира.

– А продукты на кухне не закончатся? – испугалась Люська.

– Не должны. Сегодня Стелла приезжала, подвезла там кое-чего. Не пропадем, не бойтесь.